Городок Нонстед

— Нет, не могу, — отрезал Натан. — Можешь быть в этом уверена. Тут происходят странные вещи, по-настоящему непонятные, и мы ничего не можем исключить. Ни “Одиночества”. Ни НЛО.

— Не верю, что говорю об этом. — Женщина покачала головой.

— Я тоже, — поджал губы писатель. — Послушайте, ваш муж писал дневник? Блог может быть? А может, любил какой-то форум или имел страницу в социальной сети?

— Не знаю. — Ева колебалась. Я старомодна, и держусь в отдалении от компьютеров.

— Может, посмотрим?

— Давай.

Кабинет Томаса Макинтайра удивил его опрятностью и упорядоченностью. Глядя на ровные ряды папок, компьютер с клавиатурой, прикрытой белой накидкой, корзинку с дюжиной идеально заточенных карандашей, Натан неожиданно понял, что агент по торговле недвижимостью — человек невероятно хорошо организованный и педантичный. Он взял в руки одну из папок. Все условия съема и счета находились в собственных папочках, разделенные на секции, которые были подписаны разными цветами. Это был холодный, нечеловеческий порядок, и Натан постарался побыстрее вернуть том на полку.

И тут он увидел за окном лес. Насколько он ориентировался в местной топографии, это был тот самый лес, в котором скрывалась “Отшельница”.

Он вздрогнул и быстро сел за компьютер. Тот пискнул раз-второй, потом включился вентилятор, а на экране появились первые команды операционной системы. Через минуту Натан смотрел на аскетический серо-голубой экран с десятком иконок. Кроме значков офисных или бухгалтерских программ, был интернет обозреватель и иконка электронной почты.

Почта, если не считать спама, было исключительно служебной. В кэше интернет-обозревателя были 6 страниц. Все они были связаны со служебной деятельностью хозяина. Просмотрев “фавориты”, Натан с возрастающим удивлением понял, что агент использовал компьютер только для работы. Его не было на “фэйсбуке” или в “твиттере”, а текстовый редактор открывали только затем, чтобы написать официальное письмо. И папка “Документы” не давала никаких поводов подозревать, что могло быть иначе.

— Черт, был ли он киборгом? — пробормотал писатель.

— Нет, — ответила Ева.

Его так захватил поиск, что Натан не заметил, как в комнату вошла хозяйка. Он развернулся на компьютерном кресле, готовый извиниться, но слова застыли у него на губах. Лицо Евы было мертвенно-бледным, а глаза — пустыми. Она всматривалась в лес, будто жена в погребальный костер своего мужа.

— Он усталый, но хороший человек, — сказала Ева сухим тоном. — Человек, которого коснулось непонятное проклятие. Только что позвонили из больницы в Моррисона, — добавила она. — Они не могут его разбудить.

Дождь продолжал идти. Наверное, мир не мог наплакаться.

Они сидели втроем в кухне Анны — задумчивый Натан, крутивший в пальцах чашку с остывшим кофе, Скиннер, качающийся на наклоненном назад стуле, и хозяйка, руки которой были сложены в молитвенном жесте. Сидели и молчали.

— Ничего, — вдруг сказал Натан. — Никаких следов. Что-то случилось с этим человеком, не оставив никаких следов.

— Нет в этом ничего удивительного, — буркнул Скиннер. — Мой старик не вел дневника, а все знали, что до него добралась “Отшельница”.

Натан отхлебнул холодный кофе, скривился и поставил чашку на стол.

— Послушай. — Он повернулся к лесорубу. — Дочь Анны говорила с демоном, который спас ее от педофила. Оуэн стал жертвой черного пса. Пастор Рансберг по телефону говорит с Дьяволом. Не преувеличиваешь ли ты силу этой твоей “Отшельницы”?

— Не знаю, — пожал плечами Скиннер. — “Отшельница” была всегда, и всегда тут творилось зло. Знаю, ее пытались уничтожить, но никому не удалось. Торчит там, в гуще леса, и посмеивается с нас. — Его палец указал в сторону невидимого из этой комнаты леса, и Натан ощутил холодок, пробежавший по спине.

— Сам не знаю, Скиннер, — сказал он тихо. — Макинтайр не оставил ни малейшего намека, но что-то должно его связывать с тем местом. Я считаю, что это одна из форм безумия, охватившего этот город.

Анна с громким шуршанием отодвинула стул и подошла к окну. Закрыла шторы.

— Бывает у вас ощущение, что вы ничего, просто ничего не знаете о людях вокруг? — спросила она тихим голосом. — Временами смотрю на дома, стоящие на этой улице и задаю себе вопрос, кто эти люди, живущие в них. Знаю их имена и фамилии, знаю, чем занимаются, учу их детей, но… Но не знаю, кто они на самом деле. И каждый раз, когда понимаю это, охватывает меня ужас.

— Как в “Готовых на все”, - пробормотал Скиннер.

— Ты что-то еще делаешь, кроме просмотра телевизора? — ехидно спросил Натан.

— Нет, ничего. Даже в клозете установил телевизор, чтобы не…

— Когда-то я вела вечерние уроки французского, — продолжила Анна, не обращая внимания на их обмен любезностями. — В группе были пять человек. Приходили охотно, с энтузиазмом, задавали много вопросов. Со временем лучше узнали друг друга, иногда шутили. Обычная, самая обычная группа по изучению иностранного языка. Через несколько недель я знала предпочтения и хобби своих учеников, знала, какие делают ошибки, какие у них проблемы, что надо лучше проработать, и какая тема им понравится. Все время пыталась пробиться сквозь улыбающиеся маски изучающих иностранный язык.

“Кто вы на самом деле?” — спрашивала про себя, когда смотрела, как они склоняются над упражнениями. “Что у вас внутри? Может, кто-то из вам безумец? Может, бьет жену или обманывает мужа? Может, планирует преступление?” На определенном этапе это все очень беспокоило меня. Тогда попросила, чтобы в рамках домашнего задания написали сочинение Qu’est-ce qui ne va pas?

— Что не так. — Натан слегка усмехнулся.

Анна окаменела.

— Ты знаешь французский?

— Да. В студенческие годы бродяжничал по Франции.

— В таком случае, дам тебе кое-что почитать. — Она встала и подошла к буфету, откуда достала несколько листов бумаги.

— Это те самые сочинения. Тебе будет, над чем подумать.

— Зачем мне это читать? — Натан колебался.

— Потому что мрачные тайны разъедают этот город как рак. — Анна сжала кулаки. — Каждый делает вид, что дела идут лучше некуда, каждый, включая меня. — Она смотрела прямо на Натана. — Извиняюсь, что тогда от тебя избавилась. Ты был прав, я пробовала обмануть себя, прикидываясь, что мир вернулся к норме, а ты… А ты напомнил мне, что все совсем иначе. Это меня очень раздосадовало.

— Без проблем. — Махнул рукой писатель.

— Суть в том, что проблема есть. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то, — она махнула в сторону домов, стоящих дальше по улице, — возьмет ружье и начнет охоту на людей, потому что так ему скажет голос в голове?

— Это просто. — Пожал плечами Скиннер. — Надо смешать немного взрывчатых веществ, подложить под “Отшельницу” и высадить ее в воздух. А потом старательно прочесать местность. Если хижина восстановиться, может, мы сумеем понять, как это происходит.

— Пусть это будет наш “план Б”, ладно? — Устало попросил Натан. — Но в одном, Скиннер, я с тобой согласен полностью. Мы не знаем, как далеко распространилось это безумие, но у него наверняка один источник. Чем больше информации мы соберем, тем легче будет его отыскать.

— Как ты планируешь собрать информацию, если в этом городе никто никому ничего не говорит? — спросила Анна.

— Есть способ, — усмехнулся Натан и достал телефон.

Дозвонился он только поздним вечером, когда сидел на своем диване и читал четвертое сочинение по французскому.

— Дартсуорт? — спросил он и потер щеку, теплую от выпитого алкоголя и огня из камина. — Джимми. Это ты.

— Д-да. Кто это?

Голос агента был непривычный, в нем ощущались эмоции, которых Натан не мог назвать. Неуверенность? Ошеломление? Возможно, испуг? Дартсуорт принадлежал к наиболее крикливым людям, которых Натан встречал в жизни, и никогда писатель не видел его подавленным или притихшим.