Звездные войны

Словно ледяной ветерок прогулялся в неподвижном, сухом воздухе станции.

Голограмма исчезла.

Беспомощный бонго висел посреди кромешной тьмы. Оби-Ван на ощупь искал крышку энергоблока, он точно знал, что она находится где-то здесь, потому что еще до начала их подводного путешествия он туда сунулся и едва успел отдернуть руку. Наконец, он подцепил ее и запустил пальцы внутрь. Рядом во мраке сопел и ворочался гунган. С заднего сидения не доносилось ни звука.

В недрах бонго что-то мурлыкнуло, Оби-Вана все-таки шарахнуло током, а на контрольной панели зажглись лампочки.

— Готово, — Оби-Ван сунул саднящий палец в рот.

Ожили прожектора, осветив ажурное кружево кораллов, бурые ленты водорослей, уходящие вверх и вниз стены ущелья и — еще одну зубастую пасть, размером с хорошую пещеру. + Коло! — завопил гунган. — Когтистый рыба! + Успокойся, — с легкой досадой попросил Куай-Гон и ухватил Джар Джара за плечо, потому что в этот самый момент Оби-Ван резко накренил бонго в лихом развороте. Гунган дернулся и обмер.

— Вы перестарались, учитель, — фыркнул Оби-Ван. Ему стало весело.

Коло, действительно, оказалась когтистой рыбой. И на редкость проворной.

Удирать от нее по узкому ущелью было непросто.

— Чтоб ты лопнула от обжорства, — от всей души пожелал Оби-Ван, заваливая их суденышко в очередной вираж.

Коло сделала еще одну попытку заглотить увертливую добычу, но бонго был уже у самого края ущелья. От одного взгляда на этот край Оби-Вану захотелось поговорить о нехороших предчувствиях. Зазубренные скалы торчали во все стороны, как гигантские иглы, за ними чернел зев следующего ущелья, но если бы им удалось протиснуться между каменной решеткой и стеной рифа, то дальше перед ними лежал бы только открытый океан. Им удалось. Бешено вращая хвостовыми ластами, их кораблик вырвался на свободу. Коло повезло меньше.

Чудовище, не снижая скорости, ударилось об острые скалы. И те с хрустом сомкнулись. Целый подводный хребет открыл глаза, подслеповато моргнул и поплыл по своим делам, пережевывая неожиданный завтрак. Оби-Ван вытер мокрый лоб. Джар Джар очнулся, посмотрел на удаляющегося зверя и снова потерял сознание.

Распугав местных водоплавающих пернатых, бонго выскочил на поверхность и поплавком закачался на мелкой волне. Прибрежные холмы поросли густой зеленью. К самой воде спускались широкие каменные ступени. Оби-Ван посмотрел на небо над головой и торопливо убрал защитное поле. Пахло незнакомыми цветами и соленой морской водой.

Куай-Гон встал в полный рост и огляделся. Оби-Ван тоже покрутил головой по сторонам. Вокруг было безлюдно и тихо, только в лесу пронзительно кричали птицы.

Понадобилось немало времени, чтобы привести в чувство Джар Джара. В конце концов, гунган приоткрыл один глаз, осторожно осмотрелся, открыл второй, убедился, что зрение не подвело его, и вдруг завопил: — Наша спасайся!

Оби-Ван попытался вскочить и выхватить из-за пояса меч, но оказалось, что Джар Джар всего-навсего подвел итог их непростого путешествия через ядро планеты. Куай-Гон уже стоял на берегу.

— Посмотрим, насколько он прав, — сказал рыцарь. — Пошли.

Оби-Ван решительно полез из бонго на ступени. Джар Джар столь же решительно замотал лопоухой головой. — Моя сиди здеся!

— Ладно, — покладисто согласился Куай-Гон и пошел прочь. Через пару секунд гунган догнал его.

Глава 4

Примерно через неделю после последних гонок выяснилось, что нужно ехать в Дюнное море. Там как раз встали лагерем йавы, и Уотто, конечно же, польстился на их барахло. Ну, ехать так ехать. Тем более что в хламе, которое йавы предлагали на продажу — или на обмен, для них все было хорошо — можно было порой отыскать что-нибудь интересное. Однажды он откопал там почти целого древнего дроида, никакой электроники, сплошь механика. Уотто тогда чуть с ума не сошел от восторга. Правда, продать его так и не удалось, до сих пор где-нибудь пылится на заднем дворе. Порой Анакин подозревал, что Уотто больше увлекает процесс торговли, а не ее результат.

О деньгах можно было и не заикаться. Уотто никогда ничего не покупал. Так что Анакин отобрал парочку залежавшихся на складе двигателей и полуразобранную систему наведения.

Иавы почему-то высоко ценили детали боевых кораблей. Особенно старых. Хотя Анакин никогда не слышал о том, чтобы хоть кто-нибудь из этого малорослого народца летал в космос.

Уотто придирчиво осмотрел товар, испустил над ним пару душераздирающих вздохов. Можно было подумать, что он прощается с кем-то из особо ценных и дорогих его двум сердцам родственников. Потом велел забрать еще и проржавевший насквозь стабилизатор от «сэйбра». Прямиком в Дюнное море, сказал он. Встречаешься с йавами, торгуешься и сразу назад. Никаких объездов, никаких «я пошел поговорить с вон тем космолетчиком» и прочих неумных занятий вроде «а что это такое интересное лежит под скалой».

Похоже, Уотто все еще злился за разбитую на той неделе машину. И пусть дроиды идут пешком! Если они не могут покрыть столь мизерное расстояние, то он, Уотто, не видит в них никакой ценности. Его репутация — превыше всего.

Пеедункель!

Сам ты пеедункель… Анакин слушал и даже кивал, когда это было необходимо.

А сам потихонечку радовался: как хорошо, что Уотто не знает его маленькой тайны. Пусть считает, что Анакин так здорово торгуется, что даже иавы не могут его обмануть. Весь фокус удачливой жизни раба в том, что хозяину неведомы все знания и возможности раба. И конечно же, нужно уметь извлекать из этого преимущества выгоду.

Перед отъездом Анакин заглянул домой и усадил на второе сидение флайера робота-секретаря, свой первый секрет. Робот был еще не доделан, но уже запрограммирован на несколько языков, в том числе и на язык йавов. При торговле полезно иметь под рукой переводчика.

Потом не удержался и заглянул под навес на заднем дворе, где был спрятан второй — и главный! — секрет. Анакин собирал гоночную машину. К сожалению, ему пока что ни разу не удавалось ее завести. Но когда-нибудь этот мотор заведется. И тогда Анакин в свои почти десять лет станет пилотом самой быстрой машины, какую только видели гонки. И он будет первым на финише! А потом он построит истребитель. Может быть, «сэйбр», а может, попроще — «феррету», картинку он видел, надо только внести некоторые изменения в конструкцию. И тогда он улетит далеко-далеко, в другие системы, а маму возьмет с собой, разумеется, и они отыщут себе новый дом. А он — Анакин — станет самым великим пилотом в истории звездных войн, он будет летать на всех кораблях, а мама им будет гордиться…

— Анакин Скайуокер, сколько можно мечтать? — спросила с крыльца очень сердитая мама. — Тебе давно пора ехать.

До края Дюнного моря — огромного пространства песка и солнечного света, пересекать которое осмеливаются только йавы на своих несуразных громоздких краулерах, — добираться не больше двух стандартных часов. Так что, когда Анакин увидел вдали разбитый ими лагерь, оба солнца не успели забраться по небосклону слишком высоко. Он рассчитывал, что самое горячее время проведет у йавов за торгами, а в обратный путь отправится ближе к вечеру. В этом месяце солнца-близнецы Тату-1 и Тату-2 вставали и закатывались почти одновременно. Старики говорили, что это знак, но не говорили, чего именно.

Уотто сказал, что йавы будут ждать его возле утеса Мокот, огромной скалы, одиноко торчащей из песка недалеко от берега. Краулер йавов уже прятался в тени Мокота, а выставленные на продажу дроиды были выстроены в нескольких шагах от опущенного трапа. Вокруг них суетились коренастые, низкорослые фигурки, с ног до головы закутанные в просторные робы с вечно опущенными капюшонами. Из-под капюшонов хищно горели желтые глазки.