Искатель. 2011. Выпуск № 12

Что-то дотронулось до Рона. Он вытянул руку, и она углубилась во что-то вязкое и теплое. Он догадался, что это такое. Повернул голову и увидел слегка светящуюся колышущуюся кромку плавающего студня.

— Держись левее! — крикнул он Анне и стал разворачивать бревно в сторону от пленки. Им удалось отдалиться от опасности, но ненадолго. Теперь вскрикнула Анна:

— Ой, что это?

Рон поднырнул под бревно и всплыл по другую его сторону. Хорошо, что пленка светилась. Ее край был совсем близко, а отдельные выросты подбирались к женщине на бревне. Рон заметил также, что пленка окружала их. Но впереди еще была чистая вода. На ней уже отражались городские огни.

Рон толкал бревно, отчаянно двигая ногами и руками. Иногда ноги разбивали догоняющий их авангард плоского монстра. Анна гребла из последних сил. Вдруг Анна слетела с бревна в воду, хрипло выкрикнула что-то. Бревно, словно ждало своего освобождения, медленно отплыло в сторону. Пленка тут же набросилась на него.

Рону удалось поймать Анну за ногу. Он стал тянуть ее на себя, но пленка уже захватила ее руки и туловище. Анна захлебывалась и пыталась что-то кричать. Потом она безвольно обмякла и замолчала. Пленка наползала на нее с удивительной быстротой. Рон нырнул и под водой поплыл в сторону берега, чувствуя невыразимый ужас и горечь.

Он выбрался на берег и долго лежал, захлебываясь от слез.

Когда Рон наконец поднял голову, была полная ночь. В небе не горело ни одной звездочки. Ветер утих. Легкие волны шуршали о прибрежную гальку. Он встал и медленно побрел в сторону города. Что-то показалось ему странным. Он остановился и стал вглядываться в темноту. Потом до него дошло: в городе не горел ни один огонь. Черная пелена вместо города.

Рон понял, что проклятое чудовище оккупировало Грин-хилл и, возможно, расползается теперь по всему берегу. Сделав еще несколько неуверенных шагов, он наступил на что-то скользкое, вроде киселя. Нагнулся, потрогал дрожащими пальцами гладкую теплую поверхность и резко выпрямился. Его окружал смертельный враг. Вся земля вокруг излучала слабый флюоресцирующий свет.

— Все, — подумал отрешенно Рон. — Крышка. Всем крышка. Оно победило…

Скользкая масса дотронулась до его кроссовок, помедлила и стала подниматься по ногам, обжигая кожу. Страшная тяжесть навалилась на все тело. Он не мог пошевелиться и стоял как вкопанный, без чувств, без мыслей, без надежды.

Из сообщений средств массовой информации:

«…Грин-хилл во власти чудовища, вышедшего из моря…»

«…Иноземная форма жизни проникла к нам из космоса. Аррениус был прав… Возрождение теории панспермии…»

«…Скорость перемещения „пленки“ достигает пяти миль в час. Через сутки она достигнет Сан-Франциско…»

«…Космическая разведка проморгала инопланетный корабль…»

«…Центр уфологии молчит. Это „летающая тарелка“?..»

«…Оно боится огня…»

«…Гражданская оборона страны приведена в полную боевую готовность…»

«…Сбросят ли атомную бомбу на Грин-хилл или все ограничится напалмом?..»

«…Враг остановлен в пяти милях от Грин-хилла огнеметами. Поразительный эффект…»

«…Сенатор Форет предложил залить эту гадость соляркой и поджечь…»

«…Эвакуация окрестных городов и ферм проходит успешно…»

«…Командование ВМФ сообщает, что сегодня в тринадцать тридцать по местному времени в десяти милях к западу от Грин-хилла на глубине ста двадцати метров подводная лодка США обнаружила на дне моря аппарат неизвестной конструкции. Очевидно, это и есть инопланетный корабль, потерпевший аварию при посадке…»

«…На экстренном заседании Совета Безопасности президент США поставил вопрос о глобальной угрозе со стороны внеземного биологического фактора…»

«…Профессор Стетсон считает ее мутацией одного из видов морской фауны под воздействием отравления мирового океана продуктами индустриальной деятельности людей…»

«…По сообщению жителя Грин-хилла Джона Брига, вчера утром он на своей яхте отвез на остров „робинзонов“ молодую пару из Сан-Франциско — Гувера Рона и Анну Гренель, но из-за внезапного шторма не смог забрать их назад. Он считает, что они погибли…»

Павел Амнуэль. Куклы. Повесть

Две полицейские машины стояли перед домом, загораживая проезд по узкой улице. Дом — четырехэтажное строение в непрезентабельном, по нынешним понятиям, архитектурном стиле «боухауз» [1]— выглядел как корабль, подбитый вражеской торпедой и готовый пойти ко дну. Десятка два зевак толпились на тротуаре, обсуждая случившееся — не бурно, как это обычно бывает, а с тихим терпением, глядя на окна третьего этажа, где старший инспектор Борис Беркович, подходя к подъезду, разглядел блики вспышек: криминалисты работали на месте второй час, и руководитель группы, давний приятель Рон Хан, наверняка успел составить первое впечатление.

О репортерах Беркович забыл. Точнее, не подумал, что они появятся так быстро. Успели, прибыли даже раньше него. Правда, он не очень торопился, полагая, что сотрудникам Рона лучше не мешать.

— Старший инспектор, — девушка-репортер с Десятого канала выглядела школьницей, сбежавшей с уроков, — кто, по-вашему, мог совершить такое ужасное преступление?

Еще три микрофона возникли в воздухе, как магические палочки Гарри Поттера, и Берковичу пришлось остановиться.

— К сожалению, ничего пока сказать не могу, расследование только начинается, — произнес он, чувствуя, как неуверенно звучит его голос, и представляя себя в вечерних новостных программах: тупой израильский полицейский, не знающий, с какой стороны взяться за дело.

«Интересно, — подумал Беркович, — кого они уже назначили преступником?»

— Расскажите, пожалуйста, что произошло, — пискнула девушка, и Берковичу все-таки пришлось сказать несколько слов о деле, с которым был знаком лишь по докладу патрульного, сержанта Кармона.

— В десять тридцать поступил звонок в полицию, — деревянным голосом заговорил Беркович, злясь на себя: почему вид микрофона, подобного глазу инопланетянина на ложноножке, приводит ум в состояние, заставляющее произносить слова, которыми старший инспектор не пользовался в обычной жизни, даже когда писал отчеты, выверяя каждое предложение? — Прибывшие по вызову патрульные обнаружили в одной из комнат тело мужчины без признаков жизни. Больше пока ничего не известно, — извиняющимся тоном закончил Беркович и, не обращая внимания на недовольных репортеров, бегом преодолел три лестничных пролета и вошел в квартиру, едва не столкнувшись в дверях с сержантом, загораживавшим вход своим массивным, как атомная бомба «Малыш», телом,

— Борис, мы заканчиваем, — приветствовал Берковича Хан, едва достававший старшему инспектору до плеча, но старавшийся смотреть и говорить так, будто обладал баскетбольным ростом. — Отпечатки сняли, трогай что хочешь. Осмотри труп, и я отправлю его на аутопсию.

Тело мужчины лет сорока, в зеленых шортах и майке — обычной домашней одежде израильтянина в летнее время — лежало на диване, покрытом цветастой накидкой. По израильским стандартам, это должна была быть спальня, но хозяева сделали из комнаты что-то вроде кабинета. Кроме дивана, здесь был компьютер с плоским семнадцатидюймовым экраном. Большое кожаное кресло занимало едва ли не половину комнаты. У стены стоял книжный шкаф, за стеклом которого видны были не только книжные корешки, но и лежавшие стопками диски — компьютерные и музыкальные. Два стула рядком стояли у стены. Компьютер был выключен.

Беркович наклонился и внимательно осмотрел тело. Мужчина лежал на правом боку, на шее виднелся глубокий порез, из которого кровь уже не текла. Ручейки засохшей крови стекли на диван и пропитали накидку. Беркович поднял взгляд, и Хан понял немой вопрос коллеги.

— Довольно тонкое лезвие, — сказал эксперт. — Умер он быстро, но не от потери крови, а скорее от сильного удара, сломавшего шейный позвонок. Кармон доложил тебе детали?