Читатель мыслей

– Да, блин. Ваще. – Совсем без интонаций, как о чем-то уже решенном промямлил Колян. Он был среди них самым младшим. К тому же, даже для своего возраста несколько недоразвит, и привык подчиняться мнению старших.

– А вы… могли бы? – Мария Ивановна, казалось, не верила возможному счастью: ползающие по грязи беспризорники казались решением даже более простым, чем ходить справа налево. – Я отблагодарю! Конечно!!! Я буду безмерно, безмерно благодарна!

– Это не надо. – Дрон сделал жест рукой, как бы решительно пресекая желание тетки быть благодарной. – Лучше деньгами.

– Может ты и прав, может и не нужно, – Леха с сомнением смотрел на Дрона, – потом одежду менять придется, изваляемся в грязи… А это денег стоит… И не маленьких…

– Я готова! Я готова деньги! Сколько вы хотите?!

– Сто! – заорал вдруг поперед всех Колян, – в каждые руки! – он, кажется, учел предыдущий опыт и теперь поспешил реабилитироваться.

– Сто баксов в каждые руки. – Твердо пояснил Леха.

Да вы что!? – взбеленилась тетка, – меня обобрать решили? – но тут же осеклась. – Хотя, конечно, если найдете… Вещь несоизмеримо более ценная… к тому же, с этим односторонним профилем, конечно, пикантно придумано, но к чему лишний риск, я и так… – тут она, видимо, вспомнила о чём-то этаком и залилась краской – А деньги… – она махнула рукой – у меня Кешечка… деньги считать – это не моё. Я не бухгалтер! – Закончила она неожиданно цинично, – так что триста баксов не проблема. Но: – перебила она сама себя. – Никаких задатков! Только по факту. Налицо!

Вениамин Владленович с Алиночкой с интересом прислушивались к разговору, они уже где-то добыли бутылку Мартини, и, попеременно прикладываясь к ней, курили. Все происходящее было для них развлечением. Они, даже, кажется, заключили пари, и теперь с любопытством ожидали развязки.

Беспризорники сняли куртки, чтоб не испортить хоть это, и начали ползать по земле. В их перемещениях, на первый взгляд не было никакой системы, но выглядело впечатляюще. Прошло минут десять, и все стали уже уставать, как вдруг Колян, ползавший у машины трейлера, что-то нащупав за колесом вытащил вдруг золотую подвеску с сияющим рубином. «Ааааааа!!» – заорал он в восторге, и, вдруг, что было силы сорвался с места, заметив приближающегося к нему режиссера. Отбежав метров на двести. Он заорал благим матом:

– А за это блин, суки, еще накинете… Видали, в натуре, этот броситься на меня хотел, козел бородатый… Еще по сто… три раза в каждые руки до и после а то! – он на секунду задумался и вдруг неожиданно закончил: – а то я ее сейчас съем! – и поднял сережку над головой открыв для убедительности рот.

– Да уж. Не ожидали. – Леха, поднимаясь, с осуждением посмотрел на приунывшего режиссера. – Не ожидали-с. А еще интеллигентный человек. Называется.

В глазах Алины, до этого с немым обожанием смотревшей на режиссера, впервые мелькнуло какое – то сомнение.

– Это не я! – взвизгнула Мария Ивановна, видимо, вдвойне возбужденная моментом. Во– первых, только что нашлась ее бесценная серьга, а во-вторых, теперь серьгу собирался съесть беспризорник. – Это не я! Я бы не посмела! Такое бесчестье! – она старалась откреститься от Вениамина Владленовича, видя в этом единственное спасение для серьги.

– Не я, не я, – курица ощипанная, – это я ж тебе триста баксов сэкономить хотел! – Пугало огородное, игрушка елочная…

– Вы не смеете… – на носу ведущей мелко задрожали очки от Армани, она впрочем не теряла из виду Коляна. – Я… я дам. Но у меня нет триста, только двести, – Мария Ивановна старалась блефовать как могла. – Все… все, что непосильным трудом нажито…

– Непосильным трудом! Ха, ха, ха! Известно, что у тебя за труд такой, многостаночница ты наша ударная, – язвительно прокомментировал Вениамин Владленович.

Мария Ивановна, игнорируя высказывание режиссера, достала деньги, и, выбрав Леху, видимо, как самого старшего, подошла к нему, держа на весу деньги. Однако, в последний момент она замерла, так и не донеся их до Лехиной руки. Опасливо посмотрела на Коляна все еще державшего подвеску над открытым ртом.

– А он… не того? Нельзя ли как-нибудь понадежней договориться?

– Колян, иди сюда. Сережку мне дай, – скомандовал Леха, когда тот подошел. Колян нехотя протянул подвеску. Леха взял ее в другую руку. – Не отходи и рот не закрывай, – скомандовал Леха. Чуть что… – он опасливо посмотрел на стоявшего в стороне режиссера. – Я ее тебе в рот пихаю, сразу глотай!

– Мне ваши дела по барабану, – обиженно чеканя слова, откликнулся режиссер. – Вы этими сережками хоть обожритесь! Всё равно: всё что у неё есть – до утра не съедите. Ну что ты ждешь, мегера? Плати ребятам быстрей и поехали. А то и вправду сейчас передумают, придется другое отделение кошелька открывать.

Мария Ивановна обиженно дернулась. Ничего не сказав, она аккуратно вложила деньги Лехе в руку и тот, не глядя передал их Дрону. «Пересчитай и отойди на пять шагов!» – посоветовал режиссер. Дрон отошел и внимательно стал пересчитывать деньги.

– Все в порядке, пять сотен! – его голос дрожал от возбуждения, столько денег он никогда раньше не держал в руках. Он даже никогда столько денег не видел.

Леха поднял подвеску рукой и аккуратно вложил в ладонь Марии Ивановне. Та бегло осмотрела ее и спрятала в карман. Не сказав ни слова благодарности, она круто развернулась и проследовала в трейлер. «А может и стоит сегодня с одной серьгой пойти? А потом… как бы потерять? А потом, может, колечко мне Кеша купит… Эх, как бы пиз-ей не огрести по самое некуда, надо тут будет еще подумать… – пробубнила она на ходу и уже громко добавила, обращаясь к режиссеру: – а ты давай к шоферу лезь, козел драный… на студии поговорим!» Алина молча залезла в трейлер, не глядя на режиссера. Впасть в немилость к Марии Ивановне было смерти подобно. Ужин отменялся.

После мероприятия закупались по полной: куриные окорочка, колбасы, соки, и по чекушке каждому. Сели в подвале напротив метро и приступили к разбору полетов. Больше всех убивался Колян.

– Ну, на фига мы серьгу отдали? надо было самим втюхать! Бикса же по всему, в натуре, навороченная, видать миллионы стоит, а у меня барыга знакомый есть, ему бы предложили…

Леха молча резал колбасу и никак не реагировал. Дрону, однако, нытье не понравилось. Он привычно пнул Коляна.

– Харэ орать как припадочный, – «бикса навороченная», «барыга знакомый» – и где ты только слов таких набрался? Да твой барыга нас первым бы биксе сдал, ему ж объяснить надо, откуда серьга у него. А то, что он с нее втрое больше взял бы, чем просто серьгу как железяку продать, я тебе точно говорю: два дня в ювелирном ларьке полы мыл, пока не выперли… И что с нами потом эта бикса сделала бы, тебе, надеюсь, рассказывать не надо…

– Прав он. – Вступил Леха. – Точняк, попали бы по-крупному. А так… кидок с подвыподвертом получился! Даже красиво… Только неприятно немного. Воровать все-таки пришлось, не люблю я это.

– А мне вообще по барабану! – Ответил Дрон. – Перераспределение материальных ценностей, так сказать. У них там – он показал куда-то вверх – даже Маркс такой есть, который за это перераспределение на Земле ответку держит.

– Ты откуда слов-то таких набрался? – удивился Леха, заканчивая с окорочком.

– Да я, когда ещё в школу ходил, во втором был, залез как-то под парту – очень спать хотелось – и отрубился. А когда урок закончился, в класс старшеклассников пригнали, у них «полиформация» там была. Ну. не вылезать же. Стал дальше спать. Так они там часа два про этого Маркса талдычили. Все обсуждали, как он перераспределить все хотел. А я, хоть и спал, с тех пор про все помню, говорят люди и во сне учиться могут, ну так это со мной, видать и случилось.

– Диковинно… – прокомментировал Леха. – Ну, я не знаю, как это – распределять. Только совесть моя сразу успокоилась, как бородатый к Коляну полез. Он ведь считал, что все по честняку было… Что, искали мы, и нашли, как договорено – только ведь все равно кинуть хотел! А с таких и спрос другой. То есть, ломанули мы их, видать, правильно. Перераспределились! – Слово пришлось Лехе по душе.