Отступник (ЛП)

Это также значило, что мой брат не смог бы прикоснуться к женщине, которую любит. Если бы он, подобно большинству из Белой Коллегии, был заинтересован в удовлетворении своего Голода, он бы мог получить от нее все что хотел. Вместо этого…

Иногда ирония сродни старому доброму удару по яйцам.

Я на некоторое время смотрел на танцпол, не столько всматриваясь, сколько следя за бликами света и движением в целом, до тех пор, пока не заметил движение периферическим зрением. Я развернулся и подошел к ним, Жюстина жестом указала на пару диванов, развернутых друг к другу.

Томас присел на угол дивана, Жюстина прижалась к нему так, чтобы не касаться его голой кожей. Я устроился напротив них, опершись локтями на колени.

Я улыбнулся и кивнул Жюстине. Пол и половина перил платформы должно быть были из звукопоглощающего материала. Рев клуба был гораздо глуше, чем внизу.

— Жюстина, ты выглядишь как плотская мечта Мишленовского человечка.

Она засмеялась, трогательный румянец окрасил ее щеки.

— Ну-у. Клуб пытается поддерживать имидж. Как ты, Гарри?

— Наполовину пропитан этим дымом и вибрирую, — сказал я. — Томас сказал, что у тебя есть кое-какая информация.

Жюстина серьезно кивнула, и подобрала папку с документами с дивана.

— Сведения о начале охоты на Стража-отступника, — сказала она. — Немного деталей, но я смогла накопать это.

Она толкнула папку ко мне, и я открыл ее. На первой странице была распечатка какого-то веб-сайта.

— Что, черт возьми, такое Сraigslist?

— Это сайт в интернете, — сказала Жюстина. — Что-то вроде гигантского классифицированного раздела объявлений, только ты можешь добраться до него из любой точки мира. Люди используют его для рекламы товаров, которые они хотят купить или продать..

— Товары, — вставил Томас, — и услуги. Помогает с помощью завуалированных объявлений найти нелегальные вещи. Там много теневых сделок заключается, потому что все анонимно. Сопровождение, наемники, и так далее.

Объявление гласило:

— Адские колокола, — тихо выругался я.

Я передал страницу Томасу.

— Объявление о розыске, — произнес он.

Я кивнул.

— Неважно живым или мертвым. Они просто хотят его смерти.

Каждый сверхъестественный отбойщик на кровавой планете отправился за Морганом. Не столько из-за денег, сколько из-за обещанных одолжений. Они весили в сверхъестественном мире чертовски больше. Пять миллионов были просто средством указать диапазон, ощутить масштаб обещаний.

— Каждый убийца в мире и его брат, — пробормотал я. — Становится все интереснее и интереснее.

— Почему твои люди хотят сделать это? — спросила Жюстина.

— Они не хотят, — сказал я.

Томас нахмурился.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что Совет решает такие проблемы собственными силами, — сказал я. Это было правдой. У них был собственный убийца для подобного рода работы, когда он был нужен. Я поморщился. — Кроме того, даже если бы они и заказывали убийство, чертовски уверен, они бы не делали этого через интернет.

Томас кивнул головой, пальцы лениво гладили покрытые латексом плечи Жюстины.

— Тогда кто же?

— Кто-то. Есть какие-либо способы узнать, кто разместил объявление? Или кому принадлежит адрес электронной почты?

Жюстина покачала головой.

— Без четкой уверенности.

— Тогда мы сами должны связаться, — сказал Томас. — Может мы сможем их вычислить.

Я почесал подбородок, размышляя.

— Если у них появятся подозрения, навряд ли они обнаружат себя, связавшись с кем-то, кто не имеет достаточной информации. Но попробовать стоит. — Я вздохнул. — Нужно перевезти его.

— Зачем? — спросил Томас.

Я постучал пальцем по странице.

— Когда сложные дела выплывают из подполья, ситуация все больше запутывается, и страдают пожилые люди этажом выше.

Томас нахмурился и кивнул.

— Куда?

Я открыл рот, чтобы ответить, когда внезапно темп битов понизился, и волна бешенных криков несмотря на звукоизоляцию прокатилась по танцполу. Секундой спустя мое тело охватила странная дрожь, я почувствовал, как сердце начало биться немного быстрее, и страстное желание вновь воспылало во мне.

Жюстина, сидящая напротив меня, вздрогнула, ее глаза закрылись и веки задрожали. Она глубоко задышала, ее соски затвердели под латексом ее костюма. Бедра ее слегка шевелились, как будто бессознательно сжимая Томаса.

Глаза моего брата на секунду вспыхнули, изменив цвет со светло-серого до холодного серебряного, его зрачки сузились и он, аккуратно освободившись из объятий Жюстины, поднялся. Томас повернулся лицом к танцполу, его плечи напряглись.

Я последовал его примеру.

— Что это?

— Проблема, — сказал он, оглянувшись на меня через плечо. — Семья решила наведаться.

Глава 9

Томас уставился в пол, затем кивнул, будто бы узнав приближающегося.

— Гарри, — сказал он спокойным и тихим голосом, — держись от этого подальше…

— Держаться подальше от чего? — спросил я.

Он перевел взгляд на меня.

— Это семейное дело. Оно тебя не касается. Дом распорядился, чтобы чародеям не досаждали без разрешения. Если ты не будешь в это вовлечен, мне не придется о тебе беспокоиться.

— Что? — спросил я. — Томас….

— Позволь мне справиться с этим, — сказал он с твердостью в голосе.

Я собирался ответить ему, когда вампирша вошла в комнату.

Это было ощущение из тех, которые с трудом вспоминаешь впоследствии, подобно последним мгновениям сна, увиденным перед самым пробуждением. Ты знаешь, что как только ты просыпаешься, ты начинаешь забывать, и не можешь поверить, что мог утратить нечто настолько важное, настолько несомненно реальное.

Я повернулся, что бы посмотреть, как она входит — так же как и все остальные в комнате.

Конечно же, она была одета в белое. Белое платье, простая рубашка из какой-то блестящей шелковой ткани, которая ниспадала до верха бедра. Она была не менее шести футов ростом, особенно в прозрачных туфлях на шпильке. Ее кожа была бледной и безупречной, блики на сияющих темных волосах меняли цвет в пульсации стробоскопического освещения клуба. Ее лицо, которое не портило даже явно высокомерное выражение, было прекрасным, а тело можно было использовать на рекламных плакатах для ночных поллюций.

Она сошла на танцпол и направилась к лестницам и подиумам легкой походкой хищника, на каждом шагу вращая бедрами и покачивая плечами в ритм музыке, намного изящнее, чем потеющие танцоры, и намного чувственнее, чем исступленные любовники.

В футе от лестницы она встретила молодого парня в кожаных штанах и оборванной рубашке, которая выглядела так, будто ее пытались разорвать на куски страстные фанаты. Не проявив ни капли сомнения, она толкнула его к перилам около лестницы и прижалась к нему своим телом.

Она медленно обвила руками его шею и поцеловала. Поцелуй, и не больше — но никто не скажет, чем это было для парня. По его реакции можно было подумать, что она овладела им прямо на месте. Ее губы приклеились к его губам, а языки ласкали друг друга наверно минуту. Затем она отвернулась и со все той же грациозностью начала спускаться по лестнице — медленно, так, чтобы каждое движение и перекатывание мышц ее прекрасных ног слегка колебались в прекрасном танце под ее мягкой белой кожей.

Парень распластался на полу, его тело тряслось, а глаза были закрыты. Не думаю, что он осознавал, что она уже ушла.

Все взгляды были прикованы к женщине, и она это знала.

Это не было просто ужасным происшествием, способ, которым она привлекла внимание всех окружающих. Это не было большим одновременным, значимым движением, когда все поворачивались, чтобы посмотреть. Не было никакой внезапной тишины, никакой давящей неподвижности. И это было достаточно плохо.