Исчадия техно

От противоположной стены грота затрещали выстрелы. Дым, валивший из лаза, не давал разглядеть тот угол, но Влад приободрился. Значит, у Лили не все так плохо, как показалось. Один арбалетчик упал, второй схватился за плечо, дико при этом заорав, картечь смела третьего.

— Добивай этого! — заорал Влад, хватая бомбу.

Лиля послушалась — раненый завалился на спину. Жестянка с шипящим фитилем скатилась вниз, грохнуло, там кто-то проверещал по-женски. Вторую бомбу Влад зашвырнул в извергающийся дымом лаз. Там никто не закричал — видимо, атмосфера в пещере уже такая, что даже мокрые тряпки не помогают штурмующим дойти до грота.

Да пусть они там все задохнутся, как тараканы от дихлофоса…

Больше бомб при себе не было, и Влад, надрываясь в неудержимом кашле, переполз через поток дыма. Добравшись до ящика, с удивлением увидел, что тот почти пуст. Это когда он успел столько гранат израсходовать? Торопливо поджег фитиль, сбросил еще одну вниз. Хоть и жалко тратить вслепую, но надо отвадить этих сволочей наверх забираться.

Только после этого огляделся и с трудом различил неподвижное тело Лили. Подполз к ней, хотел потрогать пульс, но в этом уже не было нужды — мертвые глаза все сказали. Вымазавшись в крови, растекшейся лужей вокруг тела, Влад посмотрел на Давида. Тот, лежа на животе, покашливал, хватая относительно нормальный воздух, тонкий слой которого сохранялся над полом. В левой руке толстяк сжимал пистолет.

Все понятно…

Рухнув рядом с ним, Влад, жадно продышавшись, сквозь кашель поинтересовался:

— Ты как?

— Лучше не бывает, — кашляя через слово, ответил Давид. — Похоже, нам конец?

— Еще побарахтаемся. Из пещеры им теперь не добраться. Там кочегарка полная. А вход я под прицелом держу.

Рядом ударила стрела, чуть дальше еще одна.

Давид хрипло рассмеялся:

— Они опять залезли на другую сторону каньона.

— Ага. Но бьют вслепую.

— Нам от них не спрятаться — в глубине дышать невозможно. Могут достать.

— Ползи за мной, за щитом укроемся.

Или арбалетчик сумел что-то разглядеть сквозь дым, что маловероятно, или удача сегодня окончательно отвернулась от осажденных, но болт угодил Владу в макушку, когда до спасительного щита было уже рукой подать.

Он даже не понял это. Только что полз, непрерывно кашляя, и вдруг бац — и темнота.

ГЛАВА 38

Очнувшись, Влад не сразу открыл глаза. Он замер, потрясенно вслушиваясь в себя. Неудивительно, если вдруг осознаешь, что чуть ли не до малейших деталей понимаешь свое тело. Знаешь, что скальп рассечен и череп оцарапан, в правом боку засел инородный предмет, острым концом царапающий печень при неосторожных движениях, а еще один, похожий, насквозь пронзил ногу. Он чувствовал, как крошечные фабрики вырабатывают еще более крошечных ремонтников, по сети кровеносных сосудов спешащих к поврежденным местам, чтобы штопать кровеносные сосуды, нервы, мышечную ткань.

А командный центр, распоряжающийся этим хозяйством, раз за разом требует от Влада извлечь инородные предметы, потому что они мешают процессу восстановления.

Так вот почему менялся голос. Оборудование, которое установили в тело Влада, постепенно адаптируется к хозяину, срастаясь с его нервной системой, частично ее при этом перестраивая для оптимизации. Это вовсе не демон, что в одержимых вселяется — это просто искусственные дополнения, многократно усиливающие возможности человеческого организма, плюс что-то вроде компьютера ими управляющее.

Компьютер не только этим занимается. В частности, время от времени он пытается связаться с сетью или остатками сети, в которую когда-то в прошлом были завязаны другие носители подобных систем и масса устройств небиологической природы. Из-за того, что Влад не умеет работать с подобной техникой, ему иногда приходится страдать от лютой боли.

Проще говоря, он полный «чайник», из-за чего и мучается.

Даже сейчас система еще не развилась в полноценную — процесс этот небыстрый, и желательно его проводить в детском возрасте. Влад немного запоздал, но это не критично — в итоге результат будет тем же. Все постепенно приходит, просто не понимал это раньше. Можно было еще в самом начале догадаться, после истории с копирами, когда научился выделять отдельные элементы из сырья. Ведь до этого даже не замечал эту функцию в меню прибора. Потому и не замечал, что не было полноценной связи.

Со временем он всему научится. Если выберется из этой пещеры, ведь, судя по запаху дыма, он все еще в ней.

Открыв глаза, он обнаружил, что находится в том же гроте. Противоположную сторону освещали лучи заходящего солнца — знакомая картина. Справа темнеет поставленный щит, к нему прижался боком сидящий Давид. Дыма почти нет, только со стороны лаза поднимаются тонкие, едва заметные струйки. Но запах сильный — видимо, все подземелье провоняло, будто коптильня.

— Давид, как там обстановка? — спросил Влад, сам испугавшись своего голоса — хриплый, тихий, безжизненный.

— Мы пока не сдохли, — с преувеличенной бодростью ответил товарищ. — Осталась одна бомба, зато сволочи больше не лезут. Постреливают иногда с другой стороны каньона, а из пистолета мне их не достать. Ружье, сам понимаешь, не при такой руке брать, да и не снайпер я. Солнце осветило грот, и они уже несколько раз попали в Лилю. Думают, что она живая. Скоты… В своих тоже иногда попадают — трупы, как видишь, повсюду валяются. И дым почти перестал заползать. Час назад эти опять пытались переговоры устроить, но я их послал.

— Что обещали?

— Обещали опять поджечь пещеру и под дымом с двух сторон ударить, если до заката не сдадимся. Кстати, второй раз мы точно не переживем. Влад, из тебя надо стрелы повытаскивать.

— Поможешь?

— Кто бы мне помог…

— Попить есть?

— Ведро и котел опрокинуты.

— Понятно…

Давид помолчал и осторожно спросил:

— Сдаваться будем?

— Я нет.

— Да я тоже не хочу оказаться залитым расплавленным свинцом, но мы тут без толку пропадем. Я в любой момент отключиться могу. Уже не раз отрубался, но везло — не лезли в это время. Да и ты тоже не огурчик. Может, заманим их под предлогом сдачи и хоть прихватим нескольких напоследок? Завтра я или сдохну, или не очнусь — точно это знаю. Ты один останешься. Не потянуть тебе в одиночку.

— Да, не потяну. Если бы не ты и не… и не Лиля, то хана. Серьезно они нас сегодня…

— Мы им тоже наваляли. Интересно, сколько у них народа осталось?

— Думаю, не так уж много, раз на переговоры опять пошли.

— Нам и мало хватит…

— Ага…

Влад подтащил дробовик, начал разряжать.

— Что делаешь?

— Пулями набью и постреляю по тем, что на другой стороне.

— Так не попадешь, наверное. Прости, но вид у тебя не очень. Явно не в форме.

— Ага. Но они-то этого не знают. Пусть видят, что мы не валяемся здесь, как два умирающих лебедя.

— Типа есть еще порох в пороховницах?

— Ага. С бомбами я сглупил. Хорошая штука, очень удобно для таких дел.

— Все мы ошибаемся, не только ты. Может, все же сперва стрелы вытащить?

— Если разбередить раны, тогда точно не смогу стрелять.

Пользуясь тем, что эту стену солнце не освещало, Влад подполз ближе к выходу, начал целиться в сруб на склоне, из которого, уже не таясь, выглядывал лучник. Ружье почему-то весило раза в три больше палицы и ходило ходуном. Поняв, что ни за что и близко не попадет, попросил:

— Давид, подтащи сюда мешок с орехами!

— Неужто аппетит нагулял?

— Хуже — не могу целиться. Надо на что-то ружье опереть.

— Минутку.

Стало чуть проще. Прицелившись, выстрелил, едва не заорав — отдача отозвалась во всем теле, а в раны будто огнем плеснуло. Слезы застилали глаза, и Влад не увидел, куда попал, но когда зрение вернулось, лучник больше не выглядывал.

— Ну как? — тихо поинтересовался Давид.

— Понятия не имею. Может, и попал. Но вряд ли. Скорее всего, напугал, и спрятался он.