Все источники бездны

— Но ведь, — попробовал что-то возразить друг Серега, но Варвара наградила его мощным тычком, придав начальное ускорение в сторону комнаты, и он неуверенно побрел обратно к столу.

— Все это ерунда, Лизавета, — решительно сказала Варвара, — не обращай внимания.

— Что — все это? — допытывалась Лиза, но Варька уже поволокла в комнату стопку чистых тарелок. Лиза направилась вслед за ней.

— Ну как ты, Лизонька? — ласково спросила Крутицкая. Она явно оживилась, фарфоровое личико окрасилось нежно-розовым румянцем. Она принадлежала к странному, но не такому уж малочисленному разряду людей, которых похороны и поминки привлекают гораздо больше, чем, скажем, свадьбы. Вероятно, чужая смерть давала ей почувствовать собственную жизнеспособность. — Ты только держись…

И она промокнула глаза уголком наглаженного платочка.

— Да я держусь, — огрызнулась Лиза.

— А родители Андрюшины где? — продолжала настаивать Крутицкая. В этом спектакле ей явно чего-то недоставало. — Что же они не приехали?

Лиза пожала плечами.

— Я отправила им телеграмму. Телефона-то у них нет. Они же в Свердловской области живут. Но они со мной так и не связались.

— Большая у Андрюши семья? — допытывалась Крутицкая.

— Нет. Мама… Брат. Отец давно умер. Я надеялась, они успеют подъехать до похорон.

— Если самолетом…

Ее рассуждения прервал резкий звонок в дверь. Варька, сидевшая ближе всех к выходу, пошла открывать, но вскоре вернулась и растерянно поглядела на Лизу.

— Тебя.

— Кто?

— Не знаю, — покачала головой Варвара. — Спрашивает Паниных.

Лиза направилась в коридор. В дверях маячил совершенно незнакомый тип, и сердце у нее почему-то тревожно сжалось.

«Дура! — одернула она себя. — Все, что могло случиться, уже случилось».

— Простите, пожалуйста. — Мужчина порылся в кармане и, достав какое-то удостоверение, помахал им перед носом Лизы с такой скоростью, что она не успела разглядеть ничего, кроме лилового пятна печати. — Я по поводу вашего сына.

— О Господи! — Лиза тяжело прислонилась к стене.

«Нет, все таки еще может…» — отчужденно подумала она.

— Что вы, не волнуйтесь, пожалуйста. Я — санитарный инспектор. В школе, где учится ваш сын, подозрение на скарлатину. А его уже несколько дней нет на уроках…

— Его нет на уроках потому, что я отправила его к бабушке в Питер, — пояснила Лиза. — Я понимаю, я должна была поставить в известность… но мне было… мне было не до того…

Из комнаты долетали неразборчивые голоса и звон посуды.

Инспектор с иронией поглядел на нее.

— Муж погиб, — устало сказала Лиза, — вы попали как раз на поминки.

— Простите. — На лице посетителя выразилось приличествующее моменту сочувствие. — Я не хотел…

— Ничего-ничего, — вежливо отозвалась Лиза. Хотя, что, собственно, ничего? Что, по телефону позвонить нельзя было? Какого черта впираться прямо в дом?

— Кто там пришел? — подал голос Сергей.

— Сейчас… — рассеянно отозвалась она невпопад.

— Но мальчик здоров? — настаивал санитарный инспектор.

— Пока здоров, — Лиза украдкой постучала по деревянному косяку. — Если что, мама позвонила бы.

— Тогда извините, Бога ради.

И санитарный инспектор вежливо попятился, закрыв за собой дверь.

Лиза вернулась в комнату.

— Это кто был? — спросила Варвара.

— Санитарный инспектор какой-то.

— Весь в белом, — подал голос друг Серега, — мы тут все в дерьме, а он весь в белом, мать его.

— Сергей, — сухо сказал потомственный астрофизик, — вы все-таки в доме. И, если постараетесь, то, может, даже вспомните, по какому поводу сюда пришли.

Он выбрался из-за стола и стал натягивать пальто в коридоре.

— Все-таки имейте в виду, Елизавета Дмитриевна, — сказал он Лизе, которая по-прежнему заторможенно подпирала стенку, — вам есть к кому обратиться за помощью… если что…

— Да-да, спасибо, — механически ответила Лиза.

— Пойдем. — Надежная, как скала, Варвара вновь ласково обхватила ее за плечи. — Присядь, выпей. Сразу легче станет.

И Лиза покорно позволила подвести себя к столу.

Человек в нечистом белом халате отдернул простыню, скрывающую лежащее на каталке тело, и Лиза молча прикусила губу.

Она пошатнулась, но твердая рука следователя подхватила ее под локоть.

— Да, — наконец тихо сказала она, — это мой муж… Андрей Панин.

Под холодным светом люминесцентных ламп, по горло укрытый простыней, лежал Андрей. Лицо его было совершенно спокойно — ни страха, ни ярости, лишь застывшее легкое удивление, словно он до конца так и не понял — что же это такое с ним стряслось. Под натянувшейся кожей четко проступили кости. Это был и он, и уже не он. До боли знакомое лицо — и такое отчужденное… словно он Ушел далеко — туда, где больше нет ни родных, ни Друзей, — в холодные дали, залитые беспощадным светом.

— Что же это такое, — услышала Лиза издали захлебывающийся женский голос, — что же это такое…

И с ужасом поняла, что это говорит она сама.

Следователь вновь осторожно поддержал ее под руку.

Она дотронулась до лба мужа, точно проверяя, нет ли у него жара, но лоб был холодным. Совсем холодным.

Она отвела руку, и та безжизненно повисла вдоль тела.

— Как это могло случиться? — чуть слышно сказала она в пространство, но следователь услышал.

— Нелепая случайность, — ответил он. — В районе Профсоюзной сегодня была разборка между двумя преступными группировками. Он и попал под пулю. То ли его, обознавшись, приняли за кого-то из своих, то ли просто случайный выстрел. Пуля попала прямо в висок. Он умер на месте.

Следователь вздохнул.

— У нас на руках еще восемь трупов. Но с теми все ясно. Бандиты. Там вообще черт знает что творилось. Удивительно, что из случайных прохожих пострадал только он один.

— Да… — тихо отозвалась Лиза, — удивительно.

— Пойдемте, Лизавета Дмитриевна, — мягко сказал следователь, — опознание закончено.

Лиза покорно пошла к выходу мимо каталок, на которых, с головой укрытые простынями, лежали чужие тела.

Пройдя несколько метров, она резко остановилась, так, что шедший за ней следователь уткнулся ей в спину.

— Погодите, — сказала она, — где, вы сказали, была перестрелка?

— На Профсоюзной.

— Когда?

— В четыре часа дня.

— Но он же… Он должен был быть в это время совсем в другом месте. На Красносельской. В институте. Что он мог делать на Профсоюзной?

Следователь неопределенно хмыкнул. Он-то знал массу интересных и приятных вещей, которыми можно заняться в рабочее время, но зачем расстраивать женщину, только что ставшую вдовой?

Потому он только сказал:

— Вам виднее, Лизавета Дмитриевна.

Постепенно гости разошлись, осталась лишь Варвара, ладонью смахивавшая со стола крошки, да пьяный Серега, задремавший в кресле в углу.

— Вот и все, — тихо сказала Лиза.

Варвара поглядела на нее.

— Может, остаться на ночь? — предложила она.

Лиза покачала головой.

— Лучше уведи этого. Наверняка жена уже места себе не находит.

Варвара кивнула.

— Я посажу его в такси, — сказала она. — А Ленке позвоню, пусть его встретит.

— Деньги-то есть?

— У него возьму. Он же не на свои пил.

Она грубовато встряхнула Сергея за плечо.

— Пошли-пошли. Расселся…

Дверь хлопнула, и Лиза осталась одна. Она машинально прошлась по квартире, придвинула стул к столу, убрала сложенную скатерть в ящик комода.

Вокруг было тихо. Очень тихо. За окном, точно вода в омуте, стояла непроницаемая апрельская ночь, и лишь далеко через улицу смутно горели фонари на автостоянке.

Какое-то время она простояла так, упершись ладонями в подоконник и глядя на улицу, потом вздохнула, погасила свет и, не раздеваясь, прилегла на диван.

Сон сморил ее сразу — глубокий и черный, точно угольная яма.

Потом, к середине ночи, ее одолели кошмары. Лизе снилось, что кто-то медленно прошел по комнате и, подойдя к окну, остановился — черный силуэт на черном фоне.