Старая надежда (СИ)

Он усадил сестру на гранитный блок, а сам медленно обошёл крипту. Ни другого выхода, ни спуска в более глубокие подземелья. Тогда Джек устроился рядом с Эми и обнял её за плечи. Она сделала то же самое.

Говорить не хочется. Да и что ты скажешь в такой момент?!

Все будет хорошо? Бред. Отец учил, что нельзя обманывать себя в оценке ситуации.

Я люблю тебя? Эми итак это знает и чувствует то же самое.

Джек крепче прижал сестру и ощутил, как напряглась её рука в ответном жесте.

Остаётся ждать. И надеяться.

Время тянулось медленно, словно густой мёд, стекающий из банки. Джек взглянул на светящийся экран смартфона. Прошло тридцать минут, а казалось несколько часов.

Думаю, надо позвонить отцу, он удержал Эми и объяснил: Один из нас должен остаться здесь, в безопасности. Мы же обещали.

Она кивнула.

Джек вышел во двор.

Бродяга лежал на том же месте. Отец так и не приехал.

Джек взглянул на экран. Нет сети. Поднял смартфон к небу в надежде поймать сигнал. Бесполезно. Лучше вернуться в крипту.

Он поднялся по ступеням и в дверях столкнулся с Эми. Вот ведь! Сказал же оставаться в безопасном месте!

Внезапно зрачки сестры расширились, словно она увидела нечто чудовищное.

Джек обернулся и время остановилось.

На месте Грайвича пылает шар нестерпимо яркого света. Он растёт как снежный ком, поглощает всё на своём пути.

Защищая Эми, Джек обхватывает её и бросается в распахнутые врата церкви.

Обогнать блистающую смерть невозможно. За ничтожную долю секунды ослепительная вспышка стирает мир. Невероятная сила подхватывает его и бросает вперёд.

На мгновение в сознании Джека возникает образ человека в белом. Его одежда сияет ярче окружающего света. Глаза, лишённые зрачков, затягивают в колодцы расплавленного серебра, а руки, скрытые широким одеянием, раскрываются в приветственном объятии.

Затем все исчезает. Даже свет.

4. Враги общества

Джек очнулся.

Казалось, он пересёк реку абсолютной тьмы. Его словно разобрали и сложили заново.

Сознание прояснилось, и окружающее пространство вернулось к трём измерениям, смягчённым плотной вуалью теней.

Жарко, но он ощущает лопатками холод бетона, а потому вставать с шершавого пола совсем не хочется.

Кто он? Почему именно здесь? Ответы появляются, но тут же ускользают, оставляя его в неведении.

Чихнул. Сколько же здесь пыли?! Она мерцает в рассеянном свете, который льётся сквозь узкие окна под сводчатым потолком. Вокруг него высятся квадратные колонны. Странно, но они не достают до перекрытий. Некоторые стоят отдельно, другие выстраиваются в ряды с промежутком не шире пальца.

Откуда-то сверху доносится едва различимый гул, напоминающий о повседневной суете большого города.

Джек напряг руки, и они откликнулись болью, как после выматывающего дня на ферме у деда, но все же откликнулись. Ферма? У него есть семья? Он приподнялся на локте и осмотрел себя.

Хм, одежда пропала... Да что вообще происходит?!

Надо оглядеться.

Джек встал, но резкое головокружение отбросило его на одну из колонн. Она не выдержала и с грохотом распалась.

Спокойно. Переведи дыхание, не торопись.

Двигаясь медленно и осторожно, он подошёл к обломкам и присмотрелся. Оказалось это всего лишь коробки и ящики, поставленные друг на друга. Крышки слетели при падении, и по полу рассыпалась всякая всячина: кухонная посуда, полотенца, бутылки и баночки с непонятным содержимым, одежда, наборы инструментов и множество других незнакомых вещей. Одежда...

Перерыв несколько коробок, он с трудом подобрал себе комплект белья, потёртые ботинки, тёмные брюки и светлую футболку, которая оказалась на размер больше необходимого.

Хм, а не считается ли его самодеятельность воровством? С другой стороны, разгуливать без одежды ещё хуже. К тому же, помещение всё больше напоминало подвал церкви, куда они с отцом как-то раз перенесли коробки с гуманитарной помощью, собранной для беженцев из Австралии.

Похоже, он сойдёт за "нуждающегося".

Отец? Церковь? Неожиданно Джека осенило. Церковь!

Воспоминания ударили в голову словно кулаки школьного задиры и заставили на пару секунд потерять ориентацию в пространстве. Эми! Надо отыскать сестру!

Эми! крикнул он.

Ряды коробок высились как склоны каньона. Джек заглянул в каждый угол. Никого.

Как он здесь очутился? Подвал явно не похож на крипту, в которой они с сестрой прятались от взрыва. Он влез на ящики, но всё равно не достал до узкого оконца, вырезанного в толще бетонного свода.

Тогда Джек ещё раз обошёл комнату. Он тщательно обследовал стены и обнаружил в дальнем углу закрытый проём, очерченный щелью не толще волоса. Джек забарабанил по двери, но ни на шум, ни на крики никто не откликнулся.

Закусив губу, Джек уставился на препятствие. Если это дверь, то должен быть способ её открыть. Он провёл рукой по шершавой поверхности. Вот оно! Там, где обычно располагается кнопка вызова лифта, находился участок, который был чуть теплее остальной стены. Джек приложил ладонь и слегка нажал. Бетон под его пальцами засветился, и дверь с мягким шипением подалась назад, а затем отъехала в сторону.

Кабина освещена холодным светом, что придаёт всему матовый оттенок. Джек нажал единственную кнопку с большой стрелкой, направленной вверх. Он посмотрел в зеркало и пригладил волосы. Синяки никуда не исчезли. Выходит, после расставания с Эми времени прошло не так уж много. Значит, она где-то рядом. Хоть в чём-то ему везёт!

Вскоре лифт остановился, и Джек оказался в самом необычном храме, какой только мог представить. Гигантский зал не меньше половины футбольного поля. Ряды колонн, будто секвойи устремляются вверх, смыкаются арками, что удерживают полупрозрачный свод.

Приглушённый солнечный свет холодным водопадом льётся вниз и расплёскивается по стенам. Даже не стенам экранам, на которых сменяются изображения звёздного неба и геометрических фигур. Они перетекают одна в другую и время от времени складываются в прописные буквы греческого алфавита: Сигма и Омега.

У дальней стены виднеется нечто похожее на кафедру. Аккуратные ряды металлических стульев заполняют свободное пространство. На некоторых сидят молодые люди. Мало кому больше двадцати лет и никого старше тридцати. Все они смуглы, будто несколько дней намеренно загорали под южным солнцем. Их ладони сложены на коленях, они погружены в себя и не замечают никого вокруг.

Эми не видно.

Чёрт!

Несколько секунд Джек переминался с ноги на ногу, а затем направился к ближайшему человеку.

Извините, он коснулся плеча невысокого парня лет восемнадцати. Я не понимаю где очутился. Не могли бы вы мне помочь?

Тот поднял голову, взглянул с удивлением и пробормотал что-то на незнакомом языке.

Я не понимаю... Вы не говорите по-английски? Джек потёр лоб и повторил вопрос по-испански, а затем на ломаном немецком.

Зрачки парня расширились. Он вскочил и отпрянул так, будто его собирались ударить.

Эй, я не имел ввиду ничего плохого! Джек вскинул руки, пытаясь успокоить собеседника, но тот лишь медленно отступал, пока не прижался спиной к одной из колонн.

Другие люди оборачивались, а заметив Джека вскакивали, ошеломлённые и напуганные. Ладонь парня коснулась гладкой поверхности, и она засветилась как сенсорная панель с незнакомым интерфейсом. Юноша непрестанно жал на одну и ту же кнопку, пока на экране не возникло изображение какого-то лица. Парень говорил торопливо и постоянно жестикулировал, указывая в сторону Джека.

Проклятье! Добра это не сулит! Пора уносить ноги!

Джек осмотрелся. Рядом с ним высокие створчатые двери. Путь свободен, да и люди, похоже, хотят убраться с дороги, а не помешать ему.

Он выскочил наружу и захлопнул врата.

А это что?!

Джек отшатнулся. Если бы не дверь за спиной он наверняка рухнул бы на каменные ступени.

Вокруг раскинулся незнакомый город.