Лений (СИ)

Мыслепортером Лений пользуется нечасто, только чтобы сказать, что нужно купить что-то еще. Или же срочно прийти и принести что-нибудь, о чем он не говорил раньше. Вообще Лений предлагал даже не приходить каждый день, а готовить больше еды, чем нужно на один день. Мне бы все равно платили, а работать нужно было меньше. Но я не согласилась, потому что дома мне бы этого не простили. Или отправили бы на еще одну работу, хотя моя повышенная зарплата и так больше, чем у всех в моей семье. Сервкурам нельзя сидеть дома, ничего не делать, отдыхать. Сервкуры должны работать весь день, от рассвета до заката, от заката до рассвета. Поэтому я всегда старалась приходить домой позже, чем меня отпускал Лений, чтобы родители и все остальные думали, что я действительно очень много работаю, хотя это было не так. Поэтому я прихожу к Лению каждый день, даже если он об этом не просит. Тогда я просто делаю набравшуюся работу, а потом прячусь где-нибудь в саду и занимаюсь чтением или письмом.

Пока я лежу и размышляю, приходит еще одно сообщение: «Лузана, поспеши, пожалуйста. Прошу». Слишком вежливо для такого, как Лений. Я спешно поднимаюсь с кровати. Нужно еще бабушку накормить, потому что она совсем состарилась и не может больше ничего делать. Конечно, у меня еще пять братьев и шесть сестер, но никто и не думает ухаживать за старушкой. А еще с нами живут папины братья и сестры с их детьми. В общем, дом у нас большой, но в каждой комнате живут по пяти или больше человек, что делает любой большой дом слишком маленьким. Сервкурам запрещено убивать своих детей и принимать любые магические порошки, которые бы помешали их рождению. Поэтому все семьи сервкуров такие большие.

Для всех сервкуров установлена какая-то норма зарплаты, которую нельзя никому увеличивать. И эта зарплата очень маленькая, поэтому сервкуры работают на нескольких работах сразу, чтобы хватало денег для того, чтобы прокормить большую семью. Если у семьи набирается достаточно денег, то они строят еще дом, чтобы кто-то туда переехал, и стало свободнее. Но денег на такой дом хватает не всегда, поэтому семьи часто объединяются для постройки, чтобы потом жить там вместе. Из-за этого дома никогда не станут более или менее свободными. Сервкуры просто обречены на такую жизнь. И тут ничего не поделаешь.

Моя мама часто плачет, прячась в сарае на заднем дворе. Покоя ей не дают и там. Однажды, когда мама была там, ее нашла моя тетушка Монти и начала свои бесконечные расспросы. Я в то время сидела в проеме между сараем и забором и штопала носки. Я тоже пряталась, потому что мне нравилось шить там, где не слишком шумят и не мешают. Ни мама, ни тетя обо мне не знали, поэтому говорили громко, не стесняясь. Из-за этого я все слышала очень хорошо.

— Дорогая, что случилось? Я не в первый раз вижу, что ты сюда приходишь, — сказала тетя.

— Я больше не могу так жить! — всхлипнула мама.

— Почему же? У тебя много хороших детей, нормальная работа…

— Нормальная работа? О чем ты, Монти? Мы едва сводим концы с концами! У нас денег кот наплакал!

— Тебе хватает на еду и кое-какую одежду. Ты должна благодарить Высшую Силу за это! А дети? У тебя такие хорошие дети!

— Монти, скажи мне, когда я их вижу и общаюсь с ними? Сейчас у меня всего несколько часов отдыха, а потом я отправляюсь на вторую работу. В нашей семье больше всех зарабатывает Лузана, представляешь? Мало что делает, а так много получает!

— Что ты? Она так поздно приходит и такой уставшей, и много домашней работы на ней.

— Монти, ты серьезно не понимаешь? Я много раз видела ее прогуливающейся по городу просто так, без сумок и с мечтательным выражением лица в то время, когда она должна работать! А еще я замечала следы от чернил на ее руках и одежде. Я не знаю, чем она там занимается, но явно не круглосуточной уборкой! Ах, бедная Лузана, — всхлипнула мама. — Работать на такого ублюдка! Я не знаю, что он там с ней делает и мне страшно подумать! Он ужасный человек, ужасный! Бедная моя девочка!

— Тише, тише, дорогая! — успокаивающе говорила тетя. — Она пока что жива и здорова, и денег ей много платят. А тем более ты все равно не сможешь ничего поделать. Ни ты, ни твой муж. Он у тебя тоже хороший!

— Кто? Он? После того, как он хотел отправить свою собственную мать в усыпальню? Я не позволю ему этого сделать! Это же его мать! Если он так поступит, то его дети в свое время сделают то же самое. Я не хочу погибнуть в усыпальне! Я хочу умереть своей смертью!

— Дорогая, что ты! Усыпальня — это лучшее место, которая могла дать нам Высшая Сила! Она сделала это место самым лучшим, чтобы начать свое последнее путешествие и, в конце концов, стать частью этой силы!

Мама вздохнула и сказала:

— Как ты не понимаешь, что все это бред? Нас там просто убьют и все! Ничего больше! Мы станем старыми и дряхлыми, никому не нужными, будем только есть чужую еду и занимать место. Мой муж считает, что постаревшим сервкурам не место в этом мире. Он бесчувственный и аморфный!

Тетя замолчала. Она не знала этих слов, я тоже. Надо будет посмотреть завтра в словаре. Я даже не могу придумать, откуда их могла знать моя мама.

После этого разговора я поняла, что нужно скрываться тщательнее, чтобы никто больше из моей семьи не увидел и не узнал, что после работы я гуляю, а на ней могу целый день ничего не делать, просто читать или переписывать отрывки из книг. Кроме того я решила, что буду ухаживать за бабушкой, потому что кроме меня никто не хотел этим заниматься.

Я уже успела одеться и спуститься вниз на кухню. Дом пока что был таким же шумным. Те, кто учился в школе сервкуров, уже ушли, а взрослые еще собирались на работу. Я прохожу по гостиной в направлении чулана, отведенного бабушке. Сидящий на кресле папа неодобрительно вздыхает, когда видит, как я несу к бабушке тертую морковь. Я прямо чувствую, как он злится из-за трат продуктов на бабушку.

В большой семье клювом не щелкают. Звону много, да толку мало. Бабушка жует медленно, смотрит в никуда. А я все еще не могу проснуться. Вернувшись на кухню, понимаю, что мне еды не оставили. Ну и ладно. Лений не обидится, если я съем несколько печений. Возможно, даже сам предложит, если будет в настроении. Мне кажется, все зависит от письма, которое я должна забрать.

Дальше я собираюсь очень быстро, потому что мне остается надеть старый мамин плащ, который мне слишком велик. Да, моя мама тоже худая, но я еще и меньше ростом, поэтому меня в этом плаще даже и не видно толком. Я его немного подшила, чтобы носить было удобнее, но это не особо помогло. Я беру тряпичную сумку и выхожу из дома.

Нужно сделать крюк, чтобы пройти через переулок в-даль-смотрящих. Мне там не нравится. Каждый раз, когда я передаю письма Ления, я очень боюсь. В-даль-смотрящие мирные, но те, кто к ним приходит, не всегда ведут себя спокойно и выглядят дружелюбно. Сегодня в этом узком переулке никого нет, многие лавки еще закрыты из-за раннего времени. Солнечный свет плохо проникает из-за высоких домов, а фонари уже выключены. Я стараюсь идти как можно быстрее и тише, как вдруг за углом, в небольшом тупике, проеме между домами, я вижу какие-то тени. Конечно, мне страшно, но я подкрадываюсь на цыпочках, слушаю и смотрю. Мне нужно идти, потому что Лений разозлится, если я слишком сильно задержусь.

Краем глаза вижу, как высокий парень избивает кого-то, одетого в обычную для в-даль-смотрящих форму. Его русые волосы закрывают ему обзор, он убирает их, растирая кровь с кулаков по лицу. Кричит что есть сил:

— Отвечай, отвечай! Я знаю, что тебе известно! Кто такие хранители? Где их найти? Отвечай! Ты ничего не утаишь!

Избитый до полусмерти в-даль-смотрящий обессилено роняет голову на грудь, не говоря ни слова. Тут юноша замечает мою тень. Я ловлю на себе устрашающий взгляд его зеленых глаз, ужасно пугаюсь и бегу прочь что есть сил. Сзади шагов неслышно. Даже хулиганы из темных переулков не воспринимают сервкуров всерьез.

Дом, в котором меня ждет знакомая Ления, стоит в самом конце переулка. Бегаю я плохо, поэтому начинаю задыхаться еще задолго до него. Оборачиваюсь и понимаю, что за мной никто не бежит, поэтому перехожу на спокойный шаг. Подойдя к двери, я слышу, что по мыслепортеру мне пришло еще одно сообщение. Достаю приборчик из кармана и читаю: «Лузана, мне очень нужно это письмо. Поспеши. Сколько можно тебя просить?» Я быстро набираю ответ: «Тут кое-что приключилось по дороге. Я спешу, как могу!» Лений отвечает сразу же: «Хорошо. Можешь еще быстрее?» Я кладу мыслепортер обратно в карман и стучу в дверь.