Поколение пепла (СИ)

Кроме всех земель сельскохозяйственного назначения, компании «Сибагропром», чьи учредители терялись в цепочке оффшорных однодневок, принадлежало пять гектар девственных лугов, по которым протекала хрустальной чистоты речка. Дом деда Мазая площадью около трех тысяч квадратных метров был таким же простым и практичным, как сам олигарх, не знавший слов барокко и рококо, зато сумевший держать в кулаке огромную агропромышленную империю. Без единого декоративного элемента, но со стальными воротами и новой колючей проволокой поверх трехметровой стены. Фасад был облицован бурым крупнозернистым гранитом, крыша была сделана под красную черепицу.

«Я бы уважал его, если бы он не был таким козлом, — подумал Демьянов. — Уважал бы за то, что он, как и я служит Порядку. Вот только порядок у нас разный. Поэтому и миру между нами не бывать».

К особняку примыкал двухэтажный гостевой дом, где когда-то останавливались посещавшие Мазаева деловые партнеры, отдельный дом для прислуги и охраны — аккуратный одноэтажный, похожий на армейскую казарму. Тут же был гараж на десять машин и отдельный гаражный блок для любимого мазаевского бронированного вездехода, а также банный комплекс с бассейном и сауной. Все это было окружено краснокирпичной стеной и, если верить планам, соединено подземными ходами общей протяженностью несколько километров.

Оба КПП на въезде были похожи на ДОТы и усилены бетонными блоками. Да и в самом доме толстые стены и окна-бойницы наводили на шальную мысль, будто, проектируя его задолго до катаклизма, олигарх, держал в голове, что когда-нибудь это место будет его последним прибежищем.

Но сами будки охраны на въезде были покинуты, а стена в нескольких местах разрушена. Такими же пустыми выглядели и меньшие здания. Видно было, что защитники отступили в хозяйский дом. Оттуда то и дело на удачу постреливали.

Бойцы Скоторезова отвечали им еще реже, берегли патроны. Для них самих укрытием служила та же стена.

— Ну и дворец, — произнес Демьянов, оглядывая строение в бинокль. — Построен коряво.

— Но мощно, — проворчал Топор. — Это не облицовка, это натуральный гранит черт знает какой толщины. А может и базальт. Пули из крупняка просто отскакивают. Стекла были пуленепробиваемые, хотя это, конечно, только от воришек… Что главное, там защитников человек сто. Он вооружил всех, включая конюхов и слуг… да, у него тут и конюшня, и псарня, и даже косолапый в клетке. Зажарим после победы. Мне чур лапы и мозги.

— Какое у гарнизона вооружение? — прервал его дурачество Демьянов.

— Минимум три пулемета, несколько уродов, считающих себя снайперами. Мы попытались подобраться, но не сумели. Стреляют без предупреждения.

— Попробуем вместе. Теперь нас целых семьдесят. Сколько у них продуктов?

— На целый год, — хмуро ответил Топор. — Сергей Борисыч, осада тут не поможет. Только дождаться ночи и штурмовать. Они как раз сейчас по рации созывают всех своих с города. И когда те сообразят, что нас мало, то нагрянут сюда и просто числом задавят. У нас день, не больше.

— Это ясно. А есть ли способ оставить дом без воды? — Демьянов повернулся к пленнику.

— Нет, — Бурлюк почесал в затылке. — У них скважина и собственный генератор. И две цистерны в подвале, вода меняется по очереди. Я сам все достраивал, уже после войны.

И судя по лицу, он понял, что проговорился.

Демьянову претило так обращаться с хорошим мужиком, но выбора не было.

— Вот что. Вы знаете тут все коммуникации. В ваших интересах помочь нам попасть внутрь. Иначе нам придется всех там сжечь, не разбирая виновных и невиноватых.

— Это невозможно, — Бурлюк замахал руками, — Вы же в канализационную трубу не пролезете. А подземный ход от гаража я сам обвалил. Позавчера. Это дохлый номер.

— Дохлый, значит? Дайте я с ним потолкую, — дядя Саша, расположившийся на земле в тени забора, тем временем достал из рюкзака скальпель и стоматологические щипцы.

— Не надо, — сказал энергетик упавшим голосом.- Я придумаю что-нибудь… Только не калечьте. Мне еще семью кормить.

— А ты оптимист, — с сарказмом произнес Мясник.

Демьянов видел, что ничего он не придумает. И вообще он зря опозорил человека и чуть не довел того до инфаркта. Вон как побелел. Через минуту, не добившись от него ничего, Скоторезов воплотит свои угрозы в жизнь, хотя пять минут назад сам рассказывал майору, какой это хороший человек. За ним не заржавеет.

Топор умел внушать мысль людям, что он не блефует. Он и действительно никогда не лгал. И даже запретить ему Демьянов не мог; в этом месте его власти не было. Люди Топора ему не подчинились бы.

— Замолчите все. Саня, пусть твои мужики не стреляют. Я буду говорить.

С этими словами Демьянов, никого не предупреждая, подошел к сорванным воротам и высунулся из-за бетонной плиты, жалея, что нет мегафона. Ничего, они его услышат.

«Любой ценой», — напомнил он себе.

Это был смертельный риск. Там у Мазаева был как минимум один настоящий снайпер, снявший уже нескольких дружков Топора.

— Эй, мужики! У всех есть дети? Что с ними будет, если вы ляжете костьми за жирного подонка? — изо всех сил крикнул майор и тут же пригнулся. И вовремя. Несколько пуль пришедших в себя стрелков просвистели в опасной близости. Но это были неприцельные выстрелы. Будто они и сами сомневались.

— Через четыре часа мы начнем штурм. Для этого у нас есть спецсредства, в том числе «Шмели»! — прокричал Демьянов вдогонку, уже не поднимаясь. — Все, кто сдастся до этого момента, будут помилованы. Остальные, кто не сгорит, будут завидовать тем, кто поджарился. У меня всё. Жду белый флаг до полудня!

На самом деле, РПО «Шмель»*** у них был всего один, и Демьянов был уверен, что каменный дом выдержит его огонь. Мазаев вполне мог сидеть в подвальном бункере или специальной бронированной «Panic room» — «комнате безопасности», которые майор видел только в кино. Кроме десятка погибших и небольшого пожара, который быстро погасят, ничего это им не даст.

«В идеале сюда бы пару танков, и сровнять этот вертеп с землей».

Потянулись минуты напряженного ожидания, складывавшиеся в часы, каждый из которых был тяжелее предыдущего. Демьянов ловил на себе скептические взгляды Скоторезова и даже десантников из Подгорного.

Колесников так вообще смотрел на майора как на ненормального. «Зачем было называть крайний срок, Сергей Борисович? И почему шесть, а не восемь?» — недовольно вопрошал он.

Демьянов посоветовал ему расслабиться.

— Те, кто не сдастся через шесть, — сказал он, — не сдадутся и через восемь. Можете оправиться, подкрепиться, закурить, умыть рожу. Но, не теряя бдительности.

На исходе четвертого часа в окне третьего этажа особняка появилось белое банное полотенце. А пятью минутами позже из распахнутых дверей вышел человек с белым флагом в черном берете и черных очках.

— Мы решили сдаться, — с непроницаемым видом произнес он.

— Вот и отлично, — кивнул майор, — Выходите не торопясь и по одному. Стройтесь вон на той площадке. За заборчиком. Только не толпой, а ровными рядами. И ждите досмотра. Оружие — у кого есть — кладете на землю прямо здесь у дверей.

Это была автостоянка для служебных машин. Огороженная и с твердым покрытием. То, что нужно.

— Да вы просто волшебник, — произнес Бурлюк, все еще связанный, но немного успокоившийся, когда понял, что его не будут резать.

Он смотрел на процесс капитуляции разве что не разинув рот.

— Нет. Я просто пожарник. Тем более бывший.

Вслед за человеком в берете начали выходить остальные. Из высоких дверей здания полился поток, показавшийся майору бесконечным, который иссяк только через десять минут. Выходившие люди четко делились на сословия и состояния. Тут были и рабочие в синих комбинезонах, и пехота в зеленом камуфляже с надписью «Легион», и крепкие мужики в черной полицейской форме, сваливавшие на ходу свои бронежилеты в общую груду. В другую кучку бережно клались автоматы, пистолеты и даже помповые ружья. А также гранаты, снайперские винтовки и несколько противотанковых гранатометов.