Fly (СИ)

- Тут есть кое- что, - неохотно начал Наранги-дай, - только не знаю, насколько это может быть полезным…

- Ну?!!

- Интерьеры.

- Так. И насколько?

- Вполне. Это его заводит куда больше, чем он хочет показать. Самое смешное, что и впрямь вроде бы понимает в этом деле. Да вы сами вспомните…

- Так. - Посол, по всей видимости даже не чувствуя вкуса, вылил в себя предназначенный для минеральной водички фужер перцовки, взгляд его стал страшным. - Теперь я вынужден категорически настаивать, чтобы все присутствующие напрочь отгреблись от нашего Возвышенного Друга. То есть полностью. Будто и не было с ним никакого разговора. Скажите, господин адмирал, у нас еще в запасе есть хотя бы недели три?

Иоганнас Саар, в ходе учебного боя разделав под орех молодых, нахрапистых и самоуверенных пилотов своего "крыла", с присущим ему тяжеловесным, лишенным всякой показухи шиком опустился на палубу авианосца, вылез, и меланхолично разоблачался, когда к нему подошел коммандор Огэн Гэссиди, сухощавый пилот, специально присланный из Гох Левита Схоле на предмет подготовки пилотов к непосредственным боевым действиям - и командованию ими в этих самых боевых действиях. Штатного командира крыла послали, пока что, на переподготовку.

- Послушайте, Саар, - проговорил он, вперившись в белесые буркала меестре- флегер пронзительными, как кинжалы, и ярко- голубыми, как гляделки кинозвезды, глазами, - ни для кого не секрет, что вас поставили под мое командование по определенной рекомендации, исходящей с такого уровня, что я не мог отказать. Я вообще не люблю подобных штучек, а кроме того, помимо понятного предубеждения, вы мне попросту не понравились. Показались этаким куском вареного мяса. Тогда еще я дал себе слово, что если вы и впрямь окажетесь некудышником, в бой я вас не пущу. Протекция там или не протекция, а за людей, которых вы подставите, и за дорогостоящую машину, которую вы угробите, в бою отвечать мне, а вовсе никаким не деятелям из штаба. Этот разговор я затеял только для того, чтобы признать свою ошибку. Мне приходилось видывать пилотов и похуже.

- Еээ, - медленно кивнул головой Саар, в общем - знавший себе истинную цену, - порой попадаются и такие, что летают похуже.

- Должен вам сказать, что я - не в восторге от нынешнего своего подразделения: сброд, Саар. По сути - наемники. Я не люблю подобного контингента в основном за то, что никогда не знаешь, чего от них ждать. У меня к вам дело. Еще составляя вам протекцию, меня одновременно попросили дать вам особую машину. Теперь, по прошествии месяца, я решил все-таки сделать это.

- Очень удачно, - снова меланхолично кивнул меестре- флегер, - потому что мне вовсе не нравятся эти ваши "К - 21". При всех этих ваших наворотах - так себе машина. Очень так себе.

- К сожалению, - стеклянным голосом проговорил Гэссиди, бывший, как и все граждане Рифат, жутким патриотом, - особого выбора мы вашей милости предоставить не можем.

- Еээ, - согласился Саар, - это, конечно, жаль.

- Придется пережить. Так вот, с виду машина - практически тот же самый "К- 21". Весь фокус тут в начинке. После пятнадцати лет нигде не афишируемой работы наши специалисты сумели избавиться от всей электроники и от девяноста процентов электричества. Там, где без всего этого уж совсем не обойтись, - в локаторе там, в связи, - установлена многоэшелонная защита как активного, так и пассивного типа. Клянутся - божатся, что этой машине не смог бы повредить даже ЭМИ ядерного взрыва. Что скажете?

- Я так думаю, что от всех этих новаций ваш аэроплан навряд ли стал лучше. У меня на родине говорили, что дерьмо - останется дерьмом, даже если осыпать его звездами.

- То есть вы отказываетесь?

- По- моему, - Саар недоуменно пожал плечами, - я ничего подобного не говорил. Меня допускают к полетам, да еще платят за это деньги, поэтому я во всяком случае не буду отказываться ни от каких заданий. Хотя, правду сказать, - грех испытывать подобные агрегаты на живых людях. Почти обязательно, - переусложненное управление, уверен - что эффективность рулей несколько ниже обычной. Еще, поди - индикаторы с дисплеями тусклые…

- Слушайте, Саар, - работа велась в обстановке глубокой секретности. Вы не могли знать подобных деталей!

- А я и не знаю. Я жизнь знаю. И еще то, каким дерьмом поначалу бывают концептуальные машины, особенно если в них еще какие- нибудь принципиально новые решения. К "Оззеру", разумеется, мои слова не относятся.

Безучастно, равнодушно, вовсе не желая обидеть, - и это было особенно неприятно, - меестре-флегер всем весом, от души наступил на любимую военно- патриотическую мозоль республики Рифат. У ВПК республики с удовольствием покупали бомбардировщики, дальние разведчики, тяжелые ракетоносцы. Вертолеты - особенно легкие. Тем более - экранопланы любых номенклатур, только давай. А вот многофункциональные истребители с перехватчиками - не покупали . Ходили кругом, цокали языками, вежливо восхищались остроумными техническими решениями, а от покупки почему- то воздерживались. Семьдесят процентов продаж на международном рынке составляли "Оззеры" разных модификаций и "Ольфтары", почти тридцать - разные "Гржимы", а вот их истребители не брали, - и все тут! Но Гэссиди умел брать себя в руки:

- Как бы то ни было, а надежность оборудования тоже возросла в несколько раз.

- Понимаю. И, в конце концов, - кому еще летать на этой штуке? Не этим же - жалко молодых дураков. И не вам. Потому что практика показывает, что нелепая гибель командира в разгар боевых действий может скверно отразиться на боевом духе личного состава. А я как- нибудь выживу. Извините. Я, разумеется, хотел сказать: бесконечно горд и счастлив оказанным мне доверием.

Он ни на секунду не забывал о том задании, которое дал ему Колюшич, равно как ни на миг не сомневался в том, что он это задание выполнит. И нет нужды, что он никогда в жизни не выполнял работы частного детектива. Тому, кто знает суть вещей, такой опыт не слишком- то и нужен. Когда заварится каша, а она - заварится обязательно, и будет обязательно кашей, как бы она не называлась, нужно будет всего- навсего найти самую большую кучу паутины, в ней - отыскать середку, а уже там, в этой самой середке, как раз и будет сидеть искомый нами хитрожопый паучок. Если он вообще будет в той каше присутствовать. Трудно допустить, чтобы не участвовал. Почти невозможно. А что-нибудь уж особо засекреченное, скрытое особо густым туманом, в особо густой тени произлегающее он уж как-нибудь заметит. Не впервой. Он бы и не выжил, если бы не научился замечать подобные штуки. А потом посмотрит, как это удается летать тому самому паучку. И что можно сделать, чтобы он больше не летал. Еээ. Это он сделает самолично и с особым удовольствием.

Степан Мягкой шел в гору широким, размашистым, размеренным шагом, особой неподражаемой походкой, идущей как-то от бедра. Очевидно - именно так и нужно было шествовать вверх по относительно пологим горным склонам. Сын его либо от роду не имел подобной техники, либо напрочь потерял навык за время отсутствия: он попросту ломил вверх, как лось, пользуясь страшной своей силищей и звериной выносливостью. К своему удивлению, Дубтах вовсе не отставал от мужчин славного рода Мягких: дьявольский стимулятор, коим угостил их с Ансельмом хозяин, буквально окрылял его: " Раньше эту штуку пили на свадьбах. Специально для того, чтобы танцевать всю ночь. Кое-кто из стариков помирал прямо посередине танца, не без того. Но таких почитали божьими избранниками." - такое воодушевляющее пояснение дал старый граф, отмеряя надлежащую порцию себе. Это было совсем особое ощущение. Не то, чтобы так уж силушка бежала по жилочкам, и не то, чтобы совсем уж не ощущалась усталость. Нет, и дыханьице сбивалось, став тяжелым и хриплым, и сердце колотилось, как бешеное, но это каким- то непонятным образом перестало иметь значение. Ну и что, если сердце пытается вырваться из груди. Ну и что с того, если пересохло в глотке. Усталость перестала иметь к нему отношение. Вот только трудно было вспомнить, - что именно подвигнуло их на решение по-быстренькому сбегать к башне в горах, чтобы, значит, обернуться как раз к обеду. Кажется, - он, под совместным влиянием винных паров и настойки корневища руковичника, начал какую- то бурно-восхищенную речь относительно древности Пепелового Хрона, что вот, дескать, у них ничего подобного нет, а столетние дома у него на родине считаются чуть ли ни особо чтимыми памятниками седой старины. К его удивлению, пассаж его со стороны хозяев особой поддержки не встретил: старший только махнул пренебрежительно рукой, а младший проворчал: