Последний паладин

— Думать будем, когда говно жрать будем, — Серёга вечно изобретал какие-то присказки. — Делай, что должен, и будь, что будет.

Перед штабом стоял прапорщик который с суровым видом озвучил:

— Прошу сдать оружие!

Китяж отстегнул магазин и дернул затвор, показав, что оружие не заряжено. Кинув магазин прапору он попытался пройти, однако прапор повторил ещё суровее:

— Я же сказал, сдать оружие! На территории штаба запрещено передвижение…

— Слышишь, прапорщик, — мягко начал Китяж, — а ты нечего не путаешь.

Этот прапор, стоял здесь, сколько Тяжин бывал в Ханкале, а судя по его немыслимо седой шевелюре, призван в армию он был ещё при битве на поле Куликовом.

— Извините, товарищ старший лейтенант, приказ коменданта гарнизона, — подчеркнуто вежливо ответил прапорщик.

— Нет, вот, скажи, Бузони, — Китяж обратился к своему второму номеру. Бузони зажимал кулаком смешки, — скажи «Китяж, ты — идиот»! А прапорщик, по твоему, я хоть немного похож на И-ДИ-О-ТА? — он повернулся к седому.

— Никак, нет.

— А знаешь почему, прапорщик? — Китяж перёшел на шёпот, в плотную подойдя к прапорщику, и взял его за ремень, как будто проверяя, хорошо ли он затянут, — Да потому, что в разведке не держат идиотов.

Но прапорщик оказался «тёртым калачом». Левой рукой он перехватил Китяжа за запястье у ремня, а правой прихватил локоть так, что большой палец уперся в то место, которое любят все наркоманы, в локтевой сгиб. Седой взял Китяжа на «Болевой».

От боли, Китяж стиснул зубы, но не проронил ни звука. А прапорщик продолжал давить сильнее и сильнее.

— Послушай, парень! — Теперь уже прапорщик шипя брызгал Китяжу в ухо слюной. — Я успешно завершил свой сто первый разведрейд, когда ты страдал детскими болезнями и лежал в пеленках пересыпанный тальком. Я на этой службе железные зубы нажил! И я сразу усвоил одну главную истину: Есть приказ — изволь выполнить. Расшибись! Сдохни! Но выполни. Понял? — прапорщик отпустил руку Китяжа и тот согнул её, как донор после забора крови.

— И ты, меня пойми, прапорщик, — Тяжин понял, что нахрапом седого взять не получится, поэтому начал подходить к нему с другой стороны, — Вот отдал я тебе «весло». Прошёл, к начштабу в гости, прихожу к тебе и говорю: «Отдай, дескать, дорогой товарищ прапорщик, мою любимую „плёточку“, да по быстрее, пожалуйста.» А ты мне, в ответ «Какую — такую, „плёточку“, мил человек?». А ведь оружие…

— Ты, старлей, мне мозги, того… Не компостируй, — прапорщик понял, что инициатива на его стороне и начал дожимать Тяжина, — И начштабом меня не стращай. Мне и начштаба, и командующий округом оружие сдают. А надо будет и Министр Обороны с Верховным сдадут. — Седой снисходительно ухмыльнулся Китяжу, — Но только, если будет надо…

Крыть Китяжу было не чем и он, покорно сняв СВД, протянул её седому, мудрому прапорщику.

— Нет, старлей. Зайди и сдай в штабную «оружейку», — сказал прапорщик открывая дверь. Китяж и Бузони проследовали за ним.

Справа от входа, в коридоре, была железная дверь с открывающимся наружу окошком. Типичная оружейная комната. Прапорщик подошел к «оружейке», щёлкнул замком, едва приоткрыв дверь просочился за неё и быстро закрыл дверь за собой. А открыл окошко «оружейки» уже совсем другой человек. Нет, это был тот же прапорщик, но взгляд его поменялся с сурово-наказывающего в приятно-услужливый.

— Товарищи офицеры, желаете сдать оружие, — Седой обратился к разведчикам, как лучший официант в «Астории», — Всегда пожалуйста! Прапорщик Панасенко к вашим услугам.

Китяж и Бузони удивленно переглянулись, а прапорщик продолжал издеваться.

— У меня все, как в аптеке. Что сдали — то получите.

Да. За те три дня, что они с Бузони были под Шали, в гарнизоне Ханкалы все поменялось и раздолбайская жизнь явно закончилась. Было похоже, что за провал операции начальство получило «по сопатке» и теперь метало молнии. Запах озона витал уже на подступах, а что творилось на втором этаже штаба, представить было сложно.

Но Китяжу с Бузони предстояло идти в это «адское пекло».

— Зря ты так, Кирюха… — сказал Бузони протягивая через окошко ВСС седому. В ответ седой выдал Сергею замызганный клочок картона, на котором было написано «68».

— Да! — подыграл ему седой, — Зря ты так, Кирюха. У меня все ходы записаны. Тааак… 18:35, получено от ст. прапорщика С.С.Жуковского, «ВСС», за номером 23714 и два магазина к ней. Серёжа, — обратился седой к Бузони, — Саня уже наверху. Вас дожидается. Ну, а теперь давай ты. Кирюха…

Китяж просунул в окошко СВД, и запасной магазин.

— Один у тебя, — сказал он седому намекая на инцидент у входа в штаб.

— Да, я всё помню, Кирилл Александрович. Тааак… Запишем, 18:37, получено от ст. лейтенанта, К.А.Тяжина, СВД, за номером 161177, и два магазина к ней. Вот, держи номерок.

Прапорщик протянул Тяжину картонку, с номером «69» и захохотал.

— Да, старлей, это — судьба!

— Контора пишет, — ответил не пойми кому Китяж и пошел по коридору до лестницы на второй этаж.

Пройдя в кабинет для совещаний, Китяж увидел Аббата, который тихо разговаривал с незнакомым капитаном.

— Прапорьё — одно ворьё! — поприветствовал Аббата Китяж сделав вид, что не видит капитана.

— И тебя туда-же, — ответил Аббат и продолжил тихую беседу.

Как, все-таки, они были похожи с Сергеем. Единственный признак, по которому их различали, это небольшая седина Бузони. Аббат был черный, как смоль. Ну и поведение, конечно!

— Не будем им мешать, — в полголоса шепнул Бузони.

— Серёга, а кто это? — также тихо спросил Китяж садясь за «Т»-образный стол.

— Это, самый лютый… — но Бузони не успел договорить.

Дверь резко распахнулась и в кабинет быстро зашел генерал Трофимов и незнакомый полковник.

— Товарищи офицерррры!!! — рявкнул вскочивший Бузони, он первый заметил генерала, и все встали «смирно».

— Товарищи офицеры, — махнул рукой генерал, — присаживайтесь. Разрешите представить, ваш новый начштаба, полковник Букин Геннадий Сергеевич. Давайте без церемоний и официоза. Приступайте, товарищ подполковник…

— Итак, товарищи офицеры, ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан, — «ты смотри», — приметил Китяж, — «все таки штабные — народ начитанный», — а подполковник продолжил.

— Сегодня ночью, из окруженного федералами Шали, сумели выйти более двух с половиной тысячи бандитов, под командованием Хаттаба, Закирова и Гелаева. Думаю вам не надо объяснять, кто это такие.

Все присутствующие в комнате одновременно кивнули.

— Как это произошло? Пусть разбирается венная прокуратура и особый отдел округа. От себя добавлю. Операция — провальная.

«Ишь ты, как перед генералом прогибается», — ухмыльнулся Китяж.

— Считая, что Хаттаб и Закиров будут двигаться в северо-восточном направлении через Улус-Керт, командование 76-й дивизии ВДВ, приняло решение Выставить засаду, — полковник подошел к карте, — на горе Исты-Корд, — Букин указкой стал показывать место, — и на находящуюся в четырех с половиной километрах от нее, высоте 776. Для чего и был высажен десант. На Исты-Корд — 1-я рота 1-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, на высоту 776 — 6-я рота 2-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, соответственно. На высоте 682 дежурили группа из 15 солдат 4-й роты.

«Послал господь начштаба. Вот-те и раз», — прикинул Китяж, — «Да… не удержался Талбоев на месте. И, может быть, провал спишут именно на Талбоева. Он же — чеченец.»

— Высадка десанта, на соответствующие высоты, началась в 14:00. А уже в 16:00 командир шестой роты, майор Молодов вышел на связь с донесением. что ведет бой с сильно превосходящими силами противника.

— Бузони, — шепнул Китяж, — это же твой тезка, Серёга Молодов…

— А вам, товарищ старший лейтенант, я вижу. не интересно, — с сарказмом обратился к Китяжу Букин.

— Ни как нет, товарищ полковник, — Китяж встал из-за стола, — Просто Сергей… Извините, майор Молодов. Он — наш боевой товарищ.