Англичанин (СИ)

– Да, всякие у нас были ситуации, но такая как эта, – я покачал головой, – меня только одно радует, что скоро мы все узнаем. Именно здесь все началось, и я не упущу свой шанс.

– Было бы у нас времени было побольше, а так приходиться только думать о том, как бы отсюда выбраться. Но сейчас не об этом. Дворяне думают одно, крестьяне – другое. Но все это не имеет значение. Я тебе сейчас говорю об окружении мсье Фурнье, то есть о тех людях, которые живут в замке.

– Но почему ты так думаешь? Ведь его убили ночью, любой мог бы это сделать.

– Любой, да не любой. Не думаю, что простые люди, даже дворяне, могли знать о его передвижениях, – я попытался возразить, но Мария не дала, – это потом уже всем становится все известно. И потом, я тебе еще не сказала самого главного. У Фурнье была жена, которая пропала накануне его смерти.

– Я знаю об этом, как и том, что убийство связано с ней.

– Так что ты мне тут голову морочишь? Крестьяне, дворяне.

– Потому что надо просчитывать все варианты. А то мы решим, что убийца может быть только в замке и зайдем в тупик. Надо учитывать все. Так что тебе рассказали о жене господина Фурнье?

– То, что она очень красивая, но никто не видел ее лица, и что вроде как она не местная. Но Франсуаз сказала мне по «секрету», что многие думают, будто жена Фурнье была местной простолюдинкой. Поэтому-то мсье Фурнье и выдумал историю о том, что его жена из далекой страны, и ей нельзя показывать лицо.

– А Франсуаз случайно не знает, кто она такая?

– К сожалению, нет, никто не знает. Ведь она не показывала своего лица. Кстати, можешь себе представить, что ты меня забрал отсюда два дня назад! Представляешь! Мне Франсуаз рассказала, будто бы у некой старой четы недавно забрали внучку. Они не сильно горевали, но она-то, Франсуаз, знала, как им было тяжело, – Мария усмехнулась.

Дверь скрипнула и в комнату, пятясь задом, вошла та же женщина, что приносила мне куриный бульон. На этот раз в руках она держала огромный поднос, уставленный всевозможными булочками и пирожными. В комнате повеяло ароматным чаем из большого чайника на подносе. И как она все это унесла?

– Прошу вас мадам, мсье, – сказала она, устанавливая поднос на столик возле моей кровати, – угощайтесь, особенно вы мсье, вам надо набираться сил, – она склонилась и ушла.

У Марии заблестели глаза, и губы начали растягиваться в улыбку.

– Смейся, сколько хочешь, – я попытался сделать оскорбленный вид, но у меня это не получилось, и, не выдержав, мы вместе рассмеялись.

– Просто непривычно видеть тебя больным, да еще чтоб и хлопотали вокруг тебя, – улыбнулась Мария. – А как это случилось?

– Кто-то знает, что мы здесь, во всяком случае, что я здесь.

– Я даже подозреваю, кто это.

– Может и Лаура, – кивнул я, – ну уж очень все странно. Мне передали записку с пожеланием увидеться в церкви. Я пришел, а там мне на ухо шепнули, мол, ничего не предпринимайте и скоро будете дома.

– А ты успел увидеть, кто это был?

– К сожалению нет. Я быстро обернулся, но сзади никого не обнаружил. Впрочем, в церкви было полно людей, так что этому человеку ничего не стоило затеряться в толпе. Еще какой-то рыжий мужик обманул меня.

– У него случайно нет такого большого носа?

– Есть и шевелюра пышная такая, а костюм весь в заплатках.

– Точно! А работает он на какого-то художника, не помню его имени, но он еще не известный, не то, что Лорнье, как сказал мне рыжий.

– Вот в этом и обман. Мне он представился помощником башмачника, и как я уже выяснил, это оказалось неправдой.

– Не может быть! Мне он представился как Повалье, а тебе, какое имя назвал?

– Тоже Повалье.

– Так может его и на самом деле зовут Повалье? Вдруг он мне правду про себя рассказал? Зачем только тебя обманул?

– Не знаю. Тут вообще странный город. Когда я зашел в таверну недалеко от лавки старьевщика, тамошний бармен сказал, чтоб я шляпу не забывал и рассмеялся.

– Действительно странно. Я тоже обедала в той таверне, после посещения Франсуаз. Бармен не произвел на меня хорошего впечатления. Какой-то весь дерганый, всех подозревает в чем-то. Мне Повалье говорил, но я и так все поняла.

– А что ты говорила на счет тайн в этом городе?

– Просто как-то все странно. Вроде портниха все мне рассказывала, но в тоже время недоговаривала и быстро переводила тему. Например, она начала рассказывать про какого-то бандита, будто он появляется так же неожиданно, как и исчезает. Только я начала о нем подробнее расспрашивать, как она тут же заговорила о моем платье. Я хотела опять начать разговор об этом бандите, но Франсуаз, не дав мне  рта раскрыть, тут же начала рассказывать о башмачнике Жеральдино. Вроде, как он хорошо живет по сравнению со здешним, и опять завела на счет бедняков, так что я и думать забыла о бандите.

– Кстати. Этот башмачник Жеральдино, у которого я расспрашивал про Повалье, сказал мне, будто ты тоже интересовалась Повалье, но быстро ушла.

– Не может такого быть! Я же тебе говорю, он мне представился помощником художника. Не знаю, что там выдумал твой Жеральдино, но ни  у какого башмачника я не была. Вот видишь, странный город.

– Да, у меня тоже сложилось такое впечатление, – я внимательно посмотрел на Марию. – А про кого тебе еще Франсуаз рассказывала?

– Про дядюшку Вилье говорила. Какой он хороший, клиентов всегда приведет, да и сам неплохо одевается. И как-то странно на меня посмотрела, даже замолчала на минуту, и снова пошла тараторить. Как будто бы она знала, что я от дядюшки Вилье.

– По дядюшке Вилье не скажешь, что он хорошо одевается. И потом, мне кажется, что здесь самый нищий житель знает больше, чем мы с тобой. Вот, например, по дороге все в туже таверну мне встретился нищий старик. Я подал ему монеты, на что он мне сказал, будто никому не скажет, кто я на самом деле. Можешь себе представить?

– Удивительно,  – Мария призадумалась, – нет, мне Франсуаз ничего про старика не говорила. Говорила, что есть у них один доносчик феодала. Чуть что кажется ему подозрительным, он тут же к феодалу. Тот всегда его щедро вознаграждал. И еще у этого доносчика была охрана, а ну как нападут. Но охрана не ходит за ним по пятам, она всегда рядом. Что и обманывает людей. Но все уже знают о нем и стараются с ним не общаться. Зовут его Готье, такой приземистый, на вид приятный мужичок. Если вдруг с ним встретишься, говорила Франсуаз, по большей части молчи.

– Можешь себе представить, я встречался с этим человеком и составил о себе довольно неприятное мнение.

– Не может быть! Что же ты сделал?

– Всего на всего сказал, что мне нравятся англичане, на что он мне ничего не ответил, но больше разговаривать не стал, а быстро отошел от меня, будто я прокаженный. И даже потом, когда я еще раз встретил его на улице, он отвернулся от меня, и сделал вид, что меня не знает.

– Так может это он на тебя охотиться? Феодала уже нет в живых, что помешает ему устраивать расправы с неугодными ему людьми?

– Все может быть. Но мне кажется, он довольно безобидный человек, а эта твоя портниха много напридумывала.

– Может быть, но все же надо быть осторожным. Как ты теперь будешь в таком виде ходить по городу, если все уже тебя знают.

– Об этом не беспокойся. Наш любезный врач и художник предоставит мне все, что нужно.

– Почему ты так о нем? Он ведь как-никак помог тебе. Кстати, ты мне так и не рассказал, как это случилось?

– В общем, я шел к дядюшке Вилье, кое-что разузнать. Дорога к нему была далеко не лучшая, и я решил взять экипаж. На мою удачу, как я тогда думал, ехал фиакр. Ну, я и залез в него. Через некоторое время мне показалось, что-то уж долго мы ехали. Я вылез сказать возчику об этом, а он нагло ухмыльнулся и все. Я решил, что попал впросак и надо выбираться. Когда я приготовился, возчик видимо догадался о моих намерениях и резко повернул в сторону. От неожиданности, я покатился по экипажу и угодил прямо во фруктовый лоток. Если бы не этот лоток, я бы наверняка разбился насмерть.