Исчадия техно

Мужчина затих, а вместо него кто-то пискнул и знакомым голосочком затараторил:

— Влад, Давид, я живая. Они мне ничего не…

Лена резко замолчала, вместо нее опять заговорил мужчина:

— Слышали? Она живая — я вас не обманул. Мы давно могли ее убить, но не сделали это. Нам важно знать то, что она сможет рассказать. Но двое знают больше, чем один, а трое еще больше. Нам выгоднее всего получить всех вас живыми. Подумайте над моими словами. Если согласитесь, просто крикните об этом. В знак серьезности наших намерений мы до темноты не будем пытаться вас убить или захватить. Но если так и будете молчать, то продолжим.

Лиля, высунувшись из темноты пещеры, уставилась вопросительно, ничего не говоря. Покосившись на нее, Влад покачал головой:

— Будем молчать.

— Ты им не веришь?

— А почему я должен им верить?

— Они Лену не убили.

— Ну и что? Она неопасная, вот и схватили, чтобы потом по всем правилам на костер отправить. И нас туда же определят, если руки поднимем.

— А если не обманывают?

— И что с этого? Хочешь остаток дней провести в сыром подземелье, вместе с крысами? К тому же это надолго не затянется. Я подозреваю, что с древним оружием, которое они хранят, не все в порядке. Наверняка некоторые устройства со временем вышли из строя, вот и решили, что мы поможем их отремонтировать. Когда узнают, что мы из допотопных времен, в которые подобных технологий еще не было, сожгут за ненадобностью. Им не мы нужны, а наши навыки. Даже серьезной организации трудно сохранить знания целой цивилизации. Этим должен заниматься не орден избранных, а другая цивилизация. Понимаешь?

— Нет…

— Представь себе, что сотня умников пытается сохранить все достижения нашей с тобой эпохи. Даже если они трижды гении, способные запомнить и переварить уйму информации по всем дисциплинам, начиная от климатологии до способов производства процессоров, их детям будет уже сложнее, потому что вряд ли они окажутся такими же гениями. При передаче знаний что-то неизбежно потеряется и далее, от поколения к поколению, будет теряться все больше и больше. Помимо гениев ведь и квалифицированные рабочие нужны. Что толку, если ты знаешь способы нарезки резьбы, но никогда к станку не подходил? В итоге останется гора манускриптов, смысла которых никто не понимает. Одичавшие потомки в итоге обзовут их колдовскими книгами и сожгут. Сохранятся лишь простейшие практические навыки. Допустим — люди будут уметь стрелять из автоматов. Но со временем стволы разносятся, пружины растянутся, детали разболтаются. Оружие начнет давать осечки, клинить. Чинить никто не умеет, создать аналог невозможно — потеряны способы выплавки нужных сплавов, точной обработки и прочее. Закончатся патроны, сделать новые никто не сможет. Сами автоматы получат статус артефактов, использовать которые научиться можно, но не стоит даже думать о большем. Теперь понимаешь?

— Думаешь, эти черные монахи одичали?

— Так же, как все остальные. Древнее оружие стало артефактами великой силы; любые, даже самые смехотворные попытки поднять технологии на другой уровень жестко пресекаются из страха, что посторонние постигнут запретные тайны и станут равными тем, кто держит власть с помощью осколков былой технологии. Правильно этот сказал — им нельзя нас выпускать. Мы — живая угроза, ведь можем поделиться знаниями с другими или сами их использовать. Да уже используем — ружье и пистолет такие же артефакты, хотя, думаю, у луддитов есть нечто более мощное, раз все их так боятся.

— А если они сюда такое оружие принесли?

— Тогда нам будет нелегко продержаться восемь дней…

ГЛАВА 35

Луддиты не обманули — до темноты ни одна стрела не прилетела, никто не шумел внизу, лишь у реки продолжали размеренно постукивать топоры. Но как только стемнело, начали сбываться угрожающие прогнозы.

Стук топоров будто обрезало, а на смену пришла непонятная возня. В зарослях трещали ветки, слышались неразборчивые разговоры. Влад выпустил туда пару зарядов дроби, не столько надеясь задеть, сколько подавая звуковые сигналы — вдруг ребята каким-то образом раньше вернулись и тащатся сейчас в темноте, не видя следов врага, надеясь в последнем рывке добраться до лагеря. В ответ не прилетело ни одной стрелы. Похоже, лучники перестали караулить. Или во мраке нет смысла подлавливать Влада, или что-то другое задумали.

— Чего ты стрелял? — высунулась Лиля.

— Да так… для профилактики.

— Они стучать перестали.

— Я заметил.

— Вряд ли спать ложатся… Что-то задумали?

— Наверняка.

— Что?

— Не знаю — я их мысли читать не умею.

— Так учись этому!

— Пытаюсь… Лиль, чего ты от меня хочешь? Трудно судить о том, что на уме у этих папуасов. Я бы на их месте даже не знаю, что сделал бы. Вариантов масса. Какой они выберут, не могу предсказать. Ты далеко не отходи. Сиди там, где решетки раньше стояли. Как бы не пришлось помогать, когда полезут.

— А спать как? Или без сна будем обходиться?

— Хороший вопрос… Одну ночку я могу легко протянуть, даже стоя на голове, но дальше придется тебе меня подменять. Ведь по закону подлости полезут именно в тот момент, когда начну отрубаться.

— Я не справлюсь…

— Тогда все подохнем, так что придется постараться. Главное, не высовывайся дальше этого выступа. За ним они меня достали с другой стороны каньона. Лучники у них очень хорошие. Слушай, а может, ты щит сделаешь?

— Какой щит? — не поняла Лиля.

Загоревшись новой идеей, Влад показал на перегородку из жердей, ограждающую жилую часть грота, завешанную палатками:

— Можно разобрать часть, из жердей связать щит в два слоя, как тогда, на реке сделали. Кожей обернуть и оставить дырку, чтобы только ствол ружья пролезал и целиться можно было. Тогда я попробую с края перебить тех лучников, которые под обрывом стоят. Их обычно четверо наготове, и стреляют очень быстро. Я, конечно, могу рискнуть одного снять и так, но при этом очень легко от других сдачи получить, вот и не рискую.

— Я попробую. Влад…

— Что еще?

— А кем ты был… Ну до этого, когда с нами все случилось.

— Студентом я был — рассказывал же.

— Помню. Плохо, что не военным. Здесь бы это пригодилось.

— Смотря каким военным. Армия у нас интересная…

Из дальней части грота послышался тихий голос:

— О чем вы там шепчетесь?

Влад и Лиля едва не подпрыгнули, одновременно произнеся одно слово:

— Давид!

— Ага, он самый. Я что, до ночи провалялся? Странно… Я думал, что рана нетяжелая.

— Они наконечники ядом травят, — сообщила Лиля, подошла, присела рядом. — Как ты?

— Попить бы или хотя бы зубы прополоскать. Такое ощущение, будто скунса сырым прожевал.

— Вот, водички попей.

— Влад, ты пока введи меня в курс дела. С того момента, как я отрубаться начал, ничего не помню.

— Луддиты это, и сброд какой-то с ними. Сколько точно — не знаю, но не меньше трех десятков. У них полно лучников и арбалетчиков, устроили нам осаду по всем правилам. Не будь в моей голове этой штуки — сразу хана. Три раза ведь достали стрелами, почти отключился, но выкарабкался. В одиночку Лиля ни за что бы до темноты не продержалась.

— А Лена?

— У них она… Днем была жива, ей позволили сказать пару слов.

— Зачем?

— Они пытались переговоры устроить. Предлагали нам сдаться. Обещали, что не прикончат и даже кормить иногда будут.

— Хм… Ты как — веришь?

— А ты?

— Влад, неужто ты думаешь, что наивными обещаниями можно обмануть человека, в котором перемешана кровь армян и евреев?

— Я вроде бы русский, но почему-то думаю так же. Впрочем, в роду у нас поляк был когда-то…

— Поляк, потом татарин, а копни глубже — обязательно жид найдется. Это ваша русская карма.

— Как ты еще шутить можешь, — осуждающе произнесла Лиля.

— А что ты предлагаешь? Сидеть здесь, будто на похоронах? Влад, какие у нас перспективы отсюда выкарабкаться?