Резервация. Четвертый эпизод

❹

- Тебе налить? – спросил Гай. Он сидел на панцирной кровати, застеленной старым пледом и крутил в руках бутылку виски. Рядом, на тумбочке, стояла пепельница и две закопченные металлические кружки, больше похожие на бульонницы.

- Нет, - ответил Антон. Он сидел рядом, опустив голову, уткнув руки между колен.

- А я выпью, - сказал Гай. Он отвинтил крышку и плеснул в кружку – хорошо плеснул, наполовину.

- Они не отпустят нас, - буркнул Антон.

Гай молча взял кружку и опрокинул в рот. Сглотнул дважды. Сморщился. Закурил.

- Мы сказали все, что знаем. Мы им не нужны. Посмотри, - Гай кивнул на приоткрытую металлическую дверь. – Они нас даже не заперли.

- То есть мы можем уйти?

- Наверху буря.

- Дерьмовое оправдание, Гай.

- Думай, что хочешь…

«Буря, а так тихо, - сказал Индус, когда привел их в эту комнатенку. - Потому что все замирает, когда природа злится. Отдыхайте. Скоро я пришлю врача»

А что будет потом? Когда буря кончится? Их повезут обратно, с мешками на головах? Антон спросил об этом у Гая, но тот только пожал плечами.

- Что они сделают с парнишкой? Куда они его отвели?

- Не знаю, - сказал Гай. Он плеснул себе еще. – Сдался тебе этот дебил?

Антон поднялся с кровати.

- Просто мне… не все равно.

- Ну, стоило догадаться, - Гай выпил и крепко затянулся сигаретой. – Тебе вечно неймется.

Хороший коп? Достойный кобуры и значка? Антон поглядел на Гая с презрением. Хорошему копу не может быть все равно. Потому что всем – всем вокруг похуй на то, что творится в гетто. Люди предпочитают не вмешиваться, потому что так легче. Или пускают все на самотек. Но самотека не будет, пока есть такие, как Гаспар. Пока есть Чистые, которые сваливают трупы людей на тротуаре, как туши со скотобойни. Пока Европа отдает все это на самотек, здесь будут хозяйничать преступники, не ценящие человеческую жизнь.

- Сопротивление не будет стрелять, - сказал Гай. Теперь, после двух кружек, он и сам, кажется, верил в это. – Все, что им нужно, это заручиться поддержкой Альянса. И это – вполне достойный шаг. Вывезти нас к КПП.

- Ты в это веришь?

- А почему нет?

Антон развел руками.

- Ты слишком много думаешь, напарник, - сказал ему Гай. – Слишком много анализируешь. Ты считаешь их всех гребаными тварями, но в гетто есть и достойные люди. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты разучился верить в людей.

Философская хрень, - подумал Антон. – Послушать бы тебя за столиком в баре. Но тут от этой хуеты тошнит!

- Мы выберемся. Вот увидишь, - продолжил Гай. – Я обещал Мирре. Обещал детям.

Обещания в этом мире не стоят и горсти песка из Резервации, - подумал Антон. – Как можно что-то обещать, когда едешь за периметр, где идет гражданская война?!

Он подошел к двери и аккуратно выглянул в коридор - тот был пуст. Антон вернулся к напарнику.

- Надо валить отсюда! Забирать пацана и валить! - прошептал он.

- Да как?! – всплеснул руками Гай. От него пахло спиртным. И потом. Он зашептал. – Как ты собираешься это сделать? Там, наверху, толпа чуваков с автоматами! Блядь, Антон, они нас положат на раз и зароют где-нибудь в развалинах. И никто никогда не узнает, куда мы делись! Чтобы валить, нужно хотя бы знать, где мы! И выждать случай! Ты понял?!

- Я слышал, - прошептал Антон. Он склонился над ухом напарника, почти касаясь его губами. Порезанное лицо горело от пота, он взмок, но не обращал на это никакого внимания. – Я слышал там женский голос. В кабинете Гаспара.

Гай взглянул на Антона, как на чокнутого.

- Что ты слышал?

- Женщину. Но когда мы вошли, ее там не было…

- Ты начинаешь меня пугать…

- Это не глюки, поверь.

- Антон… - Гай покачал головой.

- Да послушай ты! Я уверен, что слышал! И запах. Там стоял этот жасминовый запах шампуня. Она была там. И ушла через другую дверь. Ты понимаешь меня? Через другую дверь…

- Ты ебнулся…

- Там может быть тайный выход из бункера. За той огромной картой на стене…

Гай засмеялся. Плеснул себе еще виски. Поболтал в кружке, рассматривая. Сигарета истлела до фильтра и обожгла ему пальцы.

- Блять! – он затушил ее в пепельнице. – Когда мы ехали сюда, - Гай посмотрел на напарника, - они спросили меня, как я выбрался за периметр.

Антон замолчал, глядя на напарника. Он не знал почему, но эти слова ударили больнее, чем когда ему дали под дых.

- Я соврал, - сказал Гай. – Вот уже двадцать три года я вру и себе, и детям. Чтобы врать целую жизнь, достаточно соврать однажды. Ложь тянется за мной, как жвачка на подошве ботинка. Но знаешь что? – Гай продолжал смотреть. Снизу вверх. Как будто разговаривал с распятием на стене собора. – Я никогда не жалел об этом.

Индус был прав. Резервация закаляет. Она превращает детей в озлобленных волчат, которые вырастают в bhediya(хинди.Волк).

Антон присел рядом. Они помолчали. И он вдруг понял, что хочет знать.

- Как это было? Расскажи… - попросил он. А Гай был готов рассказать. Потому что слишком долго держал это в себе.

- Однажды, в детстве, мы убили старика. Забили камнями и железными прутьями. Нас было семеро, а он один – жалкий, беспомощный гастролер, приехавший на поезде черте откуда. Надо же, тогда еще ходили поезда…

- Зачем? Почему вы это сделали?

Гай сплюнул под ноги. Снова налил виски. Выпил. Но уже не морщился – скалился, как волк.

- Он был насильником. Катался по резервации и насиловал детей. Заманивал конфетой, а потом насиловал и душил. Помню, когда мы били его, он сильно кричал. И из кармана его засранных штанов сыпались конфеты. Никто из нас не взял ни одной, хотя мы были вечно голодными до сладостей. Мы растоптали их у него на глазах.

- Тебе не было страшно? – спросил Антон.

- Мм?

- Страшно убивать?

- Кровь опьяняет, напарник. Я не помню страха. Помню, что мне хотелось кричать и бить. И я не сдерживался.

Все истории в этом месте заканчиваются одинаково, - подумал Антон с печалью.

- Теперь ты понимаешь? – спросил Гай.

Да. Теперь он понимал. В этом месте нет жалости. И если они попробуют бежать – их убьют.

Но что будет, если они останутся? Что с ними сделают, если они будут послушно сидеть и ждать? Антон думал, что то же самое.

- Мы должны попытаться, - сказал он тихо. – Должны попробовать вернуться домой.

Врач пришел к ним через полчаса. Молодой веселый парнишка со шрамом над правым глазом. Он принес с собой небольшой потертый саквояж на застежке и поставил его на кровать. Щелкнул суставами пальцев и широко улыбнулся.

- Вижу, вы уже приняли обезболивающее, - сказал он и засмеялся. Раскрыл саквояж и достал бутылочку спирта. Поставил ее на тумбочку и вытащил катушку ниток с кривой иглой. Потом положил на тумбочку пинцет и упаковку ватных тампонов. Снова улыбнулся и поглядел на напарников.

- Вас сильно посекло, - сказал он Антону. – Вашему приятелю повезло больше.

- Что ты собираешься делать? – Антон недоверчиво посмотрел на содержимое саквояжа.

- Наложим пару швов. Раны все еще кровоточат. Их нужно зашить.

Антон провел пальцами по лбу – пальцы оказались в крови.

- Вот видите? Это нужно обработать и зашить, во избежание сепсиса.

- Хорошо, - согласился Антон. Гай уступил ему место. Он снова пил – бутылка была уже наполовину пуста.

- Гай? - позвал напарника Антон. – Попридержи коней.

- Не беспокойся за меня.

Антон протянул руку.

- Дай-ка.

Гай отдал ему бутылку. Антон сильно сжал горлышко. Пить из горла он умел – частенько практиковался в переулках, когда на бары не оставалось денег.

Виски оказался дрянным. Но Антон пил и похуже. По груди тут же побежали теплые ручейки, юркнули вниз и обожгли живот. И вдруг все встало на свои места. Антон отнял бутылку ото рта и улыбнулся. Протянул Гаю.

- Теперь можешь зашивать, - сказал он врачу.