Ничья жизнь (СИ)

— А это прибывшие из Германии консультанты, — невозмутимо пояснил Иванов. — Они хорошо знакомы с данным типом орудий.

Вот так-так… То есть, получается, эти деды — бывшие солдаты Вермахта, служившие в составе расчётов «карлов»?! Вот же ни хрена себе ирония судьбы… Семьдесят лет назад они вели огонь по нашим, а теперь наших же консультируют и обучают… Дела…

— Привезли сюда всех, кто еще жив и находится в более-менее здравом уме, — продолжал артиллерист. — Если честно, то без их помощи нам было бы гораздо труднее — они единственные, у кого есть опыт боевого применения подобных суперсамоходок…

— Очень и очень занятно, — с неподдельным интересом заявила Мисато, внимательно рассматривая мортиру. — Думаю, что иметь в резерве пару таких орудий будет явно не лишним.

Внезапно из-за «карла» показался на редкость колоритный персонаж. Невысокий, сгорбленный и абсолютно седой старичок, одетый в новенький камуфляж и опирающийся на резную трость чёрного дерева. Сколько ему лет, можно было только гадать, но явно очень много. Тем не менее, вдоль борта мортиры ковылял он достаточно бодро и уверенно, что-то бормоча себе под нос на ходу. Увидев нас, старик попытался выпрямиться, но смог лишь чуть отвести назад плечи и вскинуть подбородок. На мгновение я встретился с ним глазами и поразился не по-стариковски твёрдому и уверенному взгляду.

— Guten Tag, herr Hauptman [40], — дребезжащим, но уверенным голосом произнёс немец.

— Не герр гауптман, а товарищ капитан, — со вздохом поправил старика Иванов. — Как продвигаются дела, Пауль?

— Просто отлично, герр гауптман, — с сильным акцентом ответил на английском немец. — «Адам» полностью готов к бою — вы, русские, неплохо его сохранили, ja [41]… А вот Гюнтер на свою «Еву» жалуется…

— Пауль Вейс — консультант-артиллерист, присланный фирмой «Рейнметалл», — представил нам немца капитан. — Майор Кацураги, лейтенант Икари — специальный институт НЕРВ.

— Обер-лейтенант Пауль Вейс, — теперь уже старик поправил Иванова. В голосе немца лязгнул металл. — 833-й… schwere Artillerie-Abteilung [42].

— Не тяжело вам, господин… эээ… обер-лейтенант? Всё-таки учитывая ваш возраст… — поинтересовалась Кацураги, внимательно разглядывая ветерана войны, которая закончилась задолго до рождения наших родителей. Подумать только! Стоящий перед нами человек был даже старше, чем гусеничный антиквариат «карл»…

— Никак нет, фрау майор, — скрипуче рассмеялся Пауль. — Работать с этим орудием — гораздо более весёлое занятие, чем мой привычный день на протяжении последних десятков лет. И я не видел «Адама» уже больше семидесяти лет, ja…

— Если правильно помню историю того периода, то вы, обер-лейтенант, должны были воевать на Восточном фронте… — решился задать вопрос я.

Дед, это не ты часом обстреливал Брестскую крепость и Севастополь?..

— О, ja, жаркое было дело! С русскими воевать было гораздо тяжелее, чем с янки, — усмехнулся Вейс, отчего его морщинистое лицо сморщилось ещё больше. — Тогда воевали, а вот сейчас стали союзниками — судьба умеет шутить, ja… Помогать бывшим врагам в работе с трофейной пушкой — это… занятно.

— А вас не пугает то, что здесь идёт война? — полюбопытствовала Кацураги. Похоже, старый солдат её чем-то не на шутку заинтересовал. — Вы же можете в любой момент погибнуть, а ведь могли бы спокойно жить у себя на Родине… Мне просто интересно, что подвигло вас приехать сюда?

— Фрау майор… — скривился Пауль. — Доживать свой век в доме престарелых среди впавших в маразм стариков — это не лучшая жизнь, ja… Если уж умирать, то умирать как солдату — в бою, а не в собственном дерьме, извините за эти слова. Я был бы последним глупцом, если бы не воспользовался таким шансом…

Вейс похлопал рукой по броне «Адама».

— Настоящая жизнь — вот она, а там — просто существование, ja… А я хочу жить. По-настоящему жить, пускай и недолго. Понимаете меня, фрау майор?

— Да, господин обер-лейтенант, — задумчиво кивнула Мисато. — Спасибо вам.

— Всегда к вашим услугам, фрау майор, — слегка усмехнулся Пауль.

«Ирокез» летел прочь от артиллерийской позиции «Бета».

— Мисато, можно вопрос? — проорал я, перекрикивая рёв двигателя.

— Конечно, Синдзи! В чём дело?

— На кой ляд нам вообще потребовались эти монструозные пушки? Какой смысл прикладывать такие усилия, если они всё равно не смогут пробить АТ-поле Рамиила?

— Синдзи, ты хорошо помнишь, чем кончались все атаки на Пятого? — вопросом на вопрос ответила Кацураги.

— Он уничтожал все объекты, проявившие хоть какую-нибудь агрессию — автофорты, танки, корабли, — подумав, ответил я. — Уцелела лишь артиллерия, стрелявшая с закрытых позиций.

— Вот именно, Синдзи! — многозначительно подняла палец девушка. — Но мы не можем вести огонь из рейлгана подобным образом. Когда Рицко со своим отделом закончат работать над его усовершенствованием, он утратит всю свою запредельную дальнобойность. Поэтому мы и собираемся стрелять с позиции около озера, но в этом случаем слишком велик риск ответного удара…

У меня в голове словно бы сложились разрозненные кусочки мозаики— артиллерийский дивизион особой мощности, несколько залпов, синхронизация действий…

— То есть ты хочешь обмануть Рамиила? — догадался я. — Синхронизировать выстрел из рельсотрона и огонь обычной крупнокалиберной артиллерии, чтобы он не смог сразу же определить угрозу, да?

— Соображаешь, — с улыбкой потрепала меня по голове Кацураги.

— Жизнь заставила, — пожал плечами я. — Ладно уж, будем надеяться, что эти крупнокалиберные обитатели Эдема сработают, как надо…

— А что это за Эдем? — полюбопытствовала Мисато.

— Ну, так ведь у нас тут полный набор — и «Ева», и «Адам» сразу… Прямо как в Райском Саду — Эдеме… Ну, это из Библии же!

— А, кажется, что-то такое припоминаю, что-то такое слышала… — кивнула майор. — Блин, что ни спроси — всё-то ты читал…

— Нет, ну, я, например, не читал ничего, связанного с квантовой физикой и теорией относительности…

— Так, Синдзи. Вот только про физику не надо…

— Кстати, Мисато, можно ещё вопрос?

— Конечно, валяй. Что ещё?

— Я заметил, что тебя этот старый немец как-то заинтересовал… Можешь сказать отчего?

— Знаешь, Синдзи, — как-то грустно улыбнулась девушка. — Он на деда моего похож чем-то. Я маленькая была, а он мне часто про войну рассказывал, причём безо всяких приукрашиваний и недомолвок. Отец на него больно за это ругался… А мне всё нипочём было! Наверное, поэтому и росла отъявленной хулиганкой. Вот так-то, Синдзи.

Кацураги с улыбкой взъерошила мне волосы.

Мы с Мисато сейчас находились на передвижном командном пункте НЕРВ, сделанном на основе здоровенного грузовика. За экранами мониторов в полутёмном отсеке трейлера находились операторы и техники, обрабатывающие всю поступающую информацию.

— Бур только что пробил двенадцатую бронеплиту!..

— Ясно. Продолжайте наблюдение. Группа «Браво», что с позицией «Максим»?

— Завершаем заливку супербакелита и подводку основных коммуникаций. Всё идёт по графику, майор Кацураги.

Это, кстати, с моей подачи так позицию для рейлгана обозначили — я, как обычно, не подумав, обозвал её батареей «Максим Горький». Кацураги название неожиданно понравилось, но только показалось слишком длинным, и на всех картах позиция стала обозначаться как просто «Максим».

Почему «Максим Горький»? Да просто вспомнилось по ассоциации — там ведь тоже использовали корабельные орудия для стрельбы по наземным целям. История имеет тенденцию развиваться по спирали — тогда орудия с недостроенного линкора «Советский Союз» были применены против немецко-фашистских войск, теперь рейлган с «Юникорна» послужит оружием защиты Токио-3…