День Победы. Гексалогия (СИ)

Переговоры должны были состояться в Министерстве энергетики России, которое теперь разместилось в историческом здании в центре Москвы. Здесь полицейских постов стало еще больше, люди в форме были видны буквально на каждом шагу, и только сопровождение позволило кортежу Говарда преодолеть все заслоны, наверняка способные остановить и самого решительного террориста.

— Кого боятся сами русские, черт возьми? — раздраженно спросил Говард, когда они миновали очередную линию оцепления.

— Всех, — коротко ответил Хортон, пояснив: — Новое правительство никто не выбирал, мы назначили его, генерал Камински лично назвал состав кабинета министров. И теперь те, кто заседает в Кремле, и в других местах, в том числе и здесь, опасаются, что народ их не примет. Их приказы и без того имеют хоть какую-то силу только здесь, в Москве, и еще в тех местах, где размещены наши войска. А так эти ублюдки чувствуют себя уверенно, как будто и впрямь чем-то руководят.

Вереница «Субурбанов» остановилась у парадного входа. Выбравшись из просторного салона, Рональд Говард, сопровождаемый полудюжиной своих помощников, остановился, с интересом осматриваясь. Первое, что бросилось ему в глаза — вооруженные до зубов охранники на мраморных ступенях, с автоматами, в касках с забралами из пуленепробиваемого стекла и тяжелых бронежилетах. А еще американец заметил на всех окнах первого и второго этаже массивные ставни, металлические и наверняка бронированные. Выглядели они так, что сразу становилось понятно — первоначальным проектом такое «украшение» предусмотрено не было.

Часовые у входа даже не шелохнулись, когда Говард вместе со своей свитой вошел в здание министерства. Внутри — тоже пост, только никаких автоматов и бронежилетов. Человек в форме, в фуражке с высокой тульей, шагнул навстречу прибывшим, торопливо козырнул, произнес на неплохом английском:

— Господин Говард, прошу за мной. Вас уже ждут!

В самом министерстве было немноголюдно. Провожатый увлекал Рональда мимо запертых кабинетов, по длинным, извилистым, полупустым коридорам, по широким мраморным лестницам, пока они не уткнулись в двустворчатые двери, массивные, добротные, точно крепостные ворота какого-нибудь средневекового замка — во время поездок в Германию и Испания Говарду удалось побывать в нескольких таких, здесь впечатление было схожим.

В просторном зале гостей из-за океана ожидали два человека, Рональд Говард сразу узнал их, и они тоже мгновенно вспомнили того, кто, не задерживаясь на пороге, проследовал к огромному столу, разумеется, деревянному, явно стариной работы. Смерив широкими шагами ковровую дорожку, полностью глушившую стук каблуков, Говард, пройдя вдоль длинного, огромного, словно футбольное поле, и совершенно пустого стола, встал перед русскими, взглянув в глаза одному, затем второму:

— Господин Сейфуллин! Господин Захаров!

— Мистер Говард, — Вадим Захаров, человек, которого Рональд считал прежде едва ли не личным врагом — и очень ловким дельцом — усмехнулся: — Решили все же вернуться в Россию?

— Пришло время доделать то, что вы не позволили мне завершить прежде, господин Захаров.

— Грязно играете, — заметил по-русски Ринат Сейфуллин — он знал, что заморский гость владеет языком весьма неплохо для американца. — Посылать «быков» с «волынами» к несговорчивому клиенту — это что-то из моей юности. Раз уж переговоры не удались, признайте поражение, и только.

— Быки? Волыны?

Рональд Говард раздраженно мотнул головой, непонимающе уставившись на Сейфуллина.

— Людей с оружием, — пояснил, усмехнувшись, Захаров. — Неужели для вас было настолько важно наложить свои руки на нашу нефть, что это стоило стольких жертв? Какой нормой прибыли можно оправдать это? Я знаю, погибли сотни, тысячи американских солдат, для вас это должен быть настоящий шок!

— Когда речь идет о безопасности всей нации, можно пожертвовать ее частью! Я не в восторге от того, что произошло, но мы здесь собрались вовсе не для того, чтобы искать правых и виноватых или каяться в ошибках, господа!

— Верно, — согласился Сейфуллин. — У вас есть дело, сделать которое вы не можете в одиночку? Что ж, мы готовы выслушать ваше предложение, господин Говард.

— Есть проект, реализация которого обеспечит энергетическую безопасность Соединенных Штатов, оказавшихся в заложниках у арабских и прочих партнеров, поставляющих сейчас свою нефть. Но и для вас исполнение его обернется немалыми выгодами — это позволит подпитать экономику России, дать работу вашим гражданам.

Захаров с Сейфуллиным переглянулись, и Вадим произнес, взглянув вновь на Говарда:

— Интригующе звучит, признаюсь! Что ж, извольте!

Времена, когда для презентации требовались ватманы и кульманы, когда приходилось возиться с кипами бумаг, прошли. Новый век нес новые технологии, позволяющие сэкономить время, уменьшить расходы, добавить выразительности. Вся информация теперь умещалась на крохотной микросхеме, которую Говард и извлек из кармана пиджака.

— Прошу, господа, — произнес он почти слово в слово то же, что говорил на собрании акционеров в Нью-Йорке. — Проект «Полярный экспресс»!

Рональд Говард ловко вставил флэшку в разъем стоявшего на пустом столе ноутбука, и все трое, касаясь друг друга плечами, дыша соседям в ухо, склонились над монитором. А по нему, по карте, змеилась жирная линия, отмечавшая маршрут грядущей «стройки века». От просторов Западной Сибири, по южному берегу Белого моря, по заповедным землям Русского Севера, она, точно пиявка, ползла, петляя меж карельских озер, и, наконец, выбравшись на Кольский полуостров, уткнулась в побережье Баренцева моря рядом с точкой, отмечавшей Мурманск.

— Протяженность нефтепровода — две тысячи двести миль, — сообщил Говард, тотчас поправившись для русских собеседников: — Три тысячи шестьсот километров. Проектная мощность — восемьдесят миллионов тонн в год. Это, конечно, не «Дружба», но во многом новый проект может с ней поспорить.

Ринат Сейфуллин понимающе хмыкнул:

— Это примерно восемь процентов годовой потребности в нефти вашей страны, или четырнадцать процентов чистого импорта. Имея такой источник и запасы на своей территории, а также в непосредственной близости от своих границ, например, в Мексиканском заливе, вы не будете зависеть от ближневосточных поставщиков и стран Африки.

— Что-то знакомое, — хмыкнул меж тем Захаров, взглядом провожая жирный пунктир, отмечавший трассу нефтепровода. — Я это уже видел прежде.

— Вероятно, — согласился Говард. — В основе нашего проекта — изыскания специалистов компании «Лукойл». Им тогда не удалось реализовать свой замысел, а мы доработали этот проект под свои интересы и возможности. Частично используем уже существующие участи трубопроводов, соединяющих месторождения Сибири с европейскими странами, многое придется создать заново, в том числе нефтяной терминал в Мурманске — это самый удобный порт, чтобы принимать супертанкеры.

— Хотите побыстрее высосать все соки из нас, из России?

Ринат Сейфуллин зло взглянул на Говарда, и Захаров положил ладонь на плечо своему коллеге, успокаивая его.

— Мы не живодеры, — стараясь сохранять выдержку, произнес Рональд, взглянув в упор на Сейфуллина без тени робости. — Да, мы хотим взять у вас многое — по праву сильного, по праву победителя. Раз не смогли защитить то, что имели — отдайте нам, а уж мы не упустим ничего. Но мы и даем вам взамен немало — только откройте глаза, и поймете!

Глаза у Рината Сейфуллина и так были открыты — шире некуда. И в них плескалась не злость, не раздражение — там плавилась лютая ненависть. Вадим Захаров, не ожидавший такого от человека, которого знал неплохо, и знал, как спокойного, выдержанного, уверенного в себе дельца, даже растерялся, не зная, чего теперь ожидать.

— Что вы хотите от нас, мне лично понятно, — произнес бывший глава «Росэнергии» — раз ему удалось выиграть поединок с Говардом, теперь расклад был иной, и все же сдаваться без боя Вадим готов не был. — А что вы нам намерены дать взамен? Ради чего нам стоит сотрудничать с врагом?