Аномальщики. Трилогия(СИ)

Навязчиво и приставучезазвучала-зазвенела мелодичная трель.

- Вот же, незадача, - торопливо шаря ладонью по прикроватной тумбочке в поисках мобильника, расстроился Максим. - Кому это не спится?

Почему он расстроился?

Всё дело в том, что Макс Соколов (дружеское и армейское прозвище - "Путник"), очень доверял снам. Очень-очень-очень....Не всем, конечно. Кому спрашивается, нужны все эти чёрно-белые отрывочные сны, лишённые стройной логики и внятного сюжета, которые - после пробуждения - забываются почти сразу? Никому и никогда, ясная табачная лавочка. И совсем другое дело - цветные и чёткие сны, выпуклые и осязаемые, напоминающие реальность и надолго оседающие в памяти. К таким снам Путник всегда относился с большим уважением-почтением и даже считал их вещими.

А тут, понимаешь, не дали досмотреть завлекательную и поучительную "киношку". То бишь, лишили важной и актуальной информации, которая, наверняка, пригодилась бы в будущем. Вот, Максим и расстроился...

Глава первая

Она исчезла, растворилась...

За массивным, щедро залитым прокисшим красным вином столом, икая и монотонно раскачиваясь из стороны в сторону, горько плакал старый одноухий гоблин.Он плакал об ушедшей навсегда молодости, о былой любви, затерявшейся где-то, об удачах, обернувшихся неслыханным позором, о несбывшихся мечтах и вещих снах, оказавшихся пошлым обманом.

И, словно бы вторя старику, сочувствуя и соглашаясь с ним, по трактирному залу летела, будто бы живя собственной неспешной жизнью, грустная испанская баллада:

Былой отваги времена

Уходят тихо прочь.

Мелеет времени река,

И на пустые берега

Пришла хозяйка-ночь...

Гоблин, таинственно мерцая тёмно-аметистовыми круглыми глазами, изредка всхлипывал и - в такт песне - стучал оловянной кружкой по столу, разбрызгивая пролитое вино во все стороны.

"Это он, бродяга предусмотрительный, просто тренируется", - мысленно усмехнувшись, одобрил Максим. - "До начала карнавала остаётся ещё порядка пятнадцати-шестнадцати часов. Ну, и что из того? Полностью вжиться в задуманную роль - дело непростое и заковыристое, занимающее порой достаточно много времени...".

Почувствовав на себе посторонний заинтересованный взгляд, гоблинрезко обернулся и, продемонстрировав кривые тёмно-жёлтые клыки, угрожающе рыкнул, мол: - "Чего надо, мужчина проходящий? Ты же сюда покушать заскочил? Так и завтракай. Не препятствую. Пока не огрёб по полной программе. Морда наглая и любопытная...".

Макс, вежливо приподняв шляпу над головой, прошёл к дальнемуокну, присел за свободный колченогий столик и внимательно огляделся по сторонам.

Кабачок(pulperia - по местному), в который он, покинув гостиницу, заглянул, назывался - "La Golondrina blanka" и являлся - по словам гостиничного портье - старейшим в городе заведением общественного питания.

"Однозначно - непростое и странное местечко", - отметил Максим. - "Наполненное - до самых краёв - некой загадочной, непонятной и однозначно-тревожной аурой. Редкие овальные окошки, затянутые полупрозрачными пластинами слюды (для пущих понтов?), таинственный полусумрак, толстые свечи на грубых столах, массивные топоры и мечи, беспорядочно развешанные по стенам.Над холодным оружием разместились головы диких кабанов, благородных оленей, медведей и ещё каких-то незнакомых мне клыкастых существ - злобных, свирепых и крайне несимпатичных. Приоткрытые пасти лохматых голов плотоядно скалятся в многообещающих плотоядных оскалах, а стеклянные глаза блестят откровенно недобро и заинтересованно.... Классические декорации к телевизионному сериалу про мрачное и гнилое Средневековье, короче говоря. Мракобесие и вселенская тоска, намекающая на кровавые ужасы, долгую мучительную смерть и медленное сумасшествие.... Что же касается остальных посетителей данного заведения. Есть, конечно, и внешне нормальные люди. Но встречаются и ярко-выраженные карнавальные фанаты, уже облачившиеся в заранее приготовленные костюмы-наряды. Смуглые и низкорослые личности, похожие своими узкоглазыми физиономиями на японцев (но только с собачьими ушами и приплюснутыми чёрными кожаными носами), шумно пируют за соседним квадратным столом.Около тёмно-серой обшарпанной стены о чём-то жарко спорит парочка бородатых гномов - в железных кольчугах, с бронзовыми шлемами на головах. У барной стойки - на высоких стульях - расположились ещё какие-то, невиданные досель, мрачные, смурные и печальные...".

А на низеньком овальном подиуме молоденькая особа - тоненькая и стройная, в облегающем цветастом платье и с ярко-бирюзовой маской на лице - небрежно касаясь длинными пальчиками чёрно-белых клавиш рояля,самозабвенно выводила:

И никого со мной в ночи.

Кругом - лишь сизый дым...

И в Мире больше нет причин

Остаться молодым...

- Извините, уважаемый сеньор, но меню у нас нет, - сообщил подошедший к его столику смуглолицый официант средних лет. - Все ещё вчера разобрали - на сувениры. Туристы, посещающие наш знаменитый карнавал, они такие.... Могу предложить вам следующее. На закуску - рагу из двухсуточных виноградных улиток, крабового мяса и авокадо. В качестве основных блюд - тушёную баранину, приготовленную в соусе из прокисших плодов хлебного дерева, и жареную барракуду с бататом. На десерт - тропические фруктыи молодое апельсиновое вино. Ну, и конечно, пшеничный хлеб утренней выпечки, деревенское масло, сыры в ассортименте и кофе.

- Всего несите, - велел Макс. - Апельсиновое вино? Литрового кувшина, на мой вкус, будет вполне достаточно...

Он от души перекусил, то есть, успешно съел и выпил всё принесённое официантом. А после этого - под чашечку крепкого ароматного кофе - закурил первую утреннюю сигарету. Вернее, последнюю, так как ещё с вечера решил бросить курить, мол: - "Выкурю с утреца сигаретку под крепкий кофе, и всё на этом - навсегда и железобетонно завяжу с этой вредной и пагубной привычкой...".

Закурил и, почувствовав спинным нервом чей-то внимательный взгляд, обернулся.

За барной стойкой расположилась пожилая дородная негритянка - в пышном светлом платье, украшенном многочисленными рюшечками-оборочками, и с цветастым платком на голове. Стояла и, с любопытством разглядывая посетителя, приветливо улыбалась.

Максим, ловко затушив окурок в антикварной бронзовой пепельнице, вежливо улыбнулся в ответ, поднялся из-за стола и, подойдя к барной стойке, отрекомендовался:

- Меня зовут - "Макс". Вот, приехал взглянуть на ваш знаменитый тропический карнавал.

- Хорошее дело. Одобряю, - ещё шире улыбнулась негритянка. - А я - "донья Розана", хозяйка этой почтенной таверны. Раньше она принадлежала моей матушке. А до этого - её матери. Ну, и так далее.... Приметная у тебя внешность, молодчик. Как, впрочем, и поведение.

- И чем же, если не секрет?

- Больно, уж, ты белобрыс. В наших знойных краях это редкость. И аппетит у тебя отменный. И глаза - голубые-голубые. А ещё и очень спокойные. Глаза человека, много повидавшего и знающего себе цену.... Из каких будешь, кабальеро? Швед? Немец? Шотландец?

- Русский я, - признался Максим.

- И как же я сразу не догадалась? Старею, наверное...

- Вам, донья, уже доводилось встречаться с моими соотечественниками?

- А то, - одобрительно усмехнулась пожилая женщина. - Много-много раз. И в этой благословенной стране, да и в соседних. Хорошие такие парни, несуетливые. Из настоящих.... Что они здесь делали? Воевали. Конечно же, на стороне повстанцев. Ну, тех, которые против подлых американцев....Ты ведь тоже, деятель белобрысый, военный в отставке?

- А как вы догадались?

- Подумаешь, секрет Полишинеля. Во-первых, испанский язык у тебя характерный, то есть, освоенный по специальной ускоренной методике. Во-вторых, как уже было сказано выше, глаза приметные. А, в третьих, в нашей семье все мужчины (так, уж, повелось), вояками были. И оттого, понятное дело, никогда до старости не доживали. Никогда....Мой отец, например, погиб вдалёком 1967-ом году, в Боливии. Его расстреляли вместе с ComandanteЧе Геварой. Первый муж на Гренаде словил в сердцезлую пулю американскую. Второй уже здесь, когда злобные янки гоняли сандинистов по местным джунглям, неудачно зацепился ногой за "растяжку" гранатную. Так что, армейских ребят я за милю морскую чую.... Вопросы, наверное, имеются?