Первый и Единственный

Роун обнаружил, что Каффран следует за ним по пятам.

— У них лазганы, — испуганно заговорил он. — И доспехи.

Рядом Нефф поддел один из трупов носком ботинка и перевернул на спину.

— Глядите… у них гранаты есть и боеприпасов полно.

Оба гвардейца уставились на майора.

— Ну, значит, это крутые ублюдки, — пожал плечами Роун. — А вы чего ждали? Они держат тут войска Империума целых шесть месяцев.

Наконец их догнали Лонегин, Варл и Фейгор. Майор велел им двигаться вперед вдоль окопа. Траншея стала постепенно расширяться. Вскоре гвардейцы оказались перед укрепленными железными стяжками каменными стенами промышленных складов.

Роун приказал отряду укрыться как раз в тот момент, когда на траншею обрушился сияющий шквал лазерного огня. Один из лучей зацепил Варла, его плечо превратилось в облачко красного пара. Солдат опрокинулся на спину и забился в конвульсиях, зажав рану здоровой рукой. Болевой шок был настолько мощным, что у него не хватало дыхания закричать.

— Фес! — выругался Роун. — Нефф, помоги ему!

Нефф был санитаром отделения. Пока он извлекал из подсумка бинты, Фейгор и Каффран пытались затащить скулящего гвардейца в укрытие. Яркие линии лазеров сетью накрыли окоп, прижимая Призраков к земле. Нефф спешно перебинтовал жуткую рану Варла.

— Надо вытаскивать его отсюда, сэр! — прокричал он Роуну.

Роун старался поглубже зарыться в найденную яму. Серая грязь уже покрывала его с головой. Воздух вокруг полыхал лазерными очередями.

— Придется подождать, — бросил в ответ майор.

Ибрам Гаунт приземлился на дно траншеи, попутно сломав шею одному из Покаявшихся ударом ноги. Он врубался в ряды противника, его ревущий цепной меч разил налево и направо. Двое Покаявшихся упали в брызгах крови. За ними последовал хаосопоклонник с огромным кривым клинком. Гаунт вскинул болтерный пистолет и разнес его голову.

Для Гаунта и его Призраков этот бой был самым напряженным за все время, проведенное на Фортис. Гвардейцы были стиснуты в узких траншеях и метались из стороны в сторону, отбивая бешеные атаки Покаявшихся. Забившись в укрытие позади комиссара, Майло отстреливался из компактного пистолета, который он получил от Гаунта несколько месяцев назад. Первому своему противнику он всадил пулю точно между глаз, второго ранил в руку, затем в подбородок, когда того отбросило назад. Майло содрогнулся. Это был тот кошмар войны, о котором он часто думал, но никогда не желал увидеть. В окопе, всего три метра в ширину и шесть в длину, опьяненные яростью солдаты схватились врукопашную. Покаявшиеся походили на чудовищ с хоботами-шлангами, тянувшимися от сросшихся с лицами противогазов. Броней им служили прорезиненные защитные костюмы, окрашенные в бледно-зеленый цвет. Они превратили их в боевые доспехи, расписанные обжигающими взгляд хаосскими символами.

Упавшее тело прижало Майло к стене. Он впервые смог увидеть врага во всех подробностях. Извращенные, мутировавшие люди, хаосопоклонники. Их одежда и плоть испещрены нечистыми символами и рунами.

Один из Покаявшихся миновал гибельные зубцы меча Гаунта и бросился на Майло. Парень шарахнулся в сторону, и сектант с разбегу врезался в стенку траншеи. Барахтаясь на дне траншеи, Майло подхватил лазган, выпавший из рук убитого Гаунтом врага. Покаявшийся был совсем рядом, и Майло выпустил очередь почти в упор. Раскаленные лучи прошили противника насквозь. Снова мертвое тело рухнуло на Майло и вдавило своим весом в топкую жижу. Рот тут же наполнился гнилой водой, грязью и кровью. В следующий момент чьи-то руки вырвали его из трясины. Майло закашлялся. Браг, самый сильный из Призраков, каким-то образом всегда оказывался рядом в нужный момент.

— А ну пригнись! — Браг закинул на плечо реактивный гранатомет.

Майло тут же сел на корточки и крепко зажал уши. Истово шепча молитву о метком выстреле, Браг пустил снаряд вглубь траншеи. В воздух поднялся фонтан грязи и ошметки чего-то непонятного. Гвардеец частенько промахивался мимо цели. Но в таких условиях это было неважно.

Справа Гаунт продирался сквозь плотные ряды противника. Брызжущая из-под меча кровь уже покрывала комиссара с головы до ног. Он начал смеяться. Временами он успевал выстрелить, и болт разрывал очередного Покаявшегося. Лорд-генерал Дравер отдал безжалостный, драконовский приказ. Гаунт и сам использовал бы любую возможность выбить врага из его укреплений, но заставлять делать это под страхом смерти, не оставляя возможности отступить, — такой приказ был порождением больного ума, принадлежащего жестокому человеку. Гаунт не любил Дравера. Не любил он его с самой первой встречи, когда тот был еще амбициозным полковником танковых войск. На Дарендаре, когда он был рядом с Октаром и гирканцами…

Гаунт не передал смысл приказа солдатам. В отличие от Дравера, он знал о принципах мотивации и морали. И теперь гвардейцы захватывали позиции противника не по приказу генерала, а почти вопреки ему. Он смеялся от ярости и негодования. Смеялся от гордости за своих людей, вершивших невозможное.

Рядом встал Майло, сжимая лазган.

«Получилось! — думал Гаунт. — Мы сломили их!»

Совсем рядом в траншеи ворвался взвод сержанта Блейна, закрепляя прорыв. Под прикрытием шквального огня сержанта гвардейцы ринулись в штыковую атаку. Среди вспышек лазеров сверкнули серебристые танитские клинки.

Гаунт выхватил лазган из рук Майло и отшвырнул в сторону.

— Что, парень, думаешь, стал солдатом?

— Так точно, сэр!

— Серьезно?

— Вы сами знаете, так оно и есть!

Гаунт посмотрел на шестнадцатилетнего мальчишку и невесело улыбнулся.

— Что ж, может, и так. Но сейчас я прошу тебя сыграть нам. Сыграй нам песню, под которую нас встретит слава.

Майло достал свою танитскую волынку и подул в нее, расправляя мехи. Первые ее звуки казались стоном умирающего. А потом он заиграл. Он играл «Дружок Вальтраба», старую песню, под которую гуляки в тавернах Танит так любили выпить и повеселиться.

Сержант Блейн, услышав мелодию, атаковал с новой яростью. Связист Симбер стал подпевать в такт выстрелам лазгана. Браг только усмехнулся и перезарядил свое тяжелое орудие. Еще один участок укреплений поглотил взрыв.

Рядовой Каффран услышал далекую печальную мелодию, стелившуюся над полем боя. На мгновение она заставила его улыбнуться, и он поспешил за майором Роуном по трупам Покаявшихся, плечом к плечу с Неффом, Ларкином, Лонегином и остальными. Раненый Варл снова начал кричать — обезболивающее теряло силу.

Снаряды обрушились на них нежданно. Каффрана вместе с огромным пластом земли подбросило в воздух ударной волной. Взрыв оставил воронку диаметром двадцать метров.

Приземление было жестким. Казалось, все тело изломано, мысли смешались. Некоторое время Каффран лежал на земле в состоянии странного покоя. Он решил, что и майора, и всех остальных разорвало в клочья. Снаряды падали без остановки, и Каффран с головой погрузился в жижу, тихо моля об избавлении от этого кошмара.

Очень далеко от него верховный лорд-генерал Дравер услышал, что мощные артиллерийские батареи Покаявшихся открыли огонь. Он понял, что и сегодня ему не достанется долгожданная победа. Сердито вздохнув, он налил себе еще чашечку свежего кофеина из принесенного самовара.

Полковник Корбек вел три взвода по лабиринту вражеских траншей. Артобстрел гремел над головами танитцев уже два часа. Бомбардировка испепелила всю передовую линию укреплений Покаявшихся вместе с теми гвардейцами, кто не сумел укрыться в относительно безопасных траншеях. Призраки двигались по пустым туннелям и траншеям. Похоже, враг отступил перед самым обстрелом. Мастерством, с которым были возведены эти фортификации, можно было бы восхититься, если бы не рассыпанные на каждом шагу богомерзкие святилища Темных Сил, которым поклонялся враг. Корбек приказал рядовому Скулану сжигать дотла каждое капище, пока остальные солдаты не успели увидеть следы отвратительных жертвоприношений.