Гоблин осатаневший

Собственные же чувства Калибан объяснял воспоминаниями о тех славных деньках, когда отцы нынешних его сотоварищей являли собой неиссякаемый источник жизнелюбия и бодрости. Риверс и Симмонс никогда не унывали и сомнений не ведали. Или же умело скрывали свои переживания. Возможно, их железное самообладание как раз и объяснялось тем, что они стыдились проявлять при нем подобные слабости. У сыновей же оказался куда более открытый характер, они меньше стеснялись. К тому же, Калибан и сам, невзирая на всю свою железную логику, испытывал теперь серьезные сомнения в правильности принятого решения-без чего, впрочем, он не мог бы считать себя представителем рода людского.

«Ну, может, и не совсем так, — размышлял Док Калибан. — Просто ребятки еще не знают всех моих возможностей».

Но теперь времени для самокопаний не было. Он сможет заняться психоанализом всерьез, когда вновь окажется в своей цитадели, своем тайном убежище, которое с крайнего севера некогда пришлось перенести на дно глубокого озера. Позже, вернувшись туда, он на время отложит собственные научные изыскания ради обстоятельного знакомства с тайнами восточных философий и техникой медитации.

Калибан тряхнул головой.

— В чем дело, Док? — напрягся Пончо.

Калибан взял товарищей за запястья и отстучал короткое сообщение. Затем произнес вслух, громко:

— Вперед, друзья, и гори оно все синим пламенем!

Все трое решительно двинулись в путь по просторному теперь туннелю-Калибан в центре, Пончо с Берни по бокам.

Но, сделав всего два шага, Калибан вдруг крутанулся волчком, метнулся назад в трубу и нырнул к ближайшей винтовке-распорке. Бросив беглый взгляд через плечо и заметив, что Берни уже близко и вот-вот подоспеет на смену, устремился к следующей. Оба ассистента среагировали вовремя, но куда им тягаться с молниеносным Доком, за которым-то и глазом не всякий поспеет.

Пончо, втрое крепче Берни, но не столь резвый на ногу, подоспел секундой позже, перехватил винтовку приятеля, а его самого буквально швырнул к следующей. В считанные мгновенья все клинья в ловушке оказались подстрахованы.

Секунда тянулась за секундой, но ничего не происходило. Похоже, каменный капкан не имел дистанционного контроля. Управляй им оператор, он обязательно отреагировал бы на рывок Калибана и чисто рефлекторно попытался бы перезахлопнуть капкан.

Видимо, и ловушки, и внезапно вспыхивающая враждебность животных-все подчинялось какой-то скрытой автоматике. Похоже, обычно шагавший впереди Калибан, пересекая некий невидимый луч, сам нажимал на тайные спусковые крючки.

Пока Пончо, растопырив длиннющие лапы, страховал сразу два импровизированных клина, а Берни-третий, Док смотался в пещеру и вернулся с тремя целехонькими винтовками. Переправив их по цепочке, друзья поспешили покинуть опасное место-ну, а вдруг гипотетический оператор просто-напросто зазевался? Но плита не шелохнулась.

Помещение, куда они попали, шикарной обстановкой и прочими украшениями не изобиловало-стены голого камня с единственным изображением огромного черного орла в центре да странный керамический контейнер размером с детскую ванночку на полу перед ним. Дальше путь вел в очередной круглый туннель, на сей раз просторный-даже Доку не пришлось пригибать голову-и щедрее размалеванный. С нерегулярными интервалами стены туннеля украшали здоровенные квадраты с петлями по углам-те самые, которые финны называют

ханнункаавуной

, а шведы-ладонями Святого Ханса. Док хорошо помнил этот знак. Такие же, только помельче, украшали приснопамятный ораторский жезл на ежегодных встречах Девятки в горных пещерах Центральной Африки. А макушку церемониального жезла венчал резной

анкх

, набалдашник в форме креста с кругом в верхней части-символ древнее египетских пирамид.

Знак

ханнункаавуны

напомнил Калибану о его сводном брате Грандрите, высоком атлетически сложенном брюнете, сероглазом и с орлиным профилем, который теперь должен был находиться где-то у берегов Габона. После высадки ему предстояло пересечь пешком чуть не весь тропический пояс экваториальной Африки, к тому же в одиночку, избегая встреч с кем бы то ни было. Маршрут завершался у береговой гряды, где находились пещеры страшной Девятки. Там брату предстоит затаиться, шпионить и терпеливо дожидаться прибытия Калибана, чтобы вместе обрушиться на Девятку в разгар ее ежегодного шабаша. Но если представится случай разделаться с кем-либо из бессмертных раньше-действовать сообразно с обстоятельствами.

Воспоминания эти отдались болью в затылке. Давнее единоборство с Грандритом не прошло для Калибана бесследно.

Через очередной туннель удалось проскочить без приключений. Пончо, смахнув с бровей обильный пот, тяжко вздохнул.

— Так и жди каждую секунду какой-нибудь пакости, — неожиданно поддержал Берни.

Док огляделся. Шестиугольный зал, где оказался теперь маленький отряд, был расписан множеством батальных сцен-коренастые длиннобородые человечки одолевают числом и отвагой огромных тварей, подозрительно смахивающих на давешнее чучело из спальни-

татзельвурма

Центром каждой композиции служил здоровенный штабель золотых слитков. Зал слабо освещали редкие простенькие плафоны на строгих кронштейнах. К каждому светильнику вел провод от черной коробочки на полу под стеной.

— Послушайте, Док, — сказал Пончо. — Уж не эта ли тварь, как там бишь ее, положила начало легендам про драконов?

— Я знаю об этом не больше твоего, — ответил Калибан и повел свою команду к следующему туннелю, на сей раз мрачному, выкрашенному в черный цвет. Через несколько шагов ход привел к дыре в полу. Калибан, продолжая настороженно держать винтовку поперек груди, склонился и посветил вниз. Колодец глубиной метров шесть упирался в пол очередной горизонтальной штольни. На дне виднелся краешек сброшенной деревянной лестницы.

Пульверизатор позволил высветить следы на стенках-недавно кто-то спускался здесь, упираясь спиной и ногами. Проявились следы и на дне колодца-правда, не столь контрастные.

— Опасаюсь ловушки, — отстучал Калибан по руке Берни. Тот передал беззвучное сообщение притихшему Пончо.

— Решайте сами, шеф, — пришел ответ от обоих. Лисья физиономия Берни светилась страстным нетерпением. Пончо осклабился, как орангутан в мечтах о редкостном фрукте.

Ивольди должен был уходить в глубину, на нижние уровни, рассуждал про себя Калибан. Это самый естественный путь для гнома, дом которого подвергся нападению. Возможно, он еще не знает, что ловушки прикончили всю команду преследователей и на хвосте у него осталось всего трое. А возможно, знает все и, скорчившись за каким-нибудь экраном, только и дожидается теперь подходящего момента, чтобы нажать на кнопку или дернуть за веревочку и одним махом прихлопнуть всех уцелевших. Или просто с интересом наблюдает, насколько эффективны автоматические капканы.

Калибан нагнулся и мягко обронил в колодец винтовку-прикладом вперед. Проследив за ее падением, выждал минуту-другую. Ничего не случилось. Теперь оставалось только отправиться следом за ней. Ближе ко дну колодца Док затормозил, извлек из кармана присосок и, зависнув на одной руке вверх ногами, точно гиббон на ветке, заглянул в нижний просторный туннель. Тот тянулся шагов на десять по обе стороны, где резко сворачивал. Тусклый свет сочился их плафонов на стенах-точно таких же, как наверху.

— Ну, что там, Док? — донесся громкий шепот Пончо.

Калибан перевел взгляд вверх. Над ним маячила уродливая, но дружелюбная физиономия.

— Сейчас все узнаем, — ответил Док. Отлепив присосок, он спрыгнул на пол. Ноги еще не достигли пола, а в свободной руке уже вырос автомат.

Громко кряхтя, следом спустился Пончо, затем Берни.

В тот миг, когда ноги последнего коснулись пола, мир вдруг встал на попа. Подпрыгнув, как кот, Калибан выбросил руку с диском к стене и сдавил рукоятку. Присосок сработал безупречно, и Док повис на нем, глядя, как приставная лесенка, винтовка и оба его друга скользят по почти отвесному желобу, в который внезапно превратился пол горизонтальной штольни.