Не надо оборачиваться (СИ)

— Кто тут начальник, не напомнишь? Пусть зайдёт ко мне, только одетая, в смысле, в шубе или пальто. И застёгнутая на все пуговицы, или там на молнию. Она всё что хочешь может выкинуть, а нам тут сексуальные скандалы вовсе ни к чему.

Капитан Любовь Сорокина стояла в жарком и душном кабинете шефа одетая в шубу, и ждала, пока оденется он. Войдя, она попыталась расстегнуть шубу, но полковник заорал, чтобы она не вздумала устраивать тут стриптиз, а то он немедленно откроет огонь на поражение. Даже шапку снять не разрешил. Она потела и злилась, но сделать ничего не могла — начинать службу на новом месте с конфликта, причём такого дурацкого, ей не хотелось.

— Будешь вести дело о перестрелке, — сообщил шеф, застёгивая пальто. — Поначалу я за тобой присмотрю, гляну, какой из тебя опер. Четыре трупа — это тебе не причиндалы начальству отстреливать, тут думать надо.

— Без связей в местной криминальной среде такие дела не раскрываются, — буркнула в ответ Люба.

— Ну что ж вы за народ такой, бабы? Ты ещё понятия не имеешь, что там за дело, а уже что-то о нём изрекаешь! Поехали на место, по пути расскажу. Сядешь за руль. Водить-то хоть умеешь? Или только стрелять в начальство?

— Умею, — мрачно ответила она. — И что же там за дело, товарищ полковник?

— Называй меня «шеф». И короче, и звучит солиднее. А дело такое, что местные бандиты от него отрекаются. Всё на гастролёров валят. Я так понял, будут нам по мере сил помогать. Значит, ты, капитан Сорокина, запросто сможешь с кем-то из них если и не скорешиться, то хотя бы познакомиться.

— Мало ли на кого они валят! Этой публике на слово верить нельзя.

— Не учи учёного! Съешь… нет, не надо ничего съедать, забудь. Тут не просто слова, они нам одного из фигурантов сдают, а это очень редкий случай.

Полковнику, наконец, удалось полностью застегнуться, он повязал шарф, надел шапку, дал Любе ключи от машины и повёл её на служебную стоянку.

— Дорогу найдёшь? — поинтересовался он, назвав ей адрес. — Имей в виду, никаких навигаторов тут нет. Если что, спрашивай дорогу у меня.

— Я посмотрела на карте, где это, — она вывела машину со стоянки.

— Когда ж успела-то? — изумился полковник.

— Когда передали, что там убийство. На всякий случай глянула.

— Молодец, капитан, предусмотрительная. Но на карту не полагайся. У нас тут сплошные пробки, особенно сейчас, когда все дороги обледеневшие. А расчищают их не очень, знаешь ли. Ты рули туда, куда я скажу, так оно быстрее выйдет.

Он отлично знал город, так что доехали они быстро. Возле подъезда стояло несколько полицейских машин и микроавтобус экспертов, чуть в стороне приткнулся красный «Форд» с работающим мотором. Пожилой водитель с интересом смотрел по сторонам и уезжать явно собирался нескоро.

— Так, Сорокина, вон наш фигурант, в красной машине. Выглядит безобидным старичком, но может быть вооружён, кто знает? Так что будь осторожна, лишние трупы нам не нужны, тех, что уже есть, вполне достаточно.

Люба подошла к «Форду», водитель смотрел на неё, доброжелательно улыбаясь.

— Девонька, ты из милиции, да? — ласково поинтересовался он. — Не отвечай, сам вижу, что да. Скажи мне, ты знаешь, что случилось в этом доме? А то милиция приехала, скорая и приехала, и уехала, потом ещё милиция, и какие-то люди, похожие на химиков. Не тех, что на «химии» работают, а тех, что такой наукой занимаются. Они, наверно, тоже из милиции.

— Из полиции, — машинально поправила Сорокина. — А что вы здесь делаете?

— Понимаешь, девонька, я тут подвёз троих молодых людей. Они очень просили, чтобы я их подождал, мол, дел у них тут всего минут на пять или десять, никак не больше. И вот жду уже, наверно, час, а их всё нет и нет. Устал очень, мне же, девонька, как ни крути, далеко не тридцать. Куда же они могли подеваться?

— Может, сбежали, чтобы не заплатить?

— Нет, это исключено! — старик решительным жестом отмёл подобное предположение. — Я с них плату вперёд взял. Но вот беспокоюсь, не случилось ли с ними чего? А то сама понимаешь, милиция, то есть, полиция, скорая, теперь вот ты — это же всё вестники тяжёлых ран, если не самой смерти. Ох, тяжело у меня на сердце от предчувствий. Я сильный маг, понимаешь? Будущее от меня скрыто не так плотно, как от простых смертных.

Он, кряхтя, вылез из машины, пояснив, что хочет немного размяться. Как следует потянувшись, маг достал из кармана огромную старинную трубку, уже набитую табаком, и не спеша начал её раскуривать. Рукава его пальто немного задрались, открыв татуировку на левом запястье, маленький кружок с крестиком внутри.

— Документы у вас есть? — строго поинтересовалась Сорокина.

— Есть, конечно, как же их может не быть? — удивился он. — У всех есть документы.

— Покажите, пожалуйста.

— Так я их с собой не ношу. Зачем? Меня и так все знают. Я же старик Хоттабыч! А друзья иногда называют меня Похабычем. Девонька, хочешь стать моим другом?

— Немедленно прекратите валять дурака! Предъявите документы!

— Ой, ну какие документы могут быть у Хоттабыча? Разве что борода.

— Но у вас нет бороды!

— И в самом деле нет, — улыбнулся Хоттабыч. — Прекрасно обхожусь без неё. Это в детском фильме я был с бородой, дёргал из неё волоски и творил ими разные чудеса. Но видишь ли, девонька, фильм-то был художественный, а не документальный, да и детство давно кончилось, а во взрослой жизни всё немного по-другому. «Трах тебе дох» больше не работает, приходится использовать другие магические приёмы.

— Гражданин, мне надоело. Или прямо сейчас предъявляете документы, или мы вас задерживаем минимум на двое суток, для установления личности.

— Не лги магу! Ты попытаешься меня арестовать в любом случае. У тебя, конечно, ничего не выйдет, джинна может заточить только маг класса Сулеймана ибн Дауда, он же царь Соломон. Прости, девонька, но тебе до него очень далеко. Скажи мне лучше вот что. Ребята погибли? Старик выжил?

— Откуда вы знаете про старика?

— Неважно. Он жив?

— Я не собираюсь ничего вам рассказывать!

— Значит, помер. Что ж, не повезло ему. Хочешь посмотреть мои документы? Запросто. Вот! — он открыл паспорт и начал читать. — Сорокина Любовь Сергеевна. Что за ерунда? Это же паспорт не мой, а какой-то совершенно посторонней женщины. Где же тогда мой?

Люба резко вырвала из рук Хоттабыча свой паспорт и позвала двух сержантов, стоявших чуть поодаль.

— Пакуйте этого старого негодяя! — распорядилась она. — В обезьянник его!

— За что? — возвёл руки к небу маг. — Я же ничего плохого не сделал, всего-навсего подвёз попутных пассажиров, причём за совсем смешные деньги! О, горе мне, о, горе! Теперь людей наказывают за простую помощь ближнему! Но я не хочу за решётку! Категорически не хочу! Что же делать? Эврика! Что в переводе означает «нашёл». И я действительно нашёл! Девонька, я дам тебе взятку. Такую огромную, что ты сможешь на неё купить себе хоть целый секс-шоп, — он развернул ладони, и в них оказалась толстая пачка долларов. — Вот, это всё тебе!

— Чего стоите? Уберите его с глаз моих! — брезгливо приказала Сорокина.

Хоттабыча увели, защёлкнув ему наручники за спиной, а изрядно замёрзшие полковник и Люба зашагали к двери подъезда. Но не дошли — их остановили раньше.

— Товарищ полковник! — вопили оба сержанта. — Наручники не снимаются, — с обиженным видом они показали скованные между собой руки.

— Не понял, — в голосе шефа сквозил арктический холод. — Где задержанный?

— Не знаем, товарищ полковник! Он сказал «трах тебе дох», и наручники на нём расстегнулись. Он их защёлкнул на нас и сказал, чтобы мы тоже потренировались открывать их заклинанием. Мы пробовали, а они не открываются. Тогда он ушёл.

— А ключей у вас нет?

— Ключи были. Но куда-то делись.

— А пистолеты?

— Они тоже поначалу пропали, но потом нашлись. Даже больше.

— Чего больше? — заорал разъярённый полковник.