Древний свет (СИ)

— Я слышала об этой скале, — сказала Селестиэль. — Это их главная святыня, на ней золотыми буквами выбиты имена харадских вождей, тех, что сражались тысячу двести лет назад на Пеленнорских полях под предводительством Короля — Призрака. Говорят, что эти костры, что горят вокруг скалы, неугасимы, потому что их питает сама земля…

— Ага. Вечный огонь называется, — скептически проворчал Бэнкс.

— Сама земля, говоришь? — переспросил Лугарев. — Интересно. Надо бы это проверить.

— Чтобы проверить, надо сначала оппонентов перебить, — буркнул Бэнкс. — Видишь, сколько их?

— А ты посмотри, сколько желающих это сделать. Положение сложилось достаточно непростое. С одной стороны, перед ними были враги. Орки, исконные и древние противники нолдоров, и харадримы, такие же давние враги Гондора. Никто не сомневался, что они будут защищаться отчаянно. Но, с другой стороны, все понимали, что у окруженного противника не осталось ни единого шанса, и это будет уже не бой, а бойня. Выпускать противника из окружения было немыслимо, но и совершать подобное массовое убийство было невозможно. Лугарев посадил вертолет около штабного ховеркрафта Гил-Гэлада.

Командующий был в таком же затруднительном положении:

— Игорь, что мне делать? Мы же не убийцы! То есть, я могу приказать перебить орков, но не людей!

— Ты предлагаешь мне отдать приказ? Вряд ли нолдоры послушают меня, — пожал плечами Лугарев. — Я тоже не могу устроить резню, сам понимаешь. Но и отпускать их нельзя. С такой пятой колонной в тылу мы много не навоюем.

— Может быть, твои друзья что-нибудь посоветуют? Расселл и Ирвинг? — Гил-Гэлад чуть ли не умоляюще посмотрел на Лугарева.

— Попробуем, — Лугарев включил рацию и вызвал Голдштейна. Тот ответил довольно быстро. Лугарев обрисовал ему ситуацию и сказал:

— В общем, Ирв, тебе придется ответить на извечный русский вопрос: «Что делать?» Чтобы потом нам не пришлось отвечать на второй извечный русский вопрос: «Кто виноват?»

— Дай нам минут пять подумать, Игорек, — ответил Голдштейн. — Что-нибудь сообразим. Через несколько минут Голдштейн сам вызвал Лугарева:

— Вот что, Игорек. Предложите людям сложить оружие и сдаться, — сказал Голдштейн. — Но только людям. И отведите войска немного подальше.

— А что мы будем делать с такой оравой пленных? — спросил Лугарев. — Если ты думаешь, что я специалист по организации концлагерей, ты ошибаешься.

— Думается, этой проблемы у вас не будет, — ответил Голдштейн и прервал связь.

— Придется последовать его совету, — пожал плечами Лугарев. — Но если они сдадутся, и нам придется с ними нянчиться, я ему это припомню.

Войска Орлангура после быстрого согласования плана действий на уровне командующих, отошли на несколько километров от скалы.

Несколько вертолетов, в том числе и экипаж Лугарева, снова поднялись в воздух, чтобы проконтролировать ситуацию. Эрейнион Гил-Гэлад объявил свой ультиматум через установленный на вертолете громкоковоритель. Харадримам предлагалось бросить оружие и снять доспехи, и идти в расположение союзников колонной по два, заложив руки за голову. Оркам приказали оставаться на месте. По толпе окруженных прошла как бы мгновенная судорога. А затем началось такое, чего никак не предвидели ни эльфы, ни наемники. Орки решили, что люди сговорились между собой против них. Решение вывести безоружных харадримов оказалось для сдавшихся фатальным.

Низкорослые, смуглые и косоглазые орки хватали своих недавних союзников, не позволяя им себя покинуть.

— Ну, вот! — выругался Лугарев. — Теперь у нас массовый захват заложников… Однако захвата заложников не получилось. Харадримы схватились за только что брошенное оружие — оркам не удалось схватить всех сразу — и дали отпор своим прежним союзникам. Обозленные орки взялись за ятаганы, и между бывшими собратьями по оружию началась настоящая битва.

— Что они делают? — услышал Лугарев в шлемофоне голос Гил-Гэлада.

— Они же перебьют друг друга!

— Похоже на то, — до Лугарева начал постепенно доходить дьявольский план Голдштейна. — Ох, и хитер, собака! Он же, по сути дела, натравил их друг на друга!

— Игорь, что делать? — взывал по радио Гил-Гэлад.

— Самое разумное — подождать, пока орки сделают за нас нашу работу, — ответил Лугарев. — Радуйся, что нам самим не приходится этим заниматься.

Он оказался прав. Побоище между орками и харадримами продолжалось около часа. Вертолеты кружились над полем боя, не вмешиваясь в происходящее. Вскоре битва распалась на отдельные группы, продолжавшие сражаться до последнего. Наемники подождали еще около получаса, затем Лугарев повел вертолет на посадку. Ми-24 приземлился в туче пыли недалеко от подножия скалы. Ломион открыл двери грузовой кабины и выпрыгнул наружу с луком в руках, за ним остальные эльфы. Вокруг лежали изрубленные тела орков, людей, некоторые из них были еще живы. Селестиэль нагнулась к одному из харадримов. Он был еще жив, хотя кровь толчками выбивалась из глубокой раны в груди, на губах пузырилась кровавая пена.

— Оставь его, Селест, им уже не поможешь, — Лугарев выбрался из кабины и подошел к ней.

— Игорь, это ужасно… Я не могу…, - она поднялась, закрыв лицо руками.

— Мы ничем не поможем им, — повторил Лугарев. — Видишь, всюду песок, грязь… Они все равно погибнут от заражения крови.

— Почему мы не вмешались? Почему? — Селестиэль подняла на него сверкающие от негодования глаза.

— Ты предпочла бы, чтобы вся эта кровь была на наших руках? — Лугарев повернулся и отошел в сторону, к опоясывающему скалу кольцу костров. Что-то подсказывало ему, что он на пороге какого-то важного открытия, или находки, если сказать точнее. Интуиция вела его к огню. Сжимая в руке автомат, Лугарев подошел к одному из костров.

Земля здесь была совершенно другая. Это была уже не сухая глина, не песок, почва напоминала скорее жирный украинский чернозем, однако вокруг скалы не было ни травинки. Он сделал еще несколько шагов и остановился, не веря своим глазам. В горящем костре не было ни дерева, ни угля, горела сама земля! Почва под ногами стала влажной и липкой. Сапоги Лугарева оставляли в ней глубокие следы, они быстро заполнялись темной жидкостью, но это была не вода! Лугарев нагнулся и машинально опустил палец в черную жидкость, заполнившую след. Поднеся его к лицу, он уловил слабый характерный запах. Это была нефть. Нефть!

Лугарев обернулся к эльфам:

— Селест! Ломион! Идите сюда! Эльфы подбежали к нему, следом шел Бэнкс.

— В чем ты вымазался? — удивленно спросила Селестиэль. Лугарев, не в силах сдержать возбуждение, сунул ей под нос вымазанный нефтью палец. Она брезгливо отшатнулась:

— Да объясни же, наконец?

— Селест, это нефть! Нефть!

— Нефть?!

— Да! Ты понимаешь, что это значит? Она знала, что такое нефть, и для чего ее используют в Вечности, но никак не могла понять, почему Лугарев так обрадован своей находкой.

— Ты же инженер, Селест, пойми, наконец, это же будущее для вас!

— Лугарев потряс перед ней измазанным пальцем. — Нефть — это энергия, транспорт, полимерные материалы! Ты же хотела видеть свой народ великим и сильным! Ключ к этому у тебя под ногами! В глазах Селестиэль блеснула знакомая ему искорка. Она поняла.

— Да, но… Ее ведь надо переработать? И потом, у нас нет промышленности, и я не уверена, что нам это нужно, — Селестиэль явно была озадачена. — Понимаешь, Игорь, у нас совсем другое отношение к жизни, к природе. Я не уверена, что нам следует идти вашим путем, а ты так стараешься повести нас следом за вами. Я знаю, что ты хочешь нам добра, но нужно ли нам такое добро?

— Ну, — Лугарев замялся. — Это, конечно, решать вам. Только учти один важный момент. Люди развиваются динамичнее и быстрее, чем вы, они более восприимчивы к новому. Рано или поздно, они додумаются, как использовать это богатство. Хорошо, если оно попадет в руки ваших союзников — гондорцев. Но Гондор далеко отсюда. Если эту нефть захватят ваши противники, и научатся использовать ее, у нолдоров не будет ни одного шанса. Ты видела наши боевые машины, и знаешь, что люди далеко не всегда хорошо настроены к эльфам. Рано или поздно возникнет новая Империя Зла. Я желаю вам победы, но без техники это будет непросто. А ты знаешь, что машины питаются нефтью.