Карагач. Книга 1. Очаровательная блудница

– В заложники взяли? У нас? Да не может быть. Это у вас в Москве…

– Все меняется, – вздохнул Стас. – На Карагаче обычно женщины пропадали. Сейчас мужики. И такие, с кого есть что взять.

Участковый местные легенды знал.

– На погорельцев не спишешь…

– В том-то и дело… Может, бандиты завелись?

– Дикие старатели до сих пор бродят, отвалы перемывают. Но только летом, сейчас им рано еще…

– Кто же лодку прострелил?

– Говорят, пробоины по одному борту и все навылет. Пуль нет, установить, чей карабин, нельзя… Да у нас тут и незарегистрированного оружия хватает.

– Кто лодку нашел?

– Рыбаки, браконьеры, в общем… Говорят, в залом прибило. Шепнули жене Скуратенко.

– А что она?

Гохман уклончиво похмыкал, почесал спину об оконный косяк – не хотел говорить всего, что знал.

– Заявление написала о пропаже мужа, и больше не беспокоится. А она баба дотошная, должна бы верхом сесть и погонять…

– Что-то знает?

– Уголовный розыск проверяет. Думаю, избавиться вздумала от муженька. Хахаль у нее завелся…

– Почему же вы так плохо ищите? Пропал ваш сотрудник, пенсионер, полковник…

– А на него заявления нет! У нас ведь так: пока не заявили – не можем завести розыскного дела. Дела нет, трупа нет – никто искать не станет. Кто захочет вешать на себя московского полковника? Эдак ведь всю область на уши поставят. Если кто из родственников заявит, тогда конечно…

– На днях сын Галицына приедет…

– Пускай приезжает и сам ищет. У нас не на чем. Был катер, так и тот отняли еще в прошлом году. На все отделение – одна машина и два мотоцикла…

– Есть же спасатели, МЧС!

– Мы заявку сделали, да ведь половодье, целые поселки топит. МЧС эвакуацией занимается…

– Ну и порядки!

– У вас в Москве не лучше, – отпарировал Гохман. – Сам не был, но такое говорят!.. Людей средь бела дня на улицах стреляют. И преступников не находят.

– Скажи мне, Фридрих, кто такой арендатор с Коренной Соры? – устало спросил Рассохин.

– А, этот… Он тут два лета жил. Сорокин, из Канады приехал, гражданство получил.

– Из Канады?..

– Будто корнями он местный, слух был. А больше информации никакой. Говорят, он вообще весь Карагач захватил.

– Карпов собирается разводить?

– Не знаю, пока что местных бичей разводит… Карпы – причина, чтоб аренду получить. Вроде хотели поселение возродить, какую-то общину или коммуну. Маслобойку поставил, лосиную ферму завел. А как вкусил первозданность наших мест, то ли нанял каких-то баб, то ли обманом заманил на сезон, орех заготовили, и сам вроде драпанул. Общину бросил. Вроде ничего и не заработал, потратил больше. Дурак, приехал из Канады, думает, тут рай. Тут комары в палец толщиной, стопку крови за раз берет… Теперь на Карагаче мы редко бываем, населения там нет, ничего не случается. Наш край теперь привлекает только непуганых идиотов.

– И есть такие идиоты?

– Ну, один Сорокин. А второго лично знаю. Два года подряд сюда приезжал, ученый, аж из Петербурга. Тоже скитами интересовался. Все хотел по Карагачу пройти, как этот полкан, экспедицию организовать. Дворецкий его фамилия…

– Дворецкий?

– Ну да, Михал Михалыч. Знакомый?

– Имел честь, заочно. Жалобы на меня писал…

– На нас тоже написал, – вдруг вмешалась супруга Гохмана. – Жил тут месяц, поили его, кормили. А он потом в УВД донес, будто Фридрих заодно с Сорокиным! Мол, покрывает его. Бессовестный человек!

– Только у Дворецкого денег не было даже моторку нанять, – выждав паузу после речи жены, продолжил участковый. – Хотел на одном энтузиазме, да разве на нем сейчас выедешь? Меня все сговаривал, давай, дескать, богатого Юрку раскрутим, пусть денег даст.

– А почему идиот?

– Да псих какой-то. Две недели назад прислал предписание губернатору. Ну, а тот спустил через УВД нашему начальнику. В общем, всех настращал и потребовал никого не пускать на Карагач. Кто будет копать, того ловить и сажать. Правда, неизвестно за что.

– Считай меня третьим идиотом, – сказал Рассохин. – Но у меня бумага есть, из Министерства культуры. Показать?

– Да я тебе верю! – Участковый почувствовал себя неудобно. – Потому что ты с Юркой работал, тебя помнят. У нас ведь даже прииск был, Рассошинский. Так что ты, считай, почетный гражданин.

– Ну а вообще, люди по Карагачу есть? Охотники, например?

– Говорят, есть какие-то, кержаки или бичи. Опять же про баб рассказывают.

– Не про баб, а про женщин, – строго поправила его жена.

– Ну, про женщин. Будто когда зону женскую закрывали, так многих по амнистии выпустили. Они и разбрелись по Карагачу. Мужики жаловались – в верха рыбачить не пускают…

– Бабы… женщины мужиков не пускают?

– Вроде того. Но это оперативная информация, уголовка проверяет.

– Значит, все-таки есть население?

– Нигде не зарегистрированное. Еще туристы бродят, шишкари, рыбаки – за всеми не уследишь. Сейчас любят глухие места, у кого техника есть…

Стас перебил:

– Надо пройти по Карагачу, пока вода большая. Хотя бы от Коренной Соры до Зажирной Прорвы. Пока полковник в уме был, звонил и упоминал Зажирную.

– Что теперь, без ума?

– Похоже, если велит сыну все распродать. Он мужик был прижимистый, халявщик, в общем.

– Зачем такого послали?

– Некого было! Сейчас же знаешь, проблема кадров… Ну что, пройдем до Зажирной?

– Пройти-то можно, – согласился Гохман. – Только на чем? У местных буржуев просить мотор не стану. К ним на крюк попадешь – не спрыгнешь. Был бы Юрка!..

– Лодка есть?

– Этого добра навалом. У нас тут цветмет не принимают, так и лодки еще целые, и провода на столбах. Моторов нет.

– Прахов собирается скупку организовать, – вставила жена. – Скоро ложки и те унесут.

– Посмотрим, – многозначительно ухмыльнулся Фридрих. – У нас сейчас «Вихрь» – как подержанный автомобиль.

– Мотор купим.

– Другое дело! – вдохновился тот и глянул на жену. – Отпустишь, мать, в командировку с ученым?

– А я вас помню, – вдруг сказала та, глядя на Рассохина. – Вы жили на Гнилой Прорве, в поселке приискателей. В бараке.

– Жил, – признался тот. – В бараке.

– Я там в леспромхозе работала, – как-то мечтательно произнесла она и погрустнела. – Вы были такой загадочный, с бородой и трубкой… Мы даже в клубе один раз танцевали, помните? А вы нисколько не изменились.

– Жена у меня – спецконтингент, – отчего-то грустно похвалился Гохман. – Настоящая сибирячка. В общем, я – сын фашиста, жена – ссыльнопоселенка, а дочери…

– Ну хватит тебе! – оборвала его супруга, и сразу стало ясно, кто хозяин в доме. – Языком-то молоть…

– В Усть-Карагаче есть такая женщина – Евгения Алексеевна Семенова? – сразу у обоих спросил Рассохин.

Жена участкового соображала быстрее.

– Семенова? Евгения? Есть. Только она давно Меркулова.

– Которая Меркулова? – уточнил Гохман.

– Да Василия Осиповича, с Мотофлота.

– А, есть такая! У нее разве девичья фамилия – Семенова?

– А то какая же? Будто студенткой приехала и осталась.

– Верно, студенткой, – не веря своим ушам, проговорил Стас. – На практику приехала, к геологам…

– Что-то такое было, – отмахнулась она. – Говорили, Василий Осипович ее в лесу нашел, что ли. Привел и оставил. Теперь у них дети взрослые.

– Можем заскочить на Мотофлот, – видя интерес Рассохина, предложил Гохман, а сам ждал команды от жены. – Попроведовать… А потом и на Карагач. Если, конечно, ты не против.

Последние слова относились к жене.

– Поезжай, помоги человеку, – позволила она. – Не чужой…

– Если танцевали, конечно, не чужой! – с намеком засмеялся Гохман.

Жена не среагировала.

– Будешь на Гнилой, так на кладбище сходи, – велела строго. – Поправь там… Столько лет не бывали.

– Это обязательно, – серьезно заверил он. – Святое дело. Правда, говорят, и кладбище погорело…

– Поезжай, – благословила она и вдруг поцеловала мужа, тем самым выказывая на миг неожиданную нежность к нему.