На задворках галактики. Книга 2 (СИ)

Хельга протянула бокал, Масканин наполнил его, себе же вина добавлять не стал. Сделав большой глоток, командор продолжила:

— С вами, Максим, вышла почти анекдотическая ситуация. Когда Дрик привёл вас и вашего друга, мы всерьёз полагали вас отщепенцами, отбившимся от одной из стай. Вы не представляете, что тут творилось, когда разнеслась весть, что хъхур привёл с собой двух мутантов! Несколько часов все просто на ушах стояли. Конечно, довольно скоро всё выяснилось, но видели бы вы себя со стороны! Ничего удивительного, что вас не за тех приняли. Потом оживление от учёных перешло к медикам. Какой только гадости вы не нахватались! И токсины, и нуклиды, а ваш друг ещё и лимфоброзонов подхватил — местных паразитов. Боюсь, он не скоро покинет базу. Одно могу сказать, ваши каторжные костюмы оказались не так уж и плохи. Но через три-четыре декады, попади вы тогда к врачам, спасать вас было бы поздно.

— Н-ну да, — Максим закусил губу, — конечно. И поэтому нас так долго держали в изоляторе. Мне казалось, из меня всю кровь выкачают.

— Да так оно и было. Вашу кровь почти полностью заменили. Я читала акт медицинского освидетельствования при вашем поступлении. Поверьте, не имейся на базе то оборудование, что, к счастью, имеется, вы бы до сих пор скучали в изоляторе.

— Примерно так я и думал там в изоляторе… Насчёт всякой дряни… А знаете, что мне ещё не даёт покоя? Какой результат возымели наши рассказы о лагере? А то во время всех ваших допросов у меня сложилось впечатление, что сам лагерь вас интересует постольку поскольку, нежели иные аспекты нашего появления на базе.

— И совершенно ошибочное впечатление. Всё, что вы рассказали, изучается самым тщательным образом. Могу сказать, что некоторые горячие головы уже подумывают о рейде в этот лагерь, тем более, что на днях установлены его точные координаты.

— Но ведь его же бомбили! Неужели…

— Бомбили северораконцы, а не мы. Они хоть и союзники, но у них свои интересы, — Хельга вынужденно соврала, о некоторых вопросах русско-северораконских отношений она не имела права говорить. — Подозреваю, что им плевать на лагерь как таковой, скорее всего, их разведка выявила размещение в том районе военного завода.

— Однако далековато они залетели, — оценил Масканин, — видимо где-то в северных пустошах они располагают скрытыми аэродромами подскока.

— Так и есть. За шестьдесят второй параллелью их около десятка. И эти аэродромы сильно досаждают Велгону. А для нас большой интерес вызывает сам лагерь. И особенно тот объект, в котором вы работали до побега. Думаю… И не я одна так думаю, что этот объект напрямую связан с проблемой модификантов. Это пока что модификанты носятся по безлюдным землям. Нельзя исключить, что в Велгоне разработаны планы их массового военного применения.

— Погодите. Хочу кое-что для себя уяснить. Разве этих модификантов на фронте не было? Готов поклясться, я сталкивался с ними. Во всяком случае, оглядываясь назад, уверен, у велгонцев есть в распоряжении… чёрт их знает кто они, но необычные солдаты точно! Сталкивался с ними… Штурмбригады нового образца.

— Как говорится, это только цветочки. Вы ещё многого не знаете. Но это наверстается, когда прибудете в столицу.

Максим вновь наполнил опустевший бокал командора, одновременно рассматривая идеальные формы, словно специально выставленных на показ хельгиных ног. Одетая сегодня госпожой командором юбка цвета хаки не доходила до колен на ширину ладони, а при выбранной позе скорее подчёркивала, чем скрывала совершенные обводы. 'А ножки у тебя просто прелесть, — подумал Максим, — лучше б ты на них штаны натянула, чтоб не отвлекали'.

— А что это за странный аппарат с таким здоровенным колпаком, что одевали на мою голову? Очень уж, знаете ли, интересно. Как вспомню этот колпак, до сих пор неприятные ощущения испытываю. Не по себе. Как если бы я голым появился во время ярмарки на рыночной площади.

— Понимаю. Нечто похожее испытывают все подвергаемые этой процедуре. Этот, как вы сказали, странный аппарат называется 'ментоскоп'. Это как раз и есть та техника, в том числе благодаря которой я убедилась, что вы не велгонский подсыл. Он способен считывать и воспроизводить на специальном экране те события, участником которых вам довелось быть. Грубо говоря — рыться в вашей памяти.

— Хорошо, извиняться не стоит, — сыронизировал Максим. — Что сделано, то сделано. На вашем месте я бы тоже не воспылал доверием к двум приблудившимся беглецам. Но я что-то никогда не слышал, что современная наука дошла до такого. Прям фантастика. Кто б подумал, читать память человека, словно фильм смотреть.

— Вы правы, уровень современных технологий этого не позволяет.

— Тогда что же? Это артефакт, доставшийся от древних?

— Тоже нет.

— Хм, — Максим всем своим видом показал недоумение.

— Не трудитесь голову ломать. О ментоскопе, как и о многих других 'странных', на ваш взгляд, вещах вы узнаете в своё время. Наберитесь терпения.

— Вы меня прямо таки заинтриговали… Ну хорошо. А что вы скажите о моём клинке? Вы ведь его изучили? Признаться, не думал, что мне его возвратят.

— Отчего же? Он ваш по праву. Как говорится, что с бою взято, то свято. Клинок этот древний. Ваш, на сколько я могу судить, наградной… — Хельга осушила бокал. — Откуда я это знаю? Приходилось сталкиваться. Много я рассказать о нём не могу, но если… или правильней сказать, когда встретитесь с полковником Семёновым, поинтересуйтесь у него. А может и генерал Краснов вам что-нибудь расскажет… И примите дружеский совет: старайтесь им не светить.

— Разумеется…

— Простите, командор, — прозвучал слегка искажённый селектором голос референта, — к вам капитан Харламов.

— Благодарю, — Хельга сменила позу на более целомудренную и улыбнулась, поймав взгляд Масканина.

На пороге, словно из воздуха, материализовался высокий тёмноволосый молодец, облачённый в комбинезон проходчика.

— Ох уж мне эта твоя манера появляться, — вместо приветствия сказала Хельга. — Стоит только глаза не надолго прикрыть — и ты уже здесь, бесшумно и незаметно. Знакомьтесь, господа.

— Влад.

— Максим, — Масканин пожал протянутую руку, с интересом изучая командира проходчиков, о котором не мало был наслышан от изрядно общительного референта Хельги.

Вошедший был молод, почти юн, и серьёзен не по годам. Чертовки не по годам, как в душе его воспринял Масканин. Харламову было всего двадцать два, считай мальчишка ещё для своего чина, и тем не менее — командир проходчиков, которые мало того, что были его старше, так ещё некоторые ему в отцы годились. Однако же, он с ними управлялся, причём успешно управлялся. Да и капитанский чин в его годы получить почти что невозможно. Ан, поди ж ты! Стоит перед тобой юный капитан — результат его собственной удачливости, врождённого командирского чутья и кадрового голода четвёртого года войны.

— Проходи, Влад, проходи. Ко мне поближе. Вот сюда, — Хельга указала на свободное кресло. — Что-то ты поздно. Я тебя с утра жду.

— Так вышло, командор. На ухушей нарвались, а поскольку уничтожать их запрещено, пришлось старательно уклоняться от встречи. Зато этот рейд можно назвать самым удачным за всё время экспедиции. Порадовали мы наших учёных отцов, они даже коньяком проставились.

— Неужто живого модификанта приволокли? — Хельга застыла.

— Так точно, живого. Потому и на коньяк отцы расщедрились. Ребята заслужили.

— Заслужили, заслужили, — согласилась Хельга.

— А что, так трудно модификанта захватить? — удивился Масканин, не проникнувшись общим настроением, и встретился взглядом с Харламовым.

Тот смотрел спокойно, с маской вечного льда на лице, потом лишённым эмоций голосом сказал:

— Захватить модификанта не трудно. Но все они неизвестным пока образом заставляют себя умирать. Сегодня нам очень повезло. А может, модификант дефективный попался.

— Ну ты скажешь, дефективный! — Хельге стало смешно. — Все они так или иначе дефективные. Ладно, модификант — это, конечно, замечательно, но завтра, Влад, прибывает транспорт. Нельзя ли поторопить техников? Сам знаешь, сколько сейчас велгонских отрядов по округам рыщут.