Харон. На переломе эпох (СИ)

Теперь, выслушав образный рассказ Катюхи - мнение "уткинцев" колебалось, так как порт Станции теперь представлялся даже более интересным вариантом. Народ гудел как пчелы вокруг лакомящегося медом медведя. Медведем был я и обсуждал с Большим Боссом варианты вывода всех возможных плавсредств из заводи. Вплоть до баржи и наливняка. Вкуууусных плавсредств!

И все бы хорошо - но наведенные мосты мешают, ставя крест на всем четырехпалубном хозяйстве. А капитан своего "Чечерина" бросать отказывался. Похоже, нам не только гидроплан в синий цвет перекрашивать придется, но и мосты разводить. А так не хотелось!

Правда, Уткина заводь специализировалась, в том числе, на ремонтах судов, кабелей, трасс и электрохозяйства мостов, так что имелись тут два бота, заметно облегчающие работу с мостовыми пультовыми.

Долго колебался. Уж очень не хотелось начинать эпопею с разведением мостов. И тут перфекционист-искуситель Юрьевич намекнул - выше по течению, за "кривым коленом" много вкусного стоит. Начиная от пары военных катеров в ковше Средне-Невского судостроительного завода, что в поселке Понтонный, и заканчивая наливняками и балкерами на внешних речных рейдах. Вверх по течению до порогов все уткинцами исследовано и даже несколько человек эвакуировали. Выше порогов не ходили, необходимости не было, а топливо экономить надо.

Хотел было предложить сходить до крепости Орешек на катере, но капитан меня опередил, предложив нам туда слетать. Сорок километров для катера - больше часа хода. Для самолета пятнадцать минут. Бензин ЭЛка кушает автомобильный, девяносто пятый, и проблем с дозаправкой нет - две нормальные канистры, час полета.

Пока народ спорил о переезде, мы сели расписывать, кто какие корабли и куда поведет. Дотошность Юрьевича сказалась и тут, он как Пан, начал расписывать планы, кто идет вверх по реке собирать суда и катера, стоящие на внешних рейдах, кто на каких кораблях пойдет далее. Словом, расписывал судовую роль на весь конвой. Острая нехватка кадров судоводителей чувствовалась и тут - хоть и собирались сюда большей частью речники со стажем и семьями, но большинству руль четырехпалубника или стометрового Волго-Дона доверить было можно исключительно на просторах Ладоги, но никак не для проводки судна сквозь "игольное ушко" мостов Невы.

Я предложил отложить исход, и вернутся к нему через несколько дней. Мы тогда привезем толпу работников морского порта и решим вопрос без штурмовщины. Но сыграло соперничество речников с морским портом. Меня заверили, что и "сами с усами", справятся наличными силами. После чего спор о кадрах приобрел ожесточенность и непримиримость, формулируемую как "Идем сегодня, и Баста!".

Что интересно, когда все пошли курить на палубу, под начинающие пригревать лучи восходящего солнца, толпа жителей уже обсуждала переезд. Скорость распространения слухов явно превышает скорость света - что-то физики не учли в своих теориях.

Взлетели мы через сорок минут, в десять двадцать пятницы, четвертого мая в составе меня, Катюхи, Михаила и Юрьевича, обещавшего по дороге показать суда, на которые он послал катера с людьми для перебазирования всего нас заинтересовавшего в Уткину заводь.

Над заводом в Понтонном покрутились, осматривая еще два недостроенных катера на стапелях. Но нельзя объять необъятное. У нас и так караван намечается большой и разношерстный. Буксиры и теплоходы, катера и сухогрузы. Вот уж действительно "Исход".

Над линиями Отрадного сбросили пару жменей "кричалок" - вдруг и тут есть живые. Повторили выброс над Кировском. Тут уже живые точно были, с крыши Дубровской ТЭЦ в нашу сторону взлетел красный огонек ракеты, заставив присмотреться к черной крыше ТеплоЭнергоЦентрали. Сделали пару кругов, Юрьевич лихорадочно писал записку, на которую пришлось пожертвовать три пулеметных патрона в виде груза. После чего почти ювелирно, нырнув, сбросили письмо на крышу. Затем, качнув крыльями развернулись на прежний курс вдоль реки. Собирать народ будем уже маленьким теплоходом, "уткинец" обещал организовать спасательную экспедицию по возвращению.

Над Шлиссельбургом покрутились - мне показалось шевеление у достроечной стенки Фабричного острова. За пару виражей так и не разобрались, есть живые или показалось. На всякий случай сбросили жменю кричалок. Показал капитану на суда, стоящие у стен Невского судостроительного завода. Дважды ткнул пальцем в пару паромов, Норильск и Северодвинск, стоящих в западном углу заводской набережной. Нам эти паромы, на десяток автомобилей и две сотни пассажиров, сейчас в самый раз будут. Юрьевич кивнул, соглашаясь, что теплоход придется посылать к самому истоку Невы.

А вот в крепости, у этого самого истока, нас никто не ждал. Крутились над "Орешком" даже больше, чем над заводом Шлиссельбурга. Казалось, крепость гарантирует наличие живых. Оказалось - далеко не всегда. Орешек сожрали. И в подтверждение вдоль стены, вслед нашей тени, пробежал Зубастик. Аминь.

Пролетели над Морозовкой. Поселок и окружающие садоводства огорчали мертвой неподвижностью, а вот насосная станция, что чуть в стороне от поселка, порадовала небольшой группой выживших, вполне отчетливо размахивающих руками. Судя по всему, устроились они неплохо, территория удалена и отгорожена, внутри кирпичный, двухэтажный, многоквартирный дом. Эта станция гонит ладожскую воду на очистные, откуда идет водоснабжение жителей. Плюс тут еще электрическая подстанция Ленэнерго. Такие объекты всегда считались стратегическими, в связи с чем, неплохо охранялись и снабжались. Впрочем, наше дело предложить.... Сбросили жменю кричалок и сюда, теплоходу после Шлиссельбурга заглянуть на "Ладожскую насосную" уже невеликим крюком будет.

На правом берегу Невы, вдоль которого возвращались, пошли сплошные садоводства. Тут наверняка есть живые, но никто нам транспарантами не размахивал, и трубы не дымили. На скорости в две сотни километров различить одиночные цели проблематично, хоть мы и старались.

Пролетели над Дубровкой, помолчали. Сделал большой круг над рекой. Вот тут и был "Невский пятачок". Плацдарм на левом берегу Невы, напротив поселка Дубровка. Место одной из самых кровавых битв второй мировой войны. На полутора километрах берега погибло более четверти миллиона солдат. И мой второй дед.

Качнул крыльями. Прости дед. Приду позже. Приду обязательно. Вы не отдали город тварям и нам так действовать завещали. А мы размякли, растолстели и распустились. Но еще имеем шанс исправиться.

Обратно, в Уткину заводь, летел хмурым. Живых больше не встретили ни в поселке Свердлова, ни в Усть-Ижоре. Садились после разворота за Вантовым мостом. Сорок минут, которых нас не было, заметно поменяли диспозицию. Сонная стоянка просыпалась, дымили трубы теплоходов, активно маневрировали суда помельче. Судов с внешнего рейда еще не было, но пролетая над ними, видел, как сизое марево поднималось и из их труб.

"Георгий Чичерин" принял ЭЛку, на этот раз без приключений. Обсуждая дальнейшие действия, мы с капитаном пробрались в кают-компанию, где шел "брифинг" мостовиков. Тут заканчивалась подготовка бригад по разводке мостов. Мой самый страшны кошмар удалось спихнуть на людей, знающих, как разводить мосты, и ничего сложного в этом не видящих.

Не прерывая рабочего процесса, БоБосс вытащил в коридор довольно молодого мужчину, представив его Сергеем Викторовичем, капитаном того самого, эвакуационного, теплохода. Пока Юрьевич ставил задачу по сбору населения вдоль Невы и доставке судовых бригад к Невскому судостроительному, для оприходывания судов, особенно двух паромов - думал, что столь энергичный человек пришелся бы очень кстати замом к Сергею Васильевичу. У нашего начальника порта, правда, свои замы наверняка есть - но тут уже политика. Ничто так не мирит речников и морфлотовцев как общее руководство.

Постарался незаметно покинуть собирающуюся вокруг БоБосса толпу жаждущих целеуказаний. По большому счету, все тут дальше сделают без нас. Анклав я по радио, пока на высоте шли, предупредил, Юрьевич со всеми делами формируемого конвоя лучше меня справится, мосты без меня и разведут и сведут. Харон сделал свое дело и может уходить.