Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров (СИ)

Вскоре он натолкнулся на небольшое заведение, расположенное в полуподвальном помещении, с броским названием на вывеске: «Карел ЕЛ». Ниже мелом кто-то приписал: «И тебе завещал». Мэлор улыбнулся. Ему понравилось название, и он решил зайти.

Интерьер кафе напоминал поморскую избу позапрошлого века. На стенах, закрытых имитацией старых бревен, висели предметы быта и промысла беломорских помор, а обслуживающий персонал щеголял в некоем подобии поморских костюмов, сшитых на современный лад. Помещение оказалось небольшим и уютным. Оглядевшись, Мэлор выбрал угловой столик в правом конце зала. Не успел он сесть, как подошла официантка и принялась расставлять перед ним тарелки с едой.

— Вот так сервис, — растерявшись, произнес Мэлор, — девушка, я ничего не заказывал.

— Я знаю. Это для вашего соседа, он руки пошел мыть, — улыбнулась официантка.

— А… ясно, — протянул Мэлор и стал оглядываться в поисках свободного стола. В кафе было несколько пустых столов, но все они значительно проигрывали по расположению и освещенности.

— Вы готовы заказать? — спросила официантка, закончив выкладывать еду.

— Нет, — честно признался он, — но зато я принял решение остаться за этим столом.

Его взгляд заскользил по расставленным перед ним яствам. Мясной салат, тарелка пюре с огромной котлетой, бокал пива и аппетитные булочки с кунжутом.

— Девушка, а знаете, — окликнул Мэлор собравшуюся уходить официантку, — дайте мне то же самое, только салата двойную порцию положите, пожалуйста.

Для наглядности он обвел стоящие на столе блюда пальцем.

— Котлеты у вас мясные?

— Да, свиные, — кивнула официантка.

— А соления есть? Огурчики или помидоры?

— У нас есть тарелка с солениями.

— Отлично, и ее принесите, — улыбнулся Мэлор, — спасибо.

Оставшись один, он вновь окинул взглядом накрытый стол, и в животе у него призывно заурчало. Особенно аппетитно смотрелась свиная котлета, пускавшая мясные соки на пюре. Ему захотелось потянуться отломить кусочек чужой, но оттого не менее аппетитной котлеты, и отправить его в рот. Мэлор совсем собрался осуществить свой план, когда в небольшом коридоре, располагавшемся справа от стола, открылась дверь с буквой «м», и в проходе появился молодой человек: высокий, худощавый и скуластый. Длинные каштановые волосы немытыми прядями свешивались на потрепанную серую ветровку, надетую поверх черной водолазки. Картину довершали синие джинсы и салатово-оранжевые кроссовки. Незнакомец подошел к столу и замешкался.

— Прошу вас, — произнес Мэлор, отодвигаясь в сторону от еды. — Надеюсь, я вам не помешаю?

Молодой человек, не проронив ни звука, сел и пододвинул к себе тарелку с салатом.

— Меня, кстати, Мэлор зовут. А вас?

— Эд, — еле слышно произнес незнакомец.

— Что? Простите, я не расслышал?

— Меня зовут Эд. Сокращенно от Эдуарда.

— Очень приятно. Так я вам не помешаю? — повторил вопрос Мэлор.

— У вас странное имя, не русское? — ответил вопросом на вопрос новый знакомый.

Мэлор улыбнулся.

— Такое мнение в отношении моего имени — распространенная ошибка. Мэлор — советское имя в чистом виде. Расшифровывается как Маркс, Энгельс, Ленин, Октябрьская революция.

Эд изобразил некое подобие улыбки и в два глотка уполовинил содержимое пивного бокала. Подошла официантка и принесла заказ Мэлора.

— Вы слишком молоды для такого имени. Как вы его получили? — спросил Эд, как только официантка отошла.

Мэлор улыбнулся. Эту историю он рассказывал очень часто, и она ему никогда не надоедала. Решив не отставать от Эда, он тоже основательно приложился к пиву.

— Моего деда, по материнской линии, звали Иван Иванович, и он очень переживал по этому поводу. Имя и отчество казались ему воплощением деревенского быта. Дед считал, что именно из-за них у него не пошла карьера по партийной линии. Хотя, должен заметить, он занимал крупный пост в Министерстве путей сообщения в Петрозаводске, а потом и в Москве. А еще, как вы, наверное, догадались, он был убежденным коммунистом. Поэтому мою маму зовут Октябрина, а меня дед решил назвать Мэлор. В то время родители только начинали заниматься мебельным бизнесом и подумывали об открытии магазинов в Подмосковье, а у деда в столице имелись большие связи. Так мое имя стало предметом торгов в семейном бизнесе.

— А я так понимаю, бизнес в Москве пошел? — вполне серьезно спросил Эд.

— Насколько я знаю, да, — кивнул Мэлор, придвинул к себе тарелку с салатом и грустно добавил: — Мы с отцом давно не общались.

Некоторое время они ели молча. Изредка Мэлор поглядывал на Эда, пытаясь понять: догадывается ли его новый знакомый о своей болезни. Судя по всему, Эд погружался в пучину безумия впервые. Он сильно нервничал, был замкнут и неухожен. А этот потухший взгляд! В клинике такой встречался у каждого второго. Наверняка Эд сейчас напуган, растерян и не знает, что делать. Его состояние было знакомо Мэлору до звона колокольчиков в висках. Удивительно, но первый человек, с которым он познакомился после побега, оказался шизофреником. Пусть начинающим, но шизофреником.

— Послушай, Эд, — произнес Мэлор, переходя на «ты». — Знаю, мои слова прозвучат нелепо, но я все же скажу. То, что ты сейчас чувствуешь — мне знакомо. Я сам через это проходил не раз. Сейчас ты не понимаешь, что происходит вокруг, и тебе страшно. Мир сильно изменился за последнее время, не правда ли? И ты не успеваешь за ним. Зато если сконцентрироваться на чем-то одном, то ты очень быстро разбираешься во всех тонкостях, правда, с каждым разом проворачивать подобное становится трудней и трудней.

Мэлор внимательно наблюдал за реакцией Эда. Сначала он продолжал есть, не обращая внимания на его слова, но потом замер, словно лягушка, которой прижали лапки к брюху.

— Ты испуган и не можешь никому рассказать о происходящем, — продолжал Мэлор, внимательно глядя на уставившегося в тарелку Эда. — Ты надеешься, что скоро все закончится само собой, и мир станет прежним, но этого не случится. Мир остался прежним — изменился только ты. Скажи, ты слышишь голоса?!

Эд вздрогнул и испуганно взглянул на Мэлора.

— А будут еще и голоса?

Получив подтверждение своим догадкам, Мэлор улыбнулся.

— Может, будут, а может, сразу Чуббака придет.

— Это который из «Звездных войн»?

— Он самый. У нас, у парней, чаще всего всякая межзвездная нечисть появляется. У девчонок, как правило, люди или зверушки. Сам понимаешь, образы из пустоты не берутся, они изначально сидят в твоей черепушке и ждут своего часа. Да ты не робей, налегай на пюре с котлетой. Тебе сейчас замыкаться нельзя. Шизофрения, брат, она хитрая, сука. Чем больше ты переживаешь, пытаясь раскидать кучу говна внутри себя, тем больше ловушек она тебе расставляет. Велика ли твоя куча?

Эд, начавший есть, поперхнулся.

— Я не понимаю, о чем ты. Разве у меня шизофрения?

— А то! Самая настоящая шиза — огромная куча говна, которую ты даже не осознаешь. Но поверь мне — она есть, и ты пытаешься ее раскидать. Девушка! — Мэлор окликнул проходящую мимо официантку.

— Чего желаете? — мило улыбнувшись, откликнулась она.

— Повторите нам пиво, пожалуйста.

— У меня денег мало, — робко подал голос Эд.

— Не беспокойся, я угощаю. Так ты расскажешь, что с тобой происходит?

Эд плотно сжал губы и принялся массировать виски. Он мучительно размышлял над тем, стоит ли довериться незнакомому человеку. Все его естество кричало: «Беги! Убирайся прочь от этого чудаковатого парня. Он ненормальный!». С другой стороны, все, о чем говорил Мэлор, соответствовало действительности. Возможно, он ошибался в деталях, но в целом оказался чертовски прав. И Эд решился.

Три недели назад мир изменился. Он словно подернулся легкой сизой дымкой. Сначала Эд решил, что все случилось из-за переутомления. В ту пору он готовился к экзаменам в университете и почти не спал. Ночи напролет он зубрил учебники. И даже когда знал вопрос «на зубок», повторял его вновь и вновь, словно в этом имелся сакральный смысл. Наступил день сдачи экзаменов, и Эд сдал их на отлично, однако легче не стало. Через неделю он решил сходить в поликлинику. Терапевт ему попался молодой и внимательный. Участливо выслушав историю пациента, он диагностировал депрессию, посоветовал обратиться к психологу и назначил легкие антидепрессанты. К психологу Эд не пошел, а таблетки не принесли должного облегчения.