Резонанс

Прослушка телефонных разговоров девушки ничего не принесла. Никто из знакомых Оксаны интереса к работам Смелянского не проявлял. Правда, в последнее время крутился вокруг нее один шустрый студентик из Московского энергетического института, но вроде бы его привлекала не работа Ксюши, а она сама.

В дверь начальника отдела громко постучали.

– Разрешите, товарищ полковник?

– Входите, входите – посмотрев на часы, ответил Сергей Иванович.

На еженедельную оперативку в комнату стали заходить сотрудники. Начиналось решение очередных головоломок. Нужно было еще раз проанализировать информацию перед сегодняшним совещанием у генерала Терентьева.

* * *

Совещание у генерала ФСБ шло уже почти два часа. Начальник Управления внимательным взглядом окинул всех собравшихся. На лицах сотрудников чувствовалась усталость. Очень трудно разобраться с проблемой, в которой ты практически ничего не смыслишь.

– Вот – думал генерал, – какая оказывается сложная вещь эта математика. Вроде бы, что в ней особенного. Сидит какой-нибудь «ботаник» и пишет на листочке свои, только ему понятные формулы. Никому не мешает, ничему не угрожает. Решил очередную задачку, и ходит счастливым. Или как Григорий Перельман: доказал теорему и, пожалуйста, – получи миллион долларов. Да только таким, как правило, никакие миллионы не нужны. Их интересует только наука.

А с другой стороны, – вот чего никак не мог понять кадровый офицер в четвертом поколении – просчитал свою формулу такой «Перельман» и говорит. – По моим расчетам в нашей галактике есть еще одна планета с такой-то массой и такой орбитой. Ее можно найти там-то и там-то. Повернули астрономы свои телескопы в указанное место – и вот она, новая планета, спряталась за другой. Как такое возможно? И кто тогда является первооткрывателем: астроном или математик?

На прошлой неделе сотрудники всех курируемых генералом отделов уделили особое внимание разработке близких родственников профессора. Докладывал подполковник Бондаренко.

– Таким образом, из полученной информации можно сделать пока предварительный вывод о том, что близкие родственники, скорее всего, к убийству не причастны. Особых ценностей у профессора не имелось, завещание он никому не оставлял. Квартира и небольшая дача в Снегирях теперь по наследству перейдут к его жене – Виктории Александровне.

– Хорошо, спасибо, подполковник – прервал его Терентьев. Присаживайтесь. Я думаю, глубже это направление отрабатывать не стоит. Мне тоже кажется, что наследство здесь не причем. Скорее всего, главным мотивом убийства является его работа.

– Товарищ генерал, разрешите? – попросил слово полковник Губин.

Генерал кивнул в ответ. Отдел полковника курировал Смелянского последние три года и больше всех знал о нем.

– Мы считаем, что смерть профессора, в первую очередь, связана с последней его работой по изучению волн жизни. Тема очень серьезная. Ей уже на самой первой стадии присвоили гриф «Совершенно секретно». Профессор пытался математически обосновать существование у каждого человека нескольких, скажем так, параллельных волн жизни, в которых тот одновременно проживает. Я, конечно, понимаю, немного похоже на фантастику, но все-таки это так. Полгода назад суперкомпьютер провел сложные расчеты и подтвердил теорию Смелянского. Это зафиксировано в журналах отдела. Правда, в последнее время его группа топталась на месте. Им была поставлена задача: определить характеристики волн, при которых был бы возможен переход с одной волны жизни на другую. И в этом направлении они зашли в тупик.

– Сергей Иванович, повторите еще раз для наших новых участников из Администрации Президента. Зачем нужно уметь рассчитывать характеристики волновых переходов? Что это может дать?

– Мы прорабатывали несколько возможностей практического применения формулы Смелянского в целях обороноспособности и безопасности страны.

Первое. Револьвация – а именно так Смелянский назвал механизм перепрыгивания сознания человека с одной волны жизни на другую – позволяет стопроцентно прятать самых ценных агентов, свидетелей и политиков. Их просто можно будет «уводить» в другое измерение, на другую волну жизни.

Второе. Револьвация позволяет получать неограниченный доступ к секретной информации. С ее помощью мы сможем завербовать ученого, политика или разведчика любой страны. Возьмем, например, бывшего Президента Соединенных Штатов Америки Билла Клинтона. Он проживает в нашем мире. Назовем его, например, Билл Клинтон¹.

Рассчитав полный спектр параллельных жизней этого Билла Клинтона¹, мы находим, что в одной из них, он проживает музыкантом – саксофонистом авангардной джазовой группы.

Определив характеристики волны жизни второго Билла Клинтона (назовем его, Билл Клинтон²), мы забрасываем в данное измерение своих агентов, которые вербуют этого Билла Клинтона-саксофониста. Понятно, что завербовать творческого музыканта для нас, профессионалов, не составит большого труда. После этого сознание завербованного Билла Клинтона² мы перебрасываем на волну жизни Билла Клинтона¹, проживающего в нашем измерении. Таким образом, в результате нескольких револьваций мы получаем ценнейшего агента в должности Президента Соединенных Штатов.

Полковник на некоторое время даже замолчал, дав возможность всем переварить вышесказанное.

– Ну, а в третьих, – продолжил он – нельзя забывать и общечеловеческие перспективы открытия. Каждый будет способен продлить себе сознательную жизнь, все смогут, если захотят, исправить ошибки, возвратиться назад, да и вообще, выбирать из спектра своих параллельных жизней именно ту, которую по-настоящему хочет их душа. Если теория профессора Смелянского реализуется на практике, он станет первооткрывателем совершенно новых возможностей для всего человечества – завершил доклад седой полковник.

– Но этот механизм, как вы назвали его, Сергей Иванович, револьвация, может оказаться и в руках наших врагов – громким голосом вернул всех обратно в реальность генерал. Не забывайте, кстати, и о простых бандитах. Если и они получат возможность вербовки банкиров, охранников, брокеров, то начнутся миллиардные кражи, биржевые паники. Все это способно дестабилизировать и подорвать финансово-экономическую ситуацию в стране, всколыхнуть хаос и беспорядки. Хорошо, – продолжил генерал – а как разведка оценивает ситуацию? Анатолий Петрович, что в вашем управлении думают по этому поводу?

Начальник отдела «Р» полковник Козьмин, как всегда, докладывал быстро и четко.

– По нашим оценкам, аналогичные работы ведутся в США, Израиле и Китае. В последнее время темой заинтересовалось еще несколько стран. В первую очередь, Англия, Германия и Франция. Мы проанализировали всех участников конференций и симпозиумов, внимательно изучаем опубликованные доклады и материалы. Сейчас к нам поступают первые отчеты от резидентов этих стран. По вашему поручению, товарищ генерал, мы дали им соответствующие указания. Уже есть интересные факты, но системно мы их сможем доложить недели через две.

– Через одну, не позже – уточнил генерал. У нас и так все сильно затянулось. У вас все?

Полковник Козьмин утвердительно кивнул и быстро записал указание генерала в свой блокнот.

– Так, ну и остались у нас контрразведчики – протрубил Терентьев. Давайте выкладывайте свои мысли и подозрения.

Заместитель начальника отдела «К» сразу подтянулся и сделался серьезным. Обычно на всех совещаниях у руководства принимал участие непосредственно начальник отдела – генерал-майор Серебряков. Это был опытный генерал, прошедший всю служебную лестницу от зарубежной резидентуры, до участия в крупных военных операциях. Однако в данном случае нужно было хорошо разбираться в научной тематике, поэтому сейчас отдел представлял полковник Бродский.

Бродский попал на службу в ФСБ после окончания Московского физико-технического института. Он был великолепным аналитиком, что не раз позволяло ему вычислять даже маловероятные ходы разведчиков других стран, в том числе и легально действующих под прикрытием посольств и торговых предствительств.