Клинсмер (СИ)

Я только пожал плечами, грязный промокший камуфляж превратился в упаковочную пленку и плотно прилип к телу, ощущение не из приятных.

- Занимался, - подвел итог силовик, - вон посмотри на своего напарника, - и он указал на Диму, который с трудом переваливался через трехметровый забор, сделав стойку на руках, высунувшись по пояс из-за стены. - Если по другую сторону идет стрельба, то он соберет все пули, прежде чем успеет посмотреть, что же твориться за забором.

- А я?

- А ты перемахиваешь забор сходу, даже не давая противнику шанса прицелится, и не так глупо, а боком, почти лежа на нем. И остальные препятствия проходишь как будто в тебя постоянно стреляют, даже если я не приказываю, бежишь зигзагом, потому что привык так. Остальные считают все это развлечением или, как твой друг, каторгой, а для тебя это средство выжить. С полигона уходил с чувством удовлетворения и новыми вопросами.

Вадим, как и Андрей, заставил меня задуматься о прежней жизни, покидая полосу препятствий, я услышал его голос, он просто разговаривал сам с собой, глядя мне в след. Его последняя фраза меня сильно заинтересовала, не думаю, что кроме меня ее кто-нибудь слышал, но меня она заставила задуматься.

- Интересно, кто ты, - тихо сказал он мне в спину, - враг или друг?

Больше я ничего расслышать не смог, но мне показалось, что этот сильный ловкий человек меня боится. Бывший склад, переоборудованный для тренировок по рукопашному бою, встретил меня звуками ударов и криков, на четырех рингах работало восемь человек, все легионеры.

- Новенькие, - позвал Александр, которого легионеры называли просто Шпала, он ходил между дерущимися, указывая на ошибки, - на ринг.

Мы с Димой поднялись на помост и перебрались через канаты, встав напротив друг-друга, оглянулись на инструктора.

- Бой, - скомандовал Александр. - Только не покалечьтесь.

Димка, приняв стойку из арсенала каратека, сделал мне приглашающий жест, мол, чего стоишь, нападай. Я, не долго думая, прыгнул, нанеся несколько пробных ударов, и тут же понял, что мой друг не имеет никакого понятие о рукопашном бое, видимо, эта стойка была единственной, которую он знал. Поднявшись с пола, Димка обвиняющее посмотрел на меня. Теперь у него под глазом расплывался лиловый синяк, а правую руку он старался беречь, скорее всего вывих или сильный ушиб.

- Ты, - крикнул Шпала, указывая на Диму, - в медпункт, а ты, - это уже мне, - попробуй вон с тем высоким.

На ринг забрался высокий блондин, крепкий в плечах, скуластое лицо не выражало абсолютно никакой мысли. Не дожидаясь команды инструктора, он попер на меня, грамотно работая руками и ногами, заставив меня немного побегать по рингу. Краем глаза я заметил ухмыляющиеся лица легионеров. Хлыст, стоящий на соседнем ринге, смотрен в мою сторону, не одобряя выбранную мной тактику. И тут меня замкнуло, не помню как, но я не только перешел в наступление, но и тремя ударами поверг своего противника на пол. Блондин поднялся, его лицо по-прежнему было скучающим, но в глазах засветился злой огонек. «Не умеет проигрывать, - подумал я, - теперь постарается отомстить, видимо, считает себя сильным бойцом».

- Хватит, - раздался из зала голос инструктора. - Денис, с ринга, а ты, новенький, приготовься, - и инструктор легко поднялся на помост. - Работаем в полный контакт, - сказал он прежде, чем ринуться в атаку. - Покажи все, на что способен, - и спустя секунду на меня обрушился шквал ударов.

Меня носило по рингу, словно щепку в бурной реке. Я сам не осознавал, что делаю, куда бью. Тело действовало автономно, я им точно не управлял, разум отключился уже после первого пропущенного удара в челюсть, но вместо этого включилось подсознание - оно-то и управляло мной в бою. Через какое-то время я понял, что стою на ногах, напротив меня Александр, руки опущены, он расслаблен, но смотрит, как тринадцатилетний пацан на голую бабу - удивление в смеси с восхищением.

- Иди в медпункт, - сказал он, спрыгивая с ринга.

И тут я понял, что у меня болит все: руки, ноги, лицо - сплошная маска, из рассеченной брови капает кровь, тело как будто пропустили через пресс.

- Что случилось? - попытался спросить я, но вместо этого раздалось лишь мычание.

- Не разговаривай, - сказал инструктор, у тебя челюсть вывихнута, - но держался ты молодцом: ни разу не встречал человека, который способен продержаться против меня хотя бы пару минут, ты превысил это время вдвое, да к тому же не бегал, а дрался и даже пару раз зацепил меня. А теперь иди в медпункт. Хлыст, проводи.

Сержант «легионеров» забрался на ринг и помог мне перебраться через канаты, а затем, медленно поддерживая, повел к выходу. Я чувствовал, как у меня заплывает левый глаз, а правый почти ничего не видит из-за крови, текущей из рассеченной брови. Но даже почти не видя окружающих, я понял, что все поражены, а в зале стоит мертвая тишина.

В медпункте я провел несколько часов: вывих правой руки, заплывший левый глаз, гематома на затылке, выбитые пальцы на левой руке, вывихнутая челюсть и множество ссадин и синяков по всему телу. Местный доктор, которого Хлыст называл просто Иваныч, дело свое знал: на синяки лед и йод, челюсть вправил хорошо поставленным ударом, бровь зашил несколькими аккуратными стежками - сразу видно, что делает подобное не впервые, после чего вправил пальцы и правую руку и оставил на пару часов лежать на койке. На обед я приковылял при помощи Димки. Когда мой кореш ввел меня в столовую, я поймал на себе несколько восхищенных взглядов и сдержанный гул одобрения, уже все в лагере знали, что я смог выстоять против Шпалы. После обеда, на котором я не смог съесть ни ложки, поскольку челюсть болела нестерпимо, и ограничился стаканом чая, я кое-как добрался до комнаты, в которой Виктор Петрович читал будущим дружинникам право. Бросив на меня оценивающий взгляд, майор приказал Димке отвести меня в казарму и уложить на койку.

- Все равно ты сейчас не на что не годишься, - бросил он, - завтра освобождаешься от всех занятий, кроме моих, будешь нагонять, а сейчас иди отдыхай.

- Да я в порядке, - попытался возразить я.

- Это приказ, - сказал он, опускаясь за стол. - Дима помоги другу и возвращайся.

Уложив меня на койку и аккуратно хлопнув по плечу, бывший электрик ушел на занятия, а я провалился в глубокий сон. Странный сон. Снились лица людей, множество лиц, одно сменяло другое. Тот Влас, который не лежал в коме девять лет, прекрасно их знал, но я не смог найти ни единой знакомой черты. Последнее, что у меня осталось после того, как я проснулся - это эмблема на рукаве куртки. Двуглавый императорский орел с мечом в лапах вписанный в красную звезду.

Как оказалось, проснулся я как раз к ужину, в казарме собралось почти все население лагеря, исключая, разве что, командный состав и охранников. Заметив, что я открыл глаза, Хлыст присел на кровать рядом со мной.

- Ты как? - участливо спросил командир легионеров.

- Да вроде нечего, - сиплым голосом отозвался я и не узнал его.

- Ну и хорошо, - произнес сержант. - Ты теперь легенда. Стреляешь, как бог, дерешься не хуже, чем раньше занимался?

Я пожал плечами, тело отозвалось болью, но уже не такой, которую я испытывал при каждом движении, когда отошел от схватки в медпункте. Казалось, что с того временя, прошло несколько дней. О приснившимся знаке я решил пока что никому не говорить.

- После ужина Иваныч просил тебя зайти к нему, - продолжил Хлыст. - И, кстати, Сашка сказал, что ты боец не хуже, чем он, а возможно и лучше. Но пока не вспомнишь, придется жить на одних рефлексах. От своих тренировок он тебя освободил, стрелковой у тебя тоже нет, так что будешь заниматься правом и силовой, а так у тебя все замечательно. И все-таки, интересно, кем ты был раньше?

С трудом проглотив ужин, я с помощью Димки добрался до медпункта.

- Ну-с, молодой человек, как вы себя чувствуете? - спросил Иваныч, проводя поверхностный осмотр. - Я гляжу, на вас все заживает быстрее, чем на собаке, причем, не породистой, а как на обычном двор терьере. Думаю, через пару дней и следа не останется, кроме небольшого шрама на брови, хотя стоит признать, что отделал тебя Сашка знатно. Правда, я слышал, что положить тебя он так и не смог.