Восход Андромеды

За кормой «Альдейги» крейсер «Тундра» вёл на буксире повреждённый авианосец. Зрелище разрушенных и выгоревших носовых башен крейсера заставило командора сжать кулаки. За ними следовал «Ладмир». Правую колонну составляли три транспорта, самым ценным из которых был наполненный топливом «Азербайджан». Крейсера «Степь», «Красный Кавказ» и «Мангуст» составляли арьергард. Десять эсминцев рассыпались вокруг каравана, ведя поиск подводного врага. Возле Шпицбергена караван встретит сократившаяся на несколько кораблей группа «Молота».

Крит. Восемнадцатое мая

В четыре часа тридцать минут утра оператор радара, дежурившего у входа в бухту Суда лидера «Ташкент», доложил об обнаружении приближающейся к острову с северного направления очень большой группе самолётов. Командир корабля, капитан-лейтенант Ерошенко, немедленно доложил о происшедшем на флагманский корабль и в штаб гарнизона острова. Подобные ночные полёты группами самолётов немцы совершали почти каждые сутки, вот уже целый месяц держа в напряжении советское и греческое командование. После эвакуации остатков греческой армии с материка судоходство севернее Крита почти полностью прекратилось. Официально, несмотря на капитуляцию армии, королевство Греция находилось в состоянии войны с Италией и Рейхом. По этой причине, по рекомендации советской стороны, почти все греческие корабли перебазировались в Бейрут и Триполи. В бухте Суда оставались несколько мелких греческих судов и дежурная пара советских эсминцев. Выходящие в ночной дозор советские корабли постоянно фиксировали перемещение дислоцирующихся на Додеканезских островах судов итальянского флота. По оценкам Генерального штаба, страны оси готовили высадку на Крит морского и воздушного десантов при массированной поддержке авиации. Советское командование намеревалось отстоять остров.

Где-то в пять часов утра пришла радиограмма от совершающего очередной рейс на остров звена бомбардировщиков «Торнадо». Командир звена сообщил, что самолёты атакованы германскими истребителями. Две четырёхмоторные машины получили повреждения, и звено взяло курс к побережью Сирии, надеясь дотянуть до ближайшего советского аэродрома. Благодаря мастерству пилотов, все самолёты благополучно приземлились, весьма удивив своим видом французских товарищей из аэродромной охраны. До этого момента самолёты такого типа в Сирии не приземлялись.

Вскоре десятки германских бомбардировщиков пересекли береговую черту острова. По замыслу советского командования, в целях нанесения наибольших потерь атакующим, истребители отдельной критской авиадивизии не участвовали в отражении первых ударов немцев. В первый день вся тяжесть борьбы с вражеской авиацией легла на плечи мобильной ПВО. За время своего пребывания на острове советские войска подготовили достаточное количество хорошо замаскированных убежищ, поэтому понесли минимальные потери от первых авианалётов Люфтваффе. Греческие солдаты, взяв пример с советских товарищей, не поленились подготовить собственные бомбоубежища и также не понесли существенных потерь. Наибольшее число жертв пришлось на гражданское население острова.

Первыми в бой вступили лидеры «Ташкент» и «Новик». Получив сигнал о воздушном нападении, корабль пришельцев направился к выходу из бухты. Отражать налёт пришлось в самой узости. Затем пара лидеров полным ходом двинулась на восток, вдоль побережья острова, к проливу Косос. Из числа атаковавших корабли пикировщиков три «юнкерса» нашли могилу на дне Эгейского моря. Несколько самолётов получили повреждения и ушли на аэродромы, волоча за собой шлейфы чёрного дыма. Эскадрилья итальянских трёхмоторных бомберов сбросила свой груз с очень большой высоты, подняв водяные столбы за кормой несущихся полным ходом лидеров. На подходе к проливу Косос советский отряд атаковали итальянские торпедные катера. Попытались атаковать. Имея на двоих шестнадцать 127-миллиметровых универсальных орудий, лидеры легко отбили эту атаку. Два катера получили прямые попадания и затонули, ещё несколько оказались сильно повреждены. Увеличив ход до тридцати шести узлов, лидеры прошли пролив и устремились на соединение с эскадрой контр-адмирала Владимирского. При проходе пролива оператор радара «Новика» обнаружил отметки от нескольких крупных кораблей, направляющихся к критскому побережью от острова Скарпанто. Скорее всего, это были итальянцы.

Владимирский получил первые утренние новости, находясь на мостике стоящего на рейде Триполи флагмана. Радиограммы посыпались одна за другой. С Крита, от кораблей дозора, из Москвы, из Мурманска. Немедленно объявили боевую тревогу, и корабли вышли море. После девяти утра пришла радиограмма с «Новика». Посовещавшись со своим штабом, Владимирский пришёл к мнению, что итальянцы намереваются высадить морской десант. Адмирал распорядился держать скорость в тридцать узлов и направился в радиорубку для совещания с наркоматом.

После полудня пришло сообщение о высадке морского десанта в бухте Сития и о попытке высадки у Гераклиона. Батальоны 156-й стрелковой бригады вступили в бой с итальянскими десантниками. Новый обмен мнениями на борту флагмана, и «Новик» с «Ташкентом» получают приказ держаться у южного побережья острова. Вслед за советским отрядом из Бейрута выходят четыре греческих эсминца, ложась на курс к острову. В Триполи готовятся к выходу в море в составе конвоя три советских танкера. Конвой берёт под свою охрану адмирал Годфруа, наконец-то выводя в море свои крейсера и эсминцы.

Крит. Девятнадцатое мая

В битве за Крит командование Супермарины допустило одну серьёзную ошибку: не учло психологической решимости советских моряков биться с превосходящими силами врага. Во второй половине ночи эскадра контр-адмирала Владимирского подошла к проливу Косос. На советских радарах проявились многочисленные отметки кораблей итальянского флота, охраняющих вход в пролив.

— Товарищ контр-адмирал, получена радиограмма от «С-31», — лихо козырнул стройный подтянутый вестовой, протянув адмиралу бланк. — Разрешите идти?

— Товарищи офицеры, дело серьёзное, — глубоко вздохнул адмирал, прочитав текст. — Капитан-лейтенант Фартушный обнаружил у западной оконечности острова большую эскадру надводных кораблей противника. В составе эскадры предположительно находится один из новых итальянских линкоров. Какие будут соображения? Атакуем силы прикрытия или нет? Сами понимаете, какая на нас лежит ответственность.

— Лев Анатольевич, в этих водах наши славные предки не раз турок громили, Ушаков французов гонял, — после небольшой заминки произнёс командир «Ворошилова» капитан 1-го ранга Марков, — неужели мы не утрём нос итальянцам? Тем более в ночном бою.

— Скоро рассвет, после которого на нас навалится авиация, Филипп Савельевич. Если мы атакуем силы прикрытия десанта, им на выручку поспешит итальянский линкор. Да и не он один, — тряхнул бланком радиограммы адмирал. — С ним не менее трёх крейсеров и не менее десятка эсминцев. Ай да молодец Фартушный, как кот в темноте видит.

— Лев Анатольевич, а не воспользоваться ли и нам темнотой, — хитро улыбнулся Марков. — Мы сейчас атакуем силы прикрытия, на помощь им пойдёт линкор со своими крейсерами. С севера они не пойдут огибать остров, это долго. Остаётся южное побережье. «Ташкент» и «Новик» их не пропустят, обязательно нас предупредят. Мы начнём отходить, держась вне зоны видимости итальянцев, пойдем целый день, меняя курс. Воздушная разведка итальянцев нас обязательно засечёт, станет следить и передавать координаты. Даже опознает точно. Пусть итальянцы за нами побегают.

— Ох, и хитрец вы, Филипп Савельевич. Хм, а что? Может сработать, — забарабанил пальцами по столу Владимирский. — Обстрел линкора ночью, с большой дистанции. Попасть не попадём, но адмирала Иакино озадачим. Пусть пожжёт топливо в погоне за нами. Главное — сорвать им обстрел побережья. А там, как карта ляжет. Эсминцы придётся отослать сразу после атаки, ещё хорошо, если до танкеров дотянут.