Родословные (СИ)

– Из всего сегодня увиденного, тебя беспокоит только это? – искренне удивившись, спросила она.

На лице Гавриила проскочила немного глуповатая улыбка.

– Ну, кажется, я уже в камере, значит, меня вот-вот начнет отпускать.

Гавриил искренне верил и полагал, что все случившееся с ним этой ночью, результат его не на шутку разыгравшегося, от выкуренной самокрутки, воображения, предложенной Рамилем в порту. Лидия подошла ближе к решетке и ухватила Гавриила за руку:

– Пойми ты уже, наконец, – она сделала небольшую паузу, пытаясь подобрать нужное слово. – Тебя не "штырит", Гавриил. Все реально. Ты все еще одной ногой в могиле и в любую секунду твоя жизнь может закончиться.

Он рассмеялся, сознание не позволяло ему принять правду, а разум отвергал то, чего не мог понять. Потому Гавриил и дал всему происходящему единственное, по его мнению, логичное объяснение – галлюцинации, от выкуренной ранее самокрутки. Гавриил уже не то чтобы не исключал, а скорее, даже надеялся, на наличие в ней какого-то наркотика. Иначе, все случившиеся, ну никак, не укладывалось в его давно устоявшемся порядке вещей и скорее походило на бред сумасшедшего. Он был заложником двух привычек: сигарет и собиранием своих бесформенных сальных прядей волос цвета бронзы в небольшой хвост на затылке. Он нервничал, а сигарет в куртке, по какой-то, причине не оказалось. Потому, чтобы хоть как-то совладать с собой и подступающей нервозностью, он машинально собрал волосы в хвост; обычно это означало предстоявшие физические усилия, например, работу, или уборку в его съемной квартире, даже перед сексом Гавриилу не всегда удавалось принять душ, но вот волосы собрать – обязательно получалось. Ему казалось, что так он будет более сосредоточенным и задуманное непременно удастся осуществить. Внешне же, с этим собранным на затылке хвостом Гавриил отдаленно напоминал самурая. Сам Гавриил, разумеется, и не подозревал об этом сходстве, поскольку имел весьма поверхностное представление о внешнем виде самураев, а уж о том какие прически они носили, он не знал и подавно; он знал о них только то, что те были воинами с мечами, остроту которых проверяли, отрубая головы крестьянам. Впрочем, в достоверности этого факта он всегда сомневался и уже даже не помнил, как эта информация оказалась у него в голове.

– Прекрати, пожалуйста, прекрати, – собрав хвост, но, все еще не опустив рук с головы, начал Гавриил, с трудом сдерживая подступающий к горлу смех, – Какие-то монахи, вооруженные мечами, огромный до безобразия человек с черными, как мои легкие глазами, бледнолицый зубастый блондин, это реально? Перестань, я просплюсь и…

Что-то во рту, словно большая заноза, застрявшая где-то меж его зубов, помешала ему договорить. Безуспешные попытки нащупать ее языком не увенчались успехом, и он попытался сделать это пальцами рук – безрезультатно. Лидия ухватила его за куртку и сильным рывком потянула на себя. Старушка оказалась гораздо сильнее, чем казалась на первый взгляд. Гавриил всем телом и лицом уперся в холодную решетку, а плавающая в воздухе лампа тут же сосредоточила на нем свой свет – он сменился, стал ярче и холоднее, прямо, как люминесцентная лампа, видимо для того, чтобы Лидия могла лучше разглядеть его.

– Открой рот, – с явным удивлением проговорила Лидия, рассматривая уже широко открытую полость рта Гавриила. – О-о, это будет очень занимательно! – не скрывая радости и удивления, воскликнула Лидия, достав какой-то кусочек желтоватого оттенка изо рта Гавриила. Она аккуратно держала его окровавленный зуб в своих пальцах, прямо перед его удивленным и несколько испуганным лицом.

Гавриил запаниковал, его мимолетно охватил озноб.

– Что это? Что со мной? – дрожащим от страха голосом произнес он.

– Поздравляю! – звонко, с непередаваемой почти детской радостью ответила Лидия. – У тебя будут новые чудесные и крепкие зубки!

Паника окончательно захлестнула Гавриила. Он чувствовал ком воздуха, застрявшего где-то в груди, чувствовал, как застучало его сердце, болью отдавая в горло.

Вырвавшись из рук Лидии, он начал метаться по камере, точно лев, загнанный в клетку – такой же свирепый, яростный, но в то же время, абсолютно беспомощный. Гавриил и не заметил, как за долю секунды, он преодолел пять метров и метнулся от стены до решетки. Точно так же он совершенно оставил без внимания и то, чего никогда прежде не чувствовал – импульс настолько скоротечный и молниеносный, что его едва удалось бы заметить. Он, будто электрический разряд, пронесся по всему телу Гавриила с головы до пят прямо перед тем, как он умудрился сотворить юркий скачок до решетки. Обеими руками он схватился за стальные прутья, сжал их, а обезумевшими глазами впился в Лидию.

– Что со мной происходит? – с каждым словом он говорил все громче. – Что происходит? Я тебя спрашиваю! – уже крича во все горло, продолжал Гавриил, но в глазах Лидии не было ни капли страха, скорее наоборот, она наблюдала за ним с интересом, но совершенно точно не была удивлена и напугана. Казалось, ей уже приходилось видеть нечто подобное. Но вот вены, сильно взбухшие, сеткой охватившие руки Гавриила, ей показались странными и необычными настолько, что заставили ее немного отступить.

– Прекрати истерику, – со свойственным ей спокойствием настояла Лидия, – Возьми себя в руки и подумай, проанализируй все, что произошло этой ночью, и ты получишь ответ.

Гавриил невольно последовал ее совету точно заговоренный.

Отпустив решетку, покачиваясь, он все так же прихрамывая, отошел на несколько шагов. Лидия же мельком окинула взглядом прутья клетки, сжатые Гавриилом – они немного деформировались под его натиском.

Гавриил прокручивал последние события в голове, пытаясь разобраться в случившемся. Образы Главнокомандующего, людей в балахонах, Клима, Виктора беспорядочно всплывали перед его глазами, сменяя один другой. Сосредоточив внимание на деталях, Гавриил вновь увидел шрамы на лице седовласого человека, глубокие, наполненные чернотой глаза великана и белоснежные, неестественно большие клыки Виктора, так выделявшиеся на фоне его беспросветно черных глаз и худощаво-хищного лица.

Гавриил одернулся, потряс головой, будто силой прогонял из нее эти образы.

– Вы… Вампиры? – затянуто, с глубокой опаской произнес Гавриил.

Жадно предвкушавшее ответ выражение лица Лидии пополнилось легкой улыбкой. Она смотрела на Гавриила так же, как матери смотрят на своих невинных и наивных детей, а после, звонко и по-девичьи рассмеялась.

Гавриил с негодованием наблюдал за тем, как пожилая Лидия пытается успокоить свой девичий, почти доходящий до истерики, смех. С трудом успокоившись и сдавливая себя в груди она не оставляла попыток отдышаться.

– Ох, спасибо! – переведя дыхание начала она, – Сколько раз это слышишь и каждый раз смешно. – Нет, – выдохнув, продолжила Лидия. – Они никогда так себя не называют. Более того, Виктор считает это название, используемое, где ни попадя оскорбительным. И ты никогда, – предостерегающе продолжила Лидия, – слышишь? Никогда не называй их так.

– И как же мне их называть?

– Теми, кем они, по сути, являются, – с некоторой гордостью в голосе ответила Лидия, – Бессмертными.

– Но такое сходство, – настаивал Гавриил. Лидия в очередной раз одарила его своей излучающей доброту улыбкой.

– А откуда, по-твоему, берутся образы этих чудовищ и других сверхъестественных существ? – Гавриил собирался было ответить, но Лидия и не думала дожидаться ответа: – Да, некоторые действительно являются плодом фантазии и воображения, другие же имеют вполне реальные истоки, сильно, а иногда не очень искаженные временем и человеческим восприятием, они находят себе применение в литературе, кинематографе. Человек встречал и видел множество различных существ задолго до того, как сам стал Человеком.

Лидия прервалась, увидев, как Гавриил прищурил глаза. По его устремленным в глубокие раздумья глазам она решила, что он совершенно четко представляет и понимает то, что она пытается до него донести.