Время, назад! (СИ)

- Это Такао, – кашлянув, представил Мидорима, стараясь не смотреть на подошедшего Такао.

- Кисэ Рёта, – представился Кисэ, бросив недоумённый взгляд на Мидориму. – Мы с Мидоримой-чи дружим с университетских лет. Жили вместе в общаге. – Добавил он, когда понял, что сам Шинтаро сообщать какие-то подробности не планировал. – А вы?..

- А я участвую в экспериментах, – не растерялся Такао.

- Тоже изучаете временной континуум? – со знанием дела поинтересовался Кисэ, чем порядком удивил Шинтаро, ведь он думал, что тот пропускал все его рассказы про научные эксперименты мимо ушей и кивал только из вежливости.

- Скорее, являюсь подопытным кроликом, – отозвался Такао.

- Мидорима-чи, опыты на людях запрещены конвенцией ООН! – возмутился Рёта, обернувшись к другу.

- Вот и я о том же, – поддакнул Такао. – Только Шин-чан продолжает ставить на мне эксперименты. Один изощрённее другого.

- Шин-чан? – Кисэ удивлённо приподнял брови. – Кажется, мы слишком давно не виделись, Мидорима-чи. Я что-то пропустил? – На лице Кисэ заиграла лукавая улыбка.

- Нет, разумеется, – Мидорима раздражённо закатил глаза и почувствовал, что краснеет. – Продолжим позже, Такао, – торопливо проговорил он, избегая смотреть тому в глаза.

- Конечно, Шин-чан, – легко согласился Такао, одарив Шинтаро пронзительным взглядом. – Обязательно продолжим. Было очень приятно познакомиться. И кстати, я видел вас в той последней дораме про миллионера. Классно сыграли, – он кивнул Кисэ на прощание и быстрым шагом направился к метро.

- Что это было Мидорима-чи? – Кисэ смотрел Такао вслед, озадаченно почесывая затылок.

- Работаю над новым экспериментом, – выдавил Мидорима. – Лапша или окономияки?

- Окономияки, – Кисэ послушно переключился на другую тему, тем не менее бросив на Шинтаро внимательный взгляд.

Мидорима кивнул, посчитав за лучшее согласиться на любой вариант и побыстрее убраться со злополучного перекрёстка. Кисэ с сомнением покосился на него, и Шинтаро стал уже жалеть, что согласился пообедать с ним, но перспектива отвечать на расспросы Такао была ещё хуже. Поэтому Мидорима смирился и старательно игнорировал взгляды приятеля в надежде, что тот забудет о Такао как можно быстрее. И поначалу всё складывалось именно так: Кисэ шёл рядом, положив руки в карманы, что-то насвистывал и щурился от яркого солнца. Однако как только официант принял заказ и оставил их вдвоём, Кисэ подался вперёд, опершись скрещёнными руками о стол, и заговорщическим шёпотом спросил:

- Ничего не хочешь мне рассказать, Мидорима-чи?

- Нет, разумеется, – тут же отозвался Шинтаро. – И не надо на меня так смотреть, – добавил он, чувствуя себя неловко под взглядом собеседника.

- Как так? – изумился Кисэ.

- Как будто… не знаю… – Шинтаро нахмурился, – как будто со мной происходит что-то… странное.

- С тобой действительно происходит что-то странное, – улыбнувшись, констатировал Кисэ. – Готов поклясться, что ты покраснел и смутился, когда знакомил нас с Такао. А ещё ты согласился поесть со мной окономияки, хотя я точно знаю, что ты их терпеть не можешь. К тому же это “Шин-чан”…

- Ты застал нас в самый разгар спора, поэтому я немного… хм… смутился, разумеется, – начал объяснять Мидорима, стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза Кисэ. – Шин-чан – дурацкая кличка, которую придумал Такао, чтобы позлить меня, а поесть окономияки я согласился, потому что видел, что ты чем-то расстроен и решил, что… В общем, тут не о чем говорить, разумеется,

- Разумеется, – улыбнулся Кисэ. – Вот только ты сейчас передо мной оправдывался, Мидорима-чи, а я такого не помню со времён… Постой! Я такого вообще не припомню!

Шинтаро посмотрел на Кисэ своим самым тяжёлым и угрожающим взглядом.

- Сменим тему, – тут же вскинул руки Кисэ. - Просто, если вдруг ты захочешь поговорить, ну, обо всём этом, то я… – Шинтаро сделал непроизвольное движение, которое Кисэ очевидно воспринял, как попытку встать и уйти, поэтому тут же замахал руками: – Всё-всё! Больше ни слова про Такао! Обещаю!

Мидорима сделал глоток пива из высокого бокала и немного расслабился. Последующие полчаса он терпеливо выслушивал жалобы Кисэ на судьбу: “Представляешь, Мидорима-чи, мне предложили сыграть роль отца главной героини, девочки-подростка, в дораме про среднюю школу! Я что уже такой старый, Мидорима-чи? Я ведь мог бы сыграть её возлюбленного-старшеклассника. Ну ладно, студента университета. Выпускника. Правда, мог бы! Эдакого неприступного красавца со страшной психологической травмой детства. Но играю строгого отца. И Касамацу говорит, что надо привыкать играть роли по возрасту и уметь даже из них делать конфетку”.

Шинтаро допивал пиво, чувствуя лёгкое головокружение и понимая, что стоило сначала все-таки поесть. И он был полностью согласен с Касамацу, менеджером Кисэ. Роли действительно надо выбирать по возрасту. Его роль - профессор Тодай, который изобрел машину времени. Поэтому о том, чтобы признаться во всем Такао, не могло быть и речи.

========== Глава 2.6. Отголоски прошлого ==========

Лабораторию пришлось запереть на время прыжка, разумеется. По этому поводу Мидорима долго договаривался с профессором Мияджи, чьи студенты должны были выполнять там лабораторный практикум, пришлось даже пообещать подменить славившегося своим дурным характером профессора на двух лекциях по общей физике. Шинтаро сидел за одним из исследовательских столов и наблюдал в окно стремительно темневшее небо – стрелки часов подбирались к шести. Сидел и нервничал, разумеется.

В последнее время Такао был сам не свой. После того разговора на перекрёстке он больше не задал ни одного вопроса, хотя они уже даже совершили прыжок в день выступления Шинтаро на конференции, когда успели «познакомиться» в прошлом. Такао тогда просто чётко пересказал результат, отчитался о своих ответах и ушёл домой, так и не продолжив расспросы. Он ничего не спросил и на следующий день, и через неделю. Просто молчал или говорил на отвлечённые темы. И молчание Такао почему-то нервировало Шинтаро куда больше, чем его болтовня и настойчивость, разумеется. По всему выходило, что Такао что-то себе выдумал и живёт с этой выдумкой. Казалось бы, сиди и радуйся, что тебя оставили в покое, однако Шинтаро почему-то было критически важно узнать, что же за гипотезу построил Такао и насколько она соответствует реальности.

Такао вернулся около пяти минут седьмого. Появился в нескольких шагах от окна, мгновенно обернулся к Шинтаро, быстро подойдя к нему, схватил его за левую руку и принялся разматывать эластичный пластырь, которым Мидорима бинтовал пальцы.

- Что… – Шинтаро задохнулся от неожиданного и порывистого прикосновения, – что вы делаете, Такао?

- Проверяю, – поспешно проговорил тот, продолжая судорожно разматывать пластырь. – Я… это я виноват, – Такао вцепился в волосы на затылке, увидев следы электрического ожога на пальцах Мидоримы. – Это из-за меня, да? Потому что я не выключил рубильник раньше?

- Всё в порядке, разумеется, – промямлил Шинтаро, чувствуя, что краснеет. Такао выглядел искренне напуганным и одновременно растерянным и не отпускал его пальцев из своей тёплой ладони. – Они меня не тревожат. Просто это выглядит… неприятно, разумеется. Поэтому…

- Простите, Шин-чан! – Такао поднял взгляд, и в полутьме лаборатории его серые глаза словно светились, так что Мидорима едва не раскрыл рот. – Я не хотел. Правда.

Он осторожно отпустил пальцы Мидоримы и со вздохом плюхнулся на стул напротив. Шинтаро непроизвольно протянул руку ближе, чтобы продлить прикосновение, однако уже через мгновение отдёрнул её, одумавшись, и принялся заматывать пластырь обратно.