Никем не победимая! (СИ)

Парень вырос рослым, красивым, сильным, но несколько нелюдимым: друзей не имел – так, приятелей разве… В первые дни войны, подхваченный патриотизмом и энтузиазмом приятелей, пошёл в военкомат добровольцем со студенческой скамьи. Добровольцев отправили в Минск, а там – один бой, плен, лагерь и освобождение Спецназом. На призыв командира послужить с Спецназе сразу же согласился - хуже не будет… И не прогадал… За время его рассказа ауры показывала – не врёт и не кривит душой. Когда же коснулись его прихода ко мне, то аура подтвердила, как и его слова – поступок мотивируется заботой о интересах Спецназа; ореоле таинственности вокруг темы о враче, а здоровый карьеризм присутствует, но более:

- Согласитесь, товарищ командир: глупо не использовать шанс показать себя там, где это возможно – никого не подсиживая. Хотя для меня главное: а зачем этот генерал расспрашивал капитана ? Искал какую то женщину врача, или конкретно кого то из нашего Спецназа ? Интересное умозаключение. Не каждый может заметить такое…

- А скажи мне сержант: если я прикажу тебе убить кого-нибудь из наших руководителей партии или правительства - выполнишь приказ ?

- Выполню – товарищ командир ! Кроме товарища Сталина ! – решительно ответил Вязьмин. Вот даже как !

- А почему кроме товарища Сталина ? Сержант задумался.

- Я его уважаю. Наверное потому что он – настоящий правитель ! Вот только окружение у него… - ответил после недолгого молчания. Однако… Годков ему 23-24, а соображает как умудрённый опытом…

Значит так Вязьмин. Пойдёшь к Рощину, скажешь ему, что я тебя забираю – на сегодня. Потом возьмёшь дежурную "Эмку" и поедешь в город – сфотографируешься. За срочность заплатишь, когда поедешь забирать фото. Сегодня заберёшь. Вязьмин кивнул.

- Фото принесёшь мне. Деньги возьмёшь у меня. Всё – иди… Вязьмин встал, отдал честь и повернувшись, пошёл к двери. Он уже взялся за ручку двери, когда в спину "прилетели" мои слова:

- Подумай хорошенько сержант ! Иногда придётся делать грязную работу, как и мне… Если ты передумаешь и не придёшь – я пойму. На твоей службе это не отразится – слово командира ! Вязьмин выслушал, обернулся ко мне и твёрдо ответил - Я не передумаю !

Задумка создать что то вроде особого отдела в самом спецназе у меня появилась ещё в Минске, да вот всё руки не доходили до реализации. А тут "нарисовался", вроде бы подходящий человек. Насколько подходящий – посмотрю… За обдумыванием структуры, функций, полномочий и маскировки меня застал зуммер рации:

- Товарищ Командир ! К вам тут рвётся командир кавалерийского полка… - доложили с КПП. Принесла нелёгкая !

- Пропустите ко мне с сопровождением… - вздохнув, приказал я…

…Командир кавалерийского полка уже полчаса сидел в избе, отведённой им под свой штаб и тупо смотрел в окно. В голове, словно заезженная пластинка, крутилось два вопроса: Как… и Почему… Сегодня утром к нему ворвался возбуждённый вестовой с безумными от ужаса глазами и с порога выкрикнул непонятную фразу:

– Они все умерли ! Позднее командиру удалось – из бессвязных выкриков и невнятного бормотания выяснить: утром не поднялись 25 казаков из его полка ! Врач, осмотревший их, выдал диагноз: умерли во сне. Сердце не выдержало… У 25и здоровых мужиков сразу ?! Капитан отправил посыльного в госпиталь: трое из выздоравливающих так же не проснулись рано утром, в том числе и его племянник – голосистый певец, развлекающий медсестёр и развлекающийся с ними сам… Самое страшное было в том, что все они было командирами разных уровней и его сторонниками. Но особо горько было осознавать что его дядька – самый любимый человек после погибшего в гражданскую отца: если так можно сказать казаку о казаке; его наставник и "духовный лидер" – тоже мёртв ! Кто это сделал – капитану было абсолютно ясно, но вот как он это сделал ?! В расположение его полка и мышь не проскользнёт: казаки службу несли исправно. Но почему именно они ? Почему столько ? И как он узнал о его желании уйти к немцам?!

Впрочем… если хорошенько подумать… - проскочила, наконец в абсолютно "пустой" голове здравая мысль – капитан, с их смертью, лишился разом всех своих сторонников, способных направить настроение и желание казаков в нужное русло ! Поговорить; объяснить; убедить; доказать… И сплотить всех казаков – ну или большинство, под одной идеей – уйти к немцам, чтобы отомстить советам за поруганную честь; за убитых и умерших родных и близких ! За унижения и оскорбления ! И вернуть – с их помощью, исконно казачьи земли, луга, станицы ! А с немцами… А с немцами разобраться после… Главное сейчас – отомстить ! А теперь всё придётся начинать заново. Если только это будет возможно – всё снова начать заново…

Хватит сидеть сиднем ! – раздался в голове голос "дядьки" – действовать надо ! Надо посчитаться с тем, кто такое сотворил ! Если уж не получится выполнить задуманное – так хотя бы умереть с пользой ! Иди и сделай то, что должен сделать ! Правильно ! Капитан вскочил; крикнул вестового потребовал коня. Лихо взлетел в седло и помчался к обидчику. Он знал – где его найти…

…В ставку Вермахта группы "Центр" пожаловал высокий гость… Настолько высокий и страшный, что ставку залихорадило… И хотя он прибыл не по служебной надобности – как он сам выразился, но каждый знал, что в любую минуту всё может измениться с точностью до наоборот… Группенфюрер СС; великий и ужасный Генрих Мюллер – вот кто внёс волнение смуту в хорошо отлаженный механизм штабной работы. И хотя сфера деятельности группенфюрера – внутренняя безопасность Рейха, под это определение мог попасть любой ! Однако скоро интерес Мюллера проявился: Брянский фронт ! Получив необходимые разъяснения и заверения, что командование 2ой армии и 2ой танковой группы окажут высокому гостю всю необходимую помощь, группенфюрер вылетел в Рославль. Там – в штабе второй армии, проведя несколько часов в выяснении и уточнении Генрих Мюллер вылетел в Шостку – штаб 2ой танковой группы… С Гейнцом Гудерианом Мюллеру пришлось немного "повоевать", но – в конце концов, группенфюрер добился своего: и выяснил ближайшие планы 2ой панцергруппы и вытребовал у Гудериана 17ю танковую дивизию… Гудериан отдал её, скрепя сердце, но и с некоторым облегчением: дивизия и так была далека от полной комплектации, а два налёта русской авиации, да ещё и на немецких самолётах, да с ужасающей точностью ополовинили и бронетанковый парк и численный состав дивизии… Конечно – она могла бы помочь в наступлении, но хорошо, что о её истинном состоянии прибывший гость не знал: иначе он бы потребовал полноценную танковую дивизию ! А зачем она ему ? Хитрый Генрих не сказал ничего, кроме как – поддержать запланированное наступление на город Трубачёвск, что на той стороне реки Судость… Но это не его сфера ответственности и вскоре Гейнц, отбросив лишние мысли, сосредоточился на главном: прорыве фронта русских и стремительном наступлении в сторону Севска, Дмитровск-Орловского и Орла. А группенфюрер, не чинясь, покатил по разбитой прошедшими ранее танками и грузовиками грунтовой дороге к расположению 262ой пехотной дивизии вермахта, вставшей, до поры до времени, в оборону у моста через Судость, что возле местечка Погар, где разместился штаб этой дивизии. 130 километров по тому, что в этой дикой, варварской стране называется дорогой, вывернули из уже немолодого шефа гестапо всю душу, но показать свою слабость ? Ни за что ! В штаб вошёл хоть бледноватый и осунувшийся, но уверенный в себе шеф гестапо. Поздоровавшись за руку с командиром дивизии и кивнув начальнику штаба Генрих Мюллер негромко, но властно спросил:

- Мне хотелось бы знать: когда и как вы начнёте наступать на Трубачёвск, учитывая приданную вам 17ю танковую дивизию…

Глава вторая

Я в ответе за тех, кто со мной…

Дверь в салон с треском распахнулась и на пороге возник командир кавалерийского полка ! Глянул на него недовольно и буркнул:

- Ты поосторожнее с дверью – не своё, так что нечего ломать… И добавил брюзгливо, окинув его раздражённым взглядом: