Кот, Дьявол и Ли Фонтана (ЛП)

Марк ухмыльнулся: «Спасибо, Фонтана. Мне нравилось знать тебя. Может быть, когда-нибудь мы увидимся снова.

Ли кивнул: «Может быть». Отвернувшись, чувствуя себя странно потерянным, он мягко поклялся в своем внезапном одиночестве. Затем он поправил плечи и направился к терминалу.

Он взял переднее такси трех, которые были припаркованы у тротуара. Водителю было, может быть, пятьдесят, латиноамериканец, короткие волосы, гладко выбритые, фотографии его пухлой жены и трех красивых детей, застрявших вокруг краев лобового стекла, маленькой серебряной Девы, прикрепленной к приборной панели.

«Отвезите меня к лучшему мексиканскому ресторану, который у вас есть, - сказал ему Ли. Водитель улыбнулся и взлетел, вскоре перейдя через клубок жилых и малых предприятий, а затем между яркими неоновыми знаками казино, которые мелькали по улице. В маленьком, шумном мексиканском кафе? Мужчина остановился. Ли заплатил ему и пробрался через резную дверь к хорошему богатому запаху.

Он нашел маленький стол в углу от причудливых одетых туристов с их громкими разговорами и смехом. Он заказал обед и две бутылки пива. Он хотел не спешить с едой. Несколько минут ничего не изменили бы, и кто знал, когда он снова поедет мексиканцев? Не там, где он возглавлял. Он наблюдал за белоснеженными женщинами-женщинами в своих платьях с низким вырезом, с мягкими физионорменными мужчинами, одетыми в причудливую западную одежду, складки, все еще показывающие в своих рубашках с перламутровыми пуговицами, их совершенно новых сапогах и Stetsons, которые никогда не были рядом лошадь или руль, их громкая беседа с туристами и улыбающиеся улыбки, их лихорадочные вечеринки.

И затем, когда он снова пропустил кошку, он вдруг подумал, что он здесь делает. Почему же кошка исчезла? Если бы Мисто оставил его, потому что он нашел этот весь план отвратительным? Потому что даже это последнее ограбление было против того, что хотел или одобрил кошка?

Нахмурившись, он подумал о том, чтобы передумать и отскочить назад к Блайт, невинно стоять на работе там. Но это означало бы некоторые плохие свободные концы, поставило бы его в Блайт во время грабежа, поставило бы его в непосредственную опасность. Он нуждался в этом алиби, или у него были сильные волнения, спускающиеся на него, как канюки на раненых теленках. Новый пастор в этом районе, известный своим поцелуем. Грабеж в банке в маленьком городке, о котором они, возможно, никогда раньше не знали. Что еще они могли бы сделать, но близко к нему?

Даже когда это было так, они хотели бы знать, почему он ушел, оставив государство против его условно-досрочного освобождения в то же время, что и ограбление. Черт, подумал он, может быть, он должен был держать серый, вытащил деньги с ним прямо сейчас и избил его прямо за границу. Может быть, он мог бы сделать это в Мексике свободным и ясным, может исчезнуть сейчас, а не позже.

Он все еще чувствовал неуверенность в том, что было впереди, когда пришел его ужин, испепелявший на шипящей тарелке, энчиладас ранчеро, фасоль, рис и чили реллено. Он ел медленно, наслаждаясь каждым отдельным укусом, когда он переходил к следующим шагам, позволяя шумным туристам угасать вокруг него. Наконец, вытирая тарелку с остальной тортильей, он чувствовал себя лучше, чувствовал себя спокойно и спокойно. Этот план был в порядке, он настроил его так, как он должен быть, он точно знал, что следующие шаги были именно то, что ему нужно было сделать.

Когда федералы были убеждены, что он был в Вегасе во время грабежа почтового отделения, когда они получили полицейский отчет, который он скоро установит для них, почему они будут подвергать сомнению это доказательство? Что они собирались делать? Остановите и допросите каждого дальнобойщика, который взял этот маршрут? Каждый турист, который мог бы взять автостопщика? И как бы они определили время, потому что этот долгий путь от Блайт до Невады? Улыбаясь, он заказал вторую сторону кукурузных лепешек и еще одно пиво. К тому времени, когда он закончил третье пиво, его наполнило мягкое свечение. Почувствовав содержание и полный хорошей мексиканской пищи, его заботы испарились. План впереди выглядел просто отлично. Он заплатил свой счет и вышел из кафе? Улыбаясь. Погрузившись в магазин спиртных напитков в следующем углу, он купил пинту виски, а затем нашел пустынный переулок.

Он сломал печать на виски, взял двух ласточек, развел ее и выплюнул. Он вылил оставшуюся дешевую темную выпивку поверх своей рубашки и брюк, затем бросил пустую бутылку в мусорную корзину, где он удобно стучал по своим братьям. Выйдя из переулка, он вошел в первое крупное казино, к которому он пришел. В главной клетке он купил стопку чипов с некоторыми деньгами, которые он носил в ботинке.

Он взял стол с рулеткой, позиционируя себя от жестокого оператора, натыкаясь на игрока рядом с ним, выбивая некоторые из чипов человека на полу. Турист сморщил нос от запаха виски, взял свои фишки и двинулся дальше по столу. Оператор посмотрел на Ли, затем развернул колесо. Ли поместил стопку фишек на семнадцать, и когда колесо замедлилось, он сплелся взад-вперед, выбирая нос. Когда мяч упал до шестнадцати, он подошел к столу и тяжело толкнул оператора. «Ты, сукин сын. Я видел, как ты тянул большой палец на колесо.

Чернокожий, жесткий жужжащий оператор скользнул по столу к нему, его бледно-карие глаза сосредоточились на Ли. Ли уставился на него, плюнул на стол и бросил в лицо стопку чипсов. Он схватил Ли, и Ли сильно ударил его в живот. Люди начали кричать, раздались дилеры и люди безопасности, окружавшие его. Он схватил табурет, тяжело взмахнул, зарядил их, заставляя клиентов спотыкаться друг с другом, убираться с дороги. Он посмотрел на человека в Леви, наклонившись над игровым столом, схватив стопку фишек, а затем на место были заполнены полицейские, полицейские штурмовали. Ли остановился, ожидая, пьяный пьяный, готовый осветить ублюдков в тот момент, когда они коснулись его.

Когда двое из них схватили Ли, он сгребал край сапога на униформе так сильно, что полицейский выругался, замахнулся ножом и ударил его по почкам. Когда Ли удвоился, они снова ударили его по плечам, потянули за него запястья и щелкнули на манжетах. Он воевал и пинал, когда они тащили его, он поклялся в них невнятным и пьяным, когда они вытащили его из толпы, туристы отступали, открывая путь для него, как бы настороженно, как будто копы возглавляли дикого человека.

Снаружи на улице мундиры выталкивали его на заднее сиденье патрульной машины, за проволочным барьером. Он громко проклинал их до станции, называя их каждое имя, о котором он мог думать. На станции, пока они забронировали его, он успел выбить кофейную чашку сержанта со стола и сломать его. Он был забронирован за то, что был пьян и беспорядочен, сражался в общественном месте, за нападение на нескольких офицеров и уничтожение полицейской собственности. Когда они обыскали его, они обнаружили карточку офицера по его условно-досрочному освобождению в кармане тазобедренного сустава, сложенный с адресом Дельгадо Ранч и номер телефона Джейка Эллсона. Офицер по бронированию, короткий, тяжелый сержант, изучал Ли.

«Ты под федералами?»

«Это то, что им нравится думать. Если я хочу покинуть этот проклятый район и немного развлечься, это мое дело.

«Где и когда тебя выпустили?»

«Макнейл. Восьмого марта, в этом году.

Сержант Петерсон поднял бровь: «Недолго. Господин Райгор будет заинтересован узнать, как вы относитесь к его наблюдению. Любое сообщение, когда мы называем Сан-Бернардино?

Ли насупился на него и ничего не сказал. Он наблюдал, как сержант Петерсон запечатывает свой карманный нож, свою сберегательную книжку, триста долларов на свободных купюрах, а изображение Маэ превращается в коричневый конверт. «Я хочу, чтобы изображение получилось в хорошей форме, а не сломано».

Сержант Петерсон посмотрел на фотографию маленькой девочки. «Внучка?»

«Моя сестра».

Петерсон изучил пожелтевшую, выцветшую фотографию. «Давным-давно. Где она сейчас?