Гоблин осатаневший

Этот покойник на троне, — продолжал Док, — по-видимому, король, возможно, даже сын самого Ивольди. Если удастся взять Ивольди живьем, сможем выпытать подробности. Но лично я предпочел бы перерезать ему глотку безо всяких церемоний и проволочек. Слишком уж старец опасен, слишком коварен, чтобы позволить ему даже рот раскрыть.

Калибан завершил свою недолгую речь, и в зале вновь воцарилась гнетущая тишина. Пончо неловко переминался с ноги на ногу. Ему мерещилось, что длиннобородый мертвец вот-вот поднимется с трона, полыхнет бешеным взором и направит на него свой магический жезл. Впервые толстяк ощутил над своей головой давящую тяжесть миллионов тонн камня. Не меньше, казалось, весило и окружающее безмолвие. Все это подействовало на Пончо столь угнетающе, что он не удержался и шепотом поделился чувствами с Берни. И тот на сей раз не счел нужным ответить ему, как обычно, ехидной ухмылкой.

Калибан дал знак двигаться дальше. Пока проходили мимо груд заржавленного оружия, детектор в его руке бесполезно светился ярко-желтым. В следующем зале, где вдоль всех стен высились аккуратные штабеля секир и камнебойных орудий, также не удалось в полной мере воспользоваться чутким прибором. Отсюда Док снова избрал путь вниз по крутой лестнице-следы на ней показались чуть ярче бесчисленных прочих, уводящих во всех направлениях.

Ступеням, казалось, не будет конца-краю. Калибан насчитал сперва сто, затем двести, триста, а подножие лестницы все еще терялось во мраке. Тусклые лампочки висели здесь на стенах еще реже.

Стены постепенно сближались; лестница плавно повернула вправо, затем, ступеней через сто прямого участка, налево.

— Интересно, насколько глубоко они здесь могли закопаться? — шепнул Пончо приятелю. — Пусть этому старому кроту Ивольди хоть десять тысяч лет от роду, все равно он чуть ли не с пеленок должен был начать орудовать тут киркой. Нисколько не удивлюсь, если выберемся к антиподам.

Неожиданно лестница кончилась. Док водил детектором по огромной дубовой двери в гранитной стене. Индикатор на панели прибора оставался индифферентно багровым.

— Эй, Док! — воскликнул Пончо. — Да у нее же петли из чистого золота!

Калибан позаимствовал у Берни, который оказался ближе, его пружинный нож с костяной рукояткой и осторожно, как высоковольтной шины, коснулся шарнира самым кончиком лезвия. Ничего не случилось. Опустив окуляры на глаза, Док внимательно изучил петли с замком в невидимом свете. Затем сдвинул оптику обратно на лоб и объявил:

— Придется рискнуть. Ну-ка, парни, пять шагов назад!

Дверь распахнулась вовнутрь, открывая помещение с высокими неровными сводами, освещенное множеством ламп. Снова склад самого различного старинного барахла: боевых топоров, мечей, копий, кирас и поножей. А также, судя по рядам дубовых и каменных сундуков, замковая сокровищница. Из-под приоткрытых крышек некоторых мерцали груды золота и драгоценных камней. Снова множество статуй всех видов и размеров из мрамора, золота, серебра; отдельные изображали людей классических пропорций, остальные-приземистых мускулистых здоровячков, скрюченных плечистых гномов, общеизвестных животных и каких-то неведомых чудищ.

Все трое медленно двинулись через сокровищницу, вовсю глазея по сторонам, но стараясь ни к чему не прикасаться. Некоторые сундуки были до отказа набиты золотой монетой, некоторые-слитками, иные-банкнотами самых разных стран.

Калибан обратил внимание компаньонов на свежий след в пыли, ведущий к трем аркам в дальнем конце зала. Однако, не добравшись даже до его середины, все трое внезапно застыли на месте как вкопанные. Справа в стене зиял забранный стальной решеткой проем-вход в небольшую тюремную камеру.

— Вот так да! — хором воскликнули Пончо и Берни.

Лицо Калибана осталось совершенно невозмутимым. Только очень уж глазастый наблюдатель мог бы приметить, что и он весьма заинтересован-его желто-зеленые зрачки заметно сузились.

Сквозь решетку на пришельцев изумленно таращились юноша и девушка.

Именно девушка заставила Пончо и Берни проявить столько эмоций.

— Ну, Док, нашлась, наконец, достойная соперница вашей несравненной кузине, — заметил Пончо сиплым от волнения голосом.

Медногривая и белолицая красавица широко распахнула на них свои изумрудные очи. Ярко-алые губки были единственным признаком косметических ухищрений. Облегающий дорожный костюмчик почти не скрадывал великолепной фигуры.

Крепко сбитый черноволосый паренек с приятным лицом рядом с ней казался едва ли не ошибкой природы, неким недоразумением, хотя единственным его физическим недостатком-и то, если очень уж придираться-был невеликий рост.

Голос красотки, грудной и взволнованный, прозвучал словно райская музыка. Уцепившись за решетку, она воскликнула:

— Боже мой, откуда вы появились? Спасите же нас, освободите скорее! Пожалуйста!

Ее сокамерник молча поддержал просьбу умоляющим взглядом.

Калибан осмотрел каталажку сквозь прутья решетки. Всю ее немудрящую меблировку составляли двухъярусная деревянная койка с нехитрыми постельными принадлежностями, умывальник с кувшином и стаканом, открыто стоящая параша и каменная полка с остатками еды на двух фанерках.

— Ключ от решетки, стало быть, у Ивольди? — поинтересовался Док.

— У кого, у кого? — растерялась девушка.

— У старого-престарого гнома, — пояснил Калибан.

— А! Старикашка прошел вон туда! — сообразила красавица, ткнув изящным пальчиком в дальний конец зала. Она улыбалась, хотя и слепой бы заметил, какого труда ей стоит сохранять самообладание. Нежные пальчики на прутьях решетки заметно побелели от напряжения.

— Сколько с ним человек охраны? — спросил Док.

— С десяток, — вставил словечко и юноша. Оба говорили с безупречным лондонским произношением, точно недавние выпускники какого-нибудь из английских колледжей.

Пончо и Берни уже разматывали катушки с проводами. Калибан вознамерился было попридержать друзей, затем мысленно махнул рукой. Если клетка с арестантами и таит какой-то новый дьявольский подвох, то все равно это выяснится лишь позднее. Помощники, споро намотав по нескольку витков на прутья вокруг замка, уже нажимали кнопки своих карманных батарей. Брызнуло пламя, и часть решетки вместе с замком, громко лязгнув, выпала наружу. Пончо распахнул дверь и склонился в галантном поклоне:

— Exitez-vous, madame.(*)

(*) Выходите, сударыня (франц.)

Девушка очаровательно улыбнулась; восхищенный Пончо ответил соответствующей жутковатой гримасой.

Юноша представился как Карлос Коббс, затем представил свою невесту, Барбару Вильерс. Оба изучали археологию в Лондонском университете. Оба как раз занимались раскопками на горном склоне, когда их захватила в плен какая-то банда.

Сперва Калибан решил, что охранники Ивольди схватили их где-то совсем рядом с замком. Но молодые люди объяснили, что копали довольно далеко в лесу, возле самого подножия кручи, на макушке которой обосновался замок. Дно траншеи внезапно просело, и они вместе с лопатами и кирками провалились в глубокий подземный ход. А пытаясь разобраться, где очутились, обнаружили вокруг себя настоящие катакомбы.

Наткнувшись на галерею каменных скульптур и россыпи прекрасно сохранившихся человеческих останков эпохи раннего палеолита, молодые люди позабыли обо всем на свете. Когда им грубо скрутили руки какие-то мрачные незнакомцы, они как раз заканчивали набивать бесценными образцами свои походные мешки. Невзирая на громкие протесты, парочку отволокли сюда и засунули в клетку. Затем появился какой-то чудаковатый длиннобородый карлик и учинил им форменный допрос. Барбара называла уродца Горным королем и сообщила, что, по его словам, все залы вокруг-палаты его подземных чертогов.

— Он и не собирался нас отпускать, — взволнованно рассказывала девушка. — Вы представляете? Он… Как, вы говорите, его зовут-Ивольди? Так вот, этот Ивольди заявил, что мы шпионы, и пригрозил нам мучительной смертью. Но сперва, мол, подумает, как извлечь из нас хоть какую-то пользу, так как не любит без толку расставаться ни с чем, что попадает в руки. Что-то он бормотал еще насчет числа «девять». Просто девять. Чего именно девять? Вы часом не знаете?