Алая Завеса

Некоторые и вовсе использовали так называемые «заклятья слова», которые позволяли войти в дом только после непосредственного приглашения его хозяина. Ситуация очень напоминала ситуацию с вампирами, которые тоже не могли проникнуть в чей-то дом без дозволения на это.

Всё это и являлось логическими предпослыками к тому, что попасть в дом Грао Дюкса, забравшись в окно, Юлиан не мог. В лучшем случае наткнётся на невидимый щит и уйдёт обратно, а в худшем — щит ударит его током, обожжёт огнём или совершит какую-нибудь другую пакость. В тот день он и к Пенелопе залезть в окно смог только после того, как она дала ему добро.

Вот такие методы безопасности активно применялись в Зелёном Альбионе.

К слову, особо осторожный хозяин дома мог предвидеть похищение ключа и наложить заклятье ещё и на него. Тогда ключ слушался бы только его и более никого, а в руках злоумышленника оказался бы бесполезной железной игрушкой.

Но Юлиан сделал вполне себе обоснованный вывод, что даже если Грао Дюкс свои ключи когда-то заколдовал, то с моментом его смерти заклятье бы пало. Это вообще было одним из основополагающих законов Проксимы — любое заклятье падёт со смертью того, кто наложил его.

Дождавшись, пока стемнеет, Юлиан отправился на своё тёмное дело.

Двухэтажный дом Грао Дюкса был окружён высоким забором, а весь периметр был и вовсе окружён разноцветными лентами, которые водрузили сюда осмотрительные полицейские. Они тоже обладали отталкивающим свойством, только вот Юлиан Мерлин входил в совет Присяжных и такое препятствие не являлось для него закрытой дверью. Одна из привелегий работников Департамента — полицейские барьеры на них не действуют.

Открыв ворота самым тяжёлым ключом, Юлиан оказался в пугающем и мрачном дворе, прилегающим к дому покойного мистера Дюкса. Он был практически пуст и было вовсе непонятно — зачем мистеру Дюксу столько территории. Ни сада, ни гаража, ни фонтана, ни собаки тут замечено не было.

Только гладко выстриженный вечнозелёный газон, а так же стены забора, создаваемые ощущение нахождения в старинной тюрьме.

Снаружи дом тоже не выглядел самым приветливым на свете. Тяжёлая с виду каменная дверь с неизвестными рисунками, занавешанные окна и разбитое местами крыльцо. В этом доме должен был жить Молтембер, не меньше.

На самом деле, Юлиан преувеличивал. Всё потому, что он находился один ночью возле пустого дома недавно умершего человека и собирался в него проникнуть. И он не считал это актом вандализма или оскорблением чей-то памяти, но ощущение было именно такое.

Говорят, что призраки некоторых умерших могут оставаться в своём доме хоть на веки вечные и охранять его, поэтому с призраком Грао Дюкса Юлиан встретиться не хотел. В таком возрасте призраки никогда не бывают злыми и мстительными, но они жутки всегда и избежание встреч с ними — естественный путь самосохранения.

Юлиан медленно повернул ключ и открыл входную дверь. Она послушно открылась, заставив Юлиана немного расслабиться, потому что он всё ещё сомневался, откроется ли она.

Разговор с призраком Грао Дюкса мог бы быть очень полезен, но видеться с ним наедине Юлиан не очень хотел. Через такое он ещё ни разу не проходил.

Едва оказавшись в прихожей, Юлиан принялся нащупывать кнопку включателя света и довольно быстро нашёл её. Надо ли описывать внутренне убранство дома Грао Дюкса, если оно ровным счётом ничем не выделялось?

Юлиан не стал тратить на это время и отправился в кабинет мистера Дюкса в попытках что-то там найти.

Он ожидал увидеть призрак Грао Дюкса, сидящий за его местом за столом, но нашёл только глухую тишину. Свет загораться не хотел, поэтому пришлось активировать фонарь, потому что тьма была кромешняя.

Из-за окна выглянула почти полная луна и фантазия Юлиана напомнила ему о том, что ночью в окне может показаться страшное лицо Смерти или кого-то ещё, может пролететь стая летучих мышей или послышаться чей-то заунывный вой.

Но стояла тишина, и самым громким здесь сейчас было дыхание Юлиана.

Несколько минут он шарил по комнате в поисках каких-либо документов, но любезная полиция изъяла их все, не оставив абсолютно ничего. Плохо верилось в то, что набралась только такая небольшая стопка, которую Юлиан тогда получил от Ривальды Скуэйн. Вернее говоря, совсем не верилось, потому что кабинет был очень большим и вмещал в себя явно больше.

Следуя своим теориям, Юлиан принялся шарить ещё и по стенам, ожидая найти какие-нибудь тайные записи, адресованные непосредственно ему и более никому.

В конце концов он нашёл одну-единственную запись «Я помню».

Поначалу он пропустил её мимо глаз, но через секунду до него дошло.

— Комната Воспоминаний, — прошептал он, направив фонарь прямо на фразу.

Комната Воспоминаний являлась творением очень серьёзной и магии и мало кто был способен создать себе такую. Но Юлиан знал точно, что у его деда такая комната точно есть, пусть он никому и никогда её не показывал.

Положив левую руку на надпись, Юлиан что-то прошептал и этот участок стены отодвинулся назад. После этого оголились кирпичи, из которых была создана стена, отделились друг от друга и по своей воле начали окружать Юлиана.

Парень очень надеялся, что именно так всё и должно быть и это его не убьёт.

Кирпичей становилось всё больше и больше, но Юлиан начал догадываться, что это иллюзия, поэтому смиренно ожидал исхода.

Загорелся свет и Юлиан оказался в тесной квадратной комнате, стены которой, вместе с потолком и полом были исписаны мелкими словам на разных языках.

Юлиан нагнулся к полу, пытаясь прочитать что-то, но слова становились всё меньше и меньше, но их количество всё увеличивалось и увеличивалось. Зрение Юлиана принимало необычайную остроту, но всё же прочитать он ничего не мог.

Тогда он кинулся к стене, но, чем ближе он приближался, тем дальше эта стена становилась.

Похоже, что Грао Дюкс оставил слишком много своих знаний в этой комнате и разобраться в них мог только он.

— Я помню, — сказал Юлиан, обнаружив, что не открывал при этом рта.

— Что ты помнишь? — послышался голос в голове.

— Помню, кто убил Ровену Спаркс, Люция Карнигана и Грао Дюкса!

— А я не помню, — ответил голос.

Интерьер комнаты абсолюто изменился и теперь Юлиан оказался в какой-то космической туманности, в которой раз за разом мелькали лица Карнигана, Спаркс и Дюкса.

— Я помню, зачем их убили, — сделал второй предположение Юлиан и обстановка вокруг начала вибрировать.

— И я помню, — послышался голос Грао Дюкса, после чего появилось его огромадное лицо.

Он был одет примерно так же, как и обычно, но явно выглядел лет на двадцать-тридцать помладше.

— Хочу вернуться в самое начало, — сказал Юлиан, после чего его голос отозваля эхом сзади, а пейзаж начал меняться.

С потолка посыпались цифры, группируясь и образуясь в несколько больших. Вокруг Юлиана переплелась дата «6. 1995», картина со всех боков наконец начала принимать понятный вид.

— Во время Гражданской войны я работал в Местоболе, и сегодняшей своей должности мог только мечтать, — сказали воспоминания Грао Дюкса, и весь пейзаж вокруг словно вторил его словам.

Юлиан видел Местоболь с высоты птичьего полёта, его многочисленные башни, знаковые здания. Так выглядел Местоболь с воспоминаний Грао Дюкса и никто не даст гарантий того, что они были точны. Сам Юлиан тоже не запомнит досконального того, что видит. Это отпечатается в его сознании только в виде воспоминаний и примерных очертаний.

— Однако к началу этого года меня срочно отправили в Зелёный Альбион, который зализывал свои раны после известного взрыва Парламента, унёсшего так много жизней видных людей этого города.

Теперь уже Юлиана окружал не Местоболь, а Зелёный Альбион пятнадцатилетней давности, который мало чем отличался от нынешнего. Только вот Парламент представлял из себя гору чёрных развалин.

— В то время Уильям Монроук как раз раскусил предателя Агнуса Иллиция, отдав за это свою жизнь. Меня всегда такие поражали такие люди, как Уильям. Даже смерть не стала преградой для того, чтобы он смог помочь нам. Ему удалось донести до нас, что предателем был Агнус Иллиций. Но все мы отлично знали, что вряд ли столь предусмотрительный военачальник как Акрур Молтембер имеет в наших рядах только одного шпиона. Мы отлично понимали, что шпионы есть и в Департаменте, и в полиции, и даже в Местоболе. Никто не давал гарантий, что их нет в наших семьях и среди наших друзей.