Курьер. Дилогия (СИ)

   Увидев сие зрелище, от которого содрогался пол и разбегались все окрестные тараканы, я понял, что всё, наше дело - труба, в очередной раз я оказался не в том месте и не в то время, и сейчас, невзирая на заслуги перед Отечеством, меня могут примитивно расстрелять или сделать внушение прямо на глазах у всей толпы, которая будет восхищённо внимать и даже похлопает в итоге в ладоши - от осознания всего этот у меня даже ресницы и брови заметно опали, были бы усы, они бы повисли как жалкие тряпочки. Но... Я недооценил Капитошкина.

   - Преображенский, почему всякий раз, когда происходит ЧП с курьерами, рядом непременно оказываешься либо ты, либо твоя загадочная тень?! - прорычал он мне в ухо, схватил за руку и демонстративно потряс её, сдавив пальцы.

   - Да откуда мне знать, Зизольдий Гурабанович?! - зашипел я ему в лицо в ответ. - Сами знаете: мне эта работа не особо и нужна, я бы и с театром не порывал, будь моя воля и голова на плечах. Видать, меня мама в детстве часто роняла, что у меня от рождения такой пунктик - влипать во всякие пакостные дела!

   - Помолчи! - рявкнул он тихо. - И моли Триединого, Преображенский, потому что от аналитиков Центра поступили такие интересные факты, которые могут положить крест на всю нашу дальнейшую деятельность. Понял?!

   Уставившись мне в глаза яростным испытующим взглядом, он молчал и лишь делал загадочный вид, а я как раз пытался понять: какое отношение услышанное имеет ко мне? У меня же алиби по поводу Ковалёва и Дегтярева. Или они ещё что-то накопать под меня смогли?!

   - Элана, как он там? - громко спросил Капитошкин, не оборачиваясь и продолжая буравить меня взглядом.

   - Он мёртв, Зизольдий Гурабанович, - раздался спокойный - чересчур спокойный! Неужто истерика близится? - голос нашего главного врача. Я против воли вытаращил глаза и едва не задохнулся от неожиданности: как мёртв? А инъекции? А био-стимуляция? - Инъекции помогли ему продержаться, возможно, они и удержали бы его в жизнеспособном состоянии, но мышечное напряжение и резкий скачок кровяного давления решили всё - сердце не выдержало нагрузки и разорвалось. Шоковая стимуляция его не спасёт, проводить её я не рекомендую - имеющиеся травмы и повреждения несовместимы с жизнью, их не залечит даже кольто и хроно-консервация.

   - Я всё понял, - кивнул Капитошкин. - А с Леонардо что?

   - Перелом шейных позвонков, - раздался холодный голос, - однако смерть наступила до этого в результате обширного инфаркта и внутреннего кровоизлияния в мозг.

   Капитошкин закрыл глаза и вздохнул, руки его мелко-мелко дрожали, лицо покрылось сеточкой мелких кровяных сосудиков, побагровело и налилось дурной кровью.

   - Я могу идти, Зизольдий Гурабанович? - спросила Элана, поднимаясь с пола.

   - Разумеется, - кивнул он. - Свободна.

   Она слабо улыбнулась мне, бросила последний взгляд, наши глаза встретились, я успел прочесть в них страшную усталость, тоску по ещё одному ушедшему в Вечность человеку, ненависть к своей работе и печальную обречённость, вызванную тем, что никто эту работу лучше неё делать не сможет. Я моргнул, посылая ей мысленную поддержку, пытаясь подбодрить и придать столь необходимых этой хрупкой нежной очаровательной милой женщине сил, она, кажется, поняла и почувствовала, потому что улыбнулась ещё раз, собрала своё оборудование и пинками вытолкала своих подручных из зала.

   - Бенефициус, какие обязанности выполнял Леонардо в последнее время? - тихо спросил Капитошкин, не открывая глаз.

   - Наладка СИГ-связи между БОГА и Главным терминалом, - подумав немного, ответил Грин. - Калибровка и фильтрация сигнала концентратора.

   Помолчав немного, он добавил:

   - Он вполне мог заменить меня у Главного терминала в случае чего... Хороший специалист... был. Впрочем, у меня здесь нет плохих специалистов.

   Капитошкин зло посмотрел на него, тяжело вздохнул и потоптался на месте, будто пытаясь что-то сказать и в то же время не решаясь сделать это. Его взгляд коснулся меня, перебежал на Грэя, Капитошкин скривил губы, однако Грэй лишь ответил ему презрительной улыбкой, затем остановился на Грине и снова вернулся ко мне.

   - Бенефициус, убери всех людей отсюда, - скомандовал он. - Пусть займутся работой. Вы, трое, останьтесь - разговор есть.

   - Ситуация уже приближается к критической, - хрипло произнёс Старик, дождавшись, когда столпившиеся вокруг нас работники Грина разошлись по своим местам, некоторые стали проверять состояние арок Врат. - Это уже четвёртый случай гибели курьера за этот месяц. Смерти Побережного нам чудом удалось избежать. Так больше продолжаться не может. Аналитики Центра требуют от меня отчёта касательно деталей дела Ковалёва и Дегтярева, я не хочу даже представлять себе, как они воспримут новость о гибели Асахиро. Мы полностью подконтрольны Центру, а посему, если его статистическая служба зарегистрирует очередной факт гибели, произошедший в этом месяце, то неизбежны проверки со стороны особых отделов Центра, по результатам которых многие из нас, боюсь, могут лишиться своего места, а не только лично я, как некоторым бы здесь хотелось.

   Капитошкин помолчал немного и, сложив руки за спиной, стал легонько покачиваться как маятник: вперёд, назад, вперёд, назад...

   - Официальная директива такова: в течение трёх дней мы обязаны предоставить всю информацию, имеющую даже самое незначительное отношение к гибели курьера, если такова, разумеется, произошла. Некрологи Ковалёва и Дегтярева с сопутствующими документами ещё не поданы, на очереди, я так понимаю, Асахиро... - Капитошкин помолчал секунду, закусил губу и как-то беспомощно посмотрел на нас и на два неподвижных тела на полу. - Сейчас я предлагаю такой вариант: срок повременить с отсылкой некрологов имеется... Посему я требую от тебя, Грин, тщательно проанализировать временной пласт, в который был отправлен Асахиро, результаты мне в кабинет, срок - сегодня, как можно скорее. Аластор, ты сделаешь снимок памяти Асахиро, проанализируешь его, результаты мне на стол, срок - до завтра. Элана, - Капитошкин коснулся маленького чёрного пятнышка на воротнике пиджака, активируя канал связи, - подготовь некролог Асахиро, срок тебе - до завтрашнего полудня, потом мне его на стол для визирования и печати... - Капитошкин отдышался и вытер вспотевший лоб, затем стрельнул глазами по сторонам. - Всем ясны поставленные задачи?

   Грэй и Грин кивнули, кивнул даже я, поддавшись коллективному эго, Капитошкин как-то нахохлился и пронзительно посмотрел на Грэя.

   - Трудные времена требуют крайних мер, - произнёс он загадочным и жёстким тоном, - а сейчас, как вы все понимаете, далеко не праздник. Я обязан уведомить о происходящем высшее руководство, решить эти вопросы непосредственно с самим Директором. Завтра утром я отправляюсь к нему на совещание. Со мной поедешь ты, Андрей, и глубокоуважаемый мистер Аластор Грэй. Сие не обсуждается и не комментируется. Я позвоню вам обоим сегодня вечером, сообщу о времени визита. А теперь за работу! - сообщил он грозно, развернулся и вышел из зала, плотно притворив за собой дверь.

   Я посмотрел ему вслед, говоря самому себе, что отныне следует мне начать привыкать к новому Старику, который почти не плюётся, слова не путает, не мямлит под нос, а говорит чётко, спокойно и лаконично, сухо подчёркивая и в достаточном свете обрисовывая детали, предназначенные для огласки. Что ж с одной стороны это хорошо - я всегда любил и уважал крутых грозных начальников, от одного окрика которых даже мухи встают по стойке "смирно" и рассчитываются на "первый, второй", любил и уважал их, наверное, потому что сам в душе был таким: суровым, строгим, но справедливым. С другой стороны, похоже, мне придётся переучивать себя с самого ноля - за тот срок, что я знал нашего Старика, я успел основательно привыкнуть к мелким неприятным "бонусам" общения с ним, кажется, без них я буду слишком серьёзно воспринимать его, а так, глядишь, дело докатится до того, что я на работу стану ходить как на работу, а не как в милый славный приют для душевнобольных. Тяжёлый выбор, что предпочесть? За советом я решил обратиться к Грэю, обернулся, заранее открывая рот для вопроса, и вдруг осёкся, насмерть перепуганный.