Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды]

А на утро я наконец получила телефон некоего Четриоло, знавшего Бернардо Фелоцци не только как Джинго, но и как Бернардо Фелоцци, позвонила ему и договорилась о встрече. Похоже было, что Четриоло (по-нашему «огурец») — это просто кличка. Ну что ж, каждый волен представляться, как хочет.

Было часов одиннадцать, не меньше, но Сергей еще спал и правильно делал. Ведь это я ждала важного звонка и была им разбужена, и вообще это я приехала в Неаполь работать, а Ясень хотел просто отдохнуть. Однако все-таки пришлось его растолкать.

— Сережа, вставай, мне надо срочно с тобой поговорить.

Он сладко зевнул, потер глаза и попросил:

— У нас там граппа осталась. Налей, пожалуйста.

— А без этого ты не можешь обойтись?

— Могу. Но не хочу.

— Ладно, — сказала я, доставая недопитую бутылку, — только при одном условии. Ты будешь совершенно серьезно отвечать на все мои вопросы.

— Годится.

Он хлебнул, я тоже — совсем чуть-чуть, за компанию, и мы начали.

— Существует ли архив службы ИКС?

— Разумеется.

— Ты имеешь к нему доступ?

— Очень ограниченный. Неограниченный имеют только три человека: Базотти, Спрингер и Кумахира. Возможно, еще Сиропулос. Ну и, наверно, есть личный архив Дедушки, к которому вообще никто доступа не имеет.

— А Ковальский?

— Анжей знает гораздо меньше, чем ты думаешь. Ему это все просто не нужно. Он далек от политики и интриг.

— Откуда взялся Кумахира?

— Кумахира — один из, говоря по-нашему, паханов якудзы, контрразведчик высочайшего класса и редкий интеллектуал. Дедушка искал такого человека долго и методично. Сегодня Кумахира — это реальный контроль над Японией и Китаем как минимум.

— Доверять ему можно?

— Нет, конечно. Доверять никому нельзя.

— И Дедушке?

Ясень сделал паузу и налил себе еще капельку по поводу такого вопроса.

— Это отдельная тема, — сказал он. — Если у нас сегодня обзорный брифинг, давай углубленное изучение проблем отложим на следующий раз.

— Давай, — согласилась я. — Это был не вопрос, а подколка. Поехали дальше. Кому ты звонил в Неаполь из Ясенева в ту ночь, когда мы познакомились?

— Роберто Пьяцци, одному из ведущих агентов Дедушки здесь, в Италии.

— С ним можно сейчас связаться?

— Разумеется. О чем ты хочешь его просить?

— Я хочу узнать все о Бернардо Фелоцци. О Джинго. Кстати, как его настоящее имя?

— Паоло Ферито.

— Забавная фамилия.

Ferito по-итальянски означает «раненый».

— Его убили? — решила я уточнить.

— Да, местные мафиози. Ему нельзя было возвращаться в Италию.

— Почему же он вернулся?

— Видишь ли, мы, конечно, были друзьями детства, но эту сокровенную тайну Бернардо мне не доверил.

— Я же просила серьезно. Сейчас граппу отниму.

— Отнимай, мне уже не надо. Я действительно ничего больше не знаю об этом итальянце. Тогда я навел о нем справки в самом общем виде и не для дела, а просто по привычке.

— Хорошо. Знал ли Дедушка Чистякова?

— Ничего себе перескок! Полагаю, что нет. Чистяков был резидентом в Португалии в те времена, когда Базотти еще только раскручивался, а уже в шестьдесят третьем году Анатолия Геннадиевича перевели в центральный аппарат, и до самого восемьдесят второго он сидел в Москве, если не считать нескольких краткосрочных командировок.

— Куда?

— Бразилия, Ангола, Германия, кажется, точно я не помню.

— Но это можно уточнить?

— Конечно, можно.

— Отлично. Встречался ли Дедушка с Андроповым?

— Да. В начале восемьдесят второго года. То есть это я считаю, что встречался. Ни документов, ни живых свидетелей этой встречи не существует.

— Ты хочешь сказать, что есть мертвые свидетели?

— Именно. С Дедушкой были два его лучших агента. Они убиты в том же январе командой гастролеров из Греции. Дедушка провел расследование и назвал заказчиком одного крупного перуанского торговца кокаином. Перуанец по сей день сидит в нашей далекой тюрьме, но тех двух убийств по-прежнему за собой не признает. И в данном случае я верю перуанцу. Дедушка сам убрал своих агентов.

— Ты же уверял меня, что с пятьдесят седьмого года Базотти никого не убивает.

— Да, но это было исключение.

— А может, было много исключений?

— Не думаю. Встреча с Андроповым — абсолютно уникальный случай в биографии Дедушки. Очевидно, в том разговоре он впервые в жизни потерпел фиаско. Может, просто не сумел договориться ни о чем — это уже удар, а может, и того хуже: почувствовал за собеседником непреодолимую силу, испытал давно забытое чувство страха и пусть совсем недолго, но выглядел жалким и слабым. Базотти из тех людей, кто не умеет проигрывать. Никто не должен знать, что он вообще бывает слабым. Вот почему те двое не имели права на жизнь.

— А ты когда-нибудь спрашивал Дедушку напрямую? Не о тех двоих, а просто о встрече с Андроповым?

— Спрашивал. И он ответил очень странно в не свойственной ему манере: «Сержо, давай ты не будешь больше задавать мне этот вопрос». И я больше не задавал. Я понял потом, что внутри службы ИКС принято считать, будто переговоры с советским лидером планировались, но не состоялись. А подтверждение своей догадки я получил через какое-то время от Нанды. Вот какой диалог состоялся между ним и Базотти в том же восемьдесят втором: «Нехорошо, Фернандо, у тебя повышенный тремор. Руки трясутся». — «Да ну, это что за тремор! Ты бы посмотрел, как они трясутся у Андропова». — «Я видел». — «Что ты видел? Ты видел на экране, а у русских телевидение хитрое, они большие доки по сокрытию своих недостатков…» Дедушка не мог случайно проговориться, с ним такого не бывает. Значит, что? Проверка Нанды на умение молчать? Странная проверка. Да Ковальский ее и не выдержал. Сказал мне. Возможно, не только мне. А я сказал тебе. Больше похоже на целенаправленную утечку информации.

— Почему ты не говорил об этом раньше?

— Ты не спрашивала. И потом вся эта история не имеет никакого отношения к твоей проблеме.

— Имеет, — сказала я уверенно. — Кто был с Андроповым на той встрече?

— Не знаю. Выяснить это практически не представляется возможным. Встреча ведь была строго конспиративной с обеих сторон.