Полный дом смерти

Холл плавно расходился в стороны. Прощелкав каблуками по мраморным звездам пола, я приблизился к небольшому столу, оккупированному педантично разложенными бумагами. Он располагался у дальней стены, как раз напротив входа. Судя по чекам на оплату магелектричества и тонкой брошюрке «Милая усадьба», именно здесь обретался штаб дворецкого.

Позади стола виднелась приоткрытая дверца. За ней – по-солдатски заправленная кровать и коричневый уголок комода.

Стена была слегка очищена от растений. Кроме стола, в этом уголке располагались несколько диванчиков, ярко-желтый торшер на длинной ножке, миниатюрная стойка с алкогольными напитками и блестящий доспех боевого оборотня. Магиталлическая рукавица твердо сжимала увесистую алебарду.

– Надо же! Настоящая броня времен Четвертой войны! – восхитился я, приближаясь к покрытой ядовитыми шипами кирасе. Камень-кнопка на груди не мерцал – доспех был совершенно пуст и деактивирован.

Вдруг рукавица оторвалась от предплечья. Алебарда с опасным жужжанием начала падать. Лишь в последний миг я понял, что меня ждет встреча с серебряным лезвием секиры, и отпрыгнул. Оружие с грохотом вонзилось в пол, покатилась рукавица.

Еще одно покушение?

Я покосился на ручной мозгомпьютер. Экран помалкивал: ни следа магии или присутствия разумного существа. Все тихо и спокойно. В стенах нет никаких механизмов, поблизости не ощущается наличие приспособления дистанционного управления доспехами.

Неужели случайность?

С трудом мне удалось поднять тяжеленную алебарду и выудить латную рукавицу из-под диванчика. Я осмотрел ее, потом доспех. Все стало ясно: место соединения оказалось подточенным ржавчиной, и рукавица просто отвалилась, когда я наступил на покачивающуюся мраморную плиту, на которой стоял доспех.

– Не трогайте! – завопил старик, материализуясь за моей спиной. – Вы все сломали, н-да!

– Ничуть не сломал, – смутился я. – Эти железяки сами на меня упали.

– Пиваскас тоже ничего не трогал. И все же на него свалился точно такой же доспех!

– По-моему, это проблема уборщиц. Разве не должны они проверять надежность всех плохо закрепленных элементов в доме? Тут могут быть дети. Кстати, а кто такой этот ваш Пиваскас?

– Он восемь лет работал у нас пажом. Замечательный парень… был… н-да.

Глаза дедули опять увлажнились. Я даже стал подозревать его в переигрывании. А вдруг этот леприкон – маньяк-убийца? Когда-то в Валибуре орудовал один такой. Называл себя Сентиментальным. Резал на улицах молоденьких девушек, насиловал и волок к себе домой. А потом целыми сутками рыдал над ними, оплакивая мученически погибших красоток. Значит, вписываем дворецкого в список подозреваемых следом за виконтом дел-ар Мелло, Донна-Муной, сестричками бель-ал Сепио, возможно, сумасшедшим папашей Шамуром и смертоносными растениями. В общем, моя записная книжка содержала всех потенциальных убийц, которых я знал или же увидел в своем путешествии. Кроме привратника, который физически не мог вылезать из своей кадки и вершить преступления. Ему бы не хватило деньжат, чтобы нанять специалиста из Гильдии смертоносцев. К тому же у него не имелось мотива, кроме мести за несвоевременное получение заработной платы.

А какие же у дворецкого могут быть причины, чтобы убивать домочадцев? Тоже проблемы с зарплатой? Тогда отпадает убийство пажа и колотая рана в груди второго помощника конюха. Дедушка, по его же заверениям, более двадцати лет не покидал поместье. В общем, переносим леприкона в список «возможно подозреваемых».

– Идите за мной, глубокоуважаемый, – дворецкий картинным движением руки указал путь.

Мы прошли назад, мимо десятка дверей по обе стороны холла. Здесь проживали слуги и гости дома бель-ал Сепио.

Я нарисовал себе небольшой план, чтобы лучше ориентироваться в громадном домище. Первый этаж занимал уже виденный мною холл. С левой стороны: музей филателии (туда мне совершенно не хотелось совать свой нос), четыре пустующих комнаты, туалет и ванная. Где-то за ними находился также спуск в подвал. Правее каморки и столика дворецкого виднелись большие двустворчатые двери, напоминавшие вход во дворец. За ними располагался обеденный зал. Рядом была дверь с надписью «Кухня» на трех языках, еще один сортир, четыре комнаты прислуги и чулан уборщицы.

В доме наличествовали целых две лестницы на верхние этажи. Поддерживаемые высокими колоннами, они, словно заячья губа, расходились в стороны от входной двери.

Мы вернулись в небольшую прихожую, заваленную плащами и утыканную разнообразными зонтиками. Обогнули парочку кривоватых пальм в широких кадках и поднялись по правой лестнице.

Я оказался в изогнутой анфиладе, огибавшей внутренний колодец дома. С другой стороны шел такой же длинный ряд комнат-близнецов. Между этажами возвышались хрустальные колонны. Вау! Вот это деньжищи у бель-ал Сепио! Хвала богам, я не заметил чего-нибудь эротического или эпического. Только обнаженные девицы из колдетона, поддерживающие бортики балконов между колоннами. Под ногами шуршал мягчайший ковер из овечьей шерсти. Очень широкий. По такому спокойно езжай на фитильтележке.

– Для вас уничтожили годовое поголовье валибурского скота? – поинтересовался я у дворецкого.

Тот не понял моей незамысловатой шутки. Пришлось ткнуть пальцем в ковер.

– А, – пожал он плечами. – Стригли всего десяток овец, н-да.

Я удивился.

– Просто этот палас ткали примерно две сотни лет.

– Надеюсь, мастер ковровых дел не умер до окончания работы.

Старик пронзил меня холодным взглядом и пошел дальше. Его руки уныло болтались, голова безвольно покачивалась на коротенькой шее. Бедняга грустил, но у меня не нашлось подбадривающих слов. Кто бы взбодрил меня? Ведь это в моем кабинете погибла дочь любимой хозяйки дворецкого.

По дороге мне послышался знакомый запах. Сладковатый аромат дорогих духов и слабый привкус беличьей шерсти. Мы как раз миновали две ближайшие к лестнице комнаты.

– Есть мнение, тут проживают Натоли и Олиель, – я не обращался к старику, но тот вдруг остановился.

– Что с ними?! – в его голосе прозвучал неподдельный испуг, почти животный ужас.

– О, все в порядке, – я надеялся, что блеск очей моих бесстыжих не выдаст во мне похотливого совратителя сестричек. – Мы ехали в одном купе.

– Хоть кто-то избавился от родового проклятия, н-да, – пробормотал дворецкий.

Я уцепился за это сообщение.

– Вы упоминали, что здешних обитателей, возможно, убивает дом.

– Поместье проклято! – заявил он с жаром. – Проклято после смерти госпожи!

Опять эти слезы. Как же мне надоел этот ноющий коротышка.

– И кто, по-вашему, проклял его?

Леприкон остановился и попытался посмотреть на меня в упор. Но роста явно не хватало – его надбровные дуги находились примерно на уровне моего пупка.

– Сказать по правде, – вздохнул дворецкий, – не знаю, н-да. Но все хорошее ушло на Страшное Судилище вместе с милой Донной. Дом помрачнел, появилась какая-то пустота, что ли… А когда хозяин понял тщетность попыток вернуть госпожу, так и вообще…

Тут до старичка дошло – сболтнул лишнее. Он осекся.

В Валибуре строжайше запрещена магия смертельного изворота. Не жизненная, как противовес некромантии, а именно – смертельного изворота. В отличие от некромагии, которая занимается использованием мертвой материи в мирных и военных целях, смертизворот пытается возвращать с Той-Стороны настоящих умерших. Не зомби, духов, личей и прочих частиц Истинной смерти, а саму Смерть. Даже во время конфликтов с Хаосом и Дальними кругами эта мощнейшая магия не рассматривается из-за невероятной опасности. Никто не смеет шутить со Смертью. А если пошутит, мигом башка с плеч и – в крематорий.

Если бы некий «доброжелатель» донес на господина Шамура бель-ал Сепио, и того заподозрили в смертизвороте… Нетрудно представить, что хозяин поместья тут же исчез бы из родного дома и никогда не возвращался.

– Я имел в виду, – поспешно объяснил старик, – что хозяин пробовал пообщаться с духом госпожи Донны. Он очень тяжело перенес ее скоропостижную смерть и хотел хоть раз полюбезничать с обожаемой супругой, н-да.