Проклятый Легион

— Рад слышать это. Помощь нам бы пригодилась. Скажите, старший сержант, сколько воинов могут дать наа?

— Примерно двести пятьдесят тысяч сэр.

— Что насчет оружия?

— Обычная смесь из их собственного и нашего. Сент—Джеймс подумал вслух:

— Ну, мы не сможем вооружить их всех, но чертовски несомненно можем дополнить то, что у них уже есть. А что насчет командования? Они последуют приказам?

Були постарался не думать о том, что Твердый и Сладость Ветра смотрят на него с поверхности, что холод проник под его одежду, и что его рука дрожит. Следующая часть разговора будет щекотливой, очень щекотливой, и он должен быть внимателен.

— Ну, сэр, это смотря по обстоятельствам.

— По обстоятельствам? По каким обстоятельствам? Були следовал приказам всю свою взрослую жизнь

и бросить вызов офицеру было чрезвычайно трудно. Он с трудом сглотнул.

— Смотря по тому, кто отдает эти приказы. — Потребовалось сознательное усилие воли, чтобы опустить в конце «сэр».

Сент—Джеймс вцепился пальцами в мягкую кожаную обивку. Все ясно. Наа последуют приказам, но только от Були, и только, если будут удовлетворены его требования. Гнев закипел в душе Сент—Джеймса и грозил перекинуться на его голос. Генерал заставил его улечься. Слишком много поставлено на карту, чтобы называть Були теми именами, какие он заслуживал. Но всякое сочувствие к плачевному положению бывшего сержанта и склонность простить то, что он сделал, оказались бесповоротно убиты. Голос Сент—Джеймса был холоден, как горный снег.

— Понятно. И кого же они послушают? Були стиснул провод.

— Они послушают меня.

Сент—Джеймс старался сдержаться, но не сумел.

— Ну конечно!

Услышав этот сарказм, Були почувствовал боль.

— Верьте, чему хотите, генерал, но Легион выживет, а это главное.

— Главное? — переспросил Сент—Джеймс. — Ты не хочешь ничего взамен? Прощения? Денег?

— Нет. Но я хочу кое–чего для наа. Во–первых, поддержки для тех семей, кто потеряет кормильцев. Во–вторых, медицинской помощи их раненым. И компенсации за использование Легионом Альгерона.

Сент—Джеймс удивился. Требования были умеренные и справедливые. И никаких гарантий от него не требовали. Почему? Потом он понял. Стоит вооружить наа, и они смогут потребовать то, чего хотят, и Були знает это. Сент—Джеймс вздохнул. Слава Богу, что большинство дезертиров не такие способные, как Були.

— Согласен. Оставайся на месте, я пошлю за тобой муха–форму. Мы не потерпим дезертира во главе войск союзников, так что я откомандирую тебя к наа с временным званием майора. И Були…

— Сэр?

— Когда все кончится… постарайся не попадаться мне на глаза.

— Да, сэр.

23

Война — это то средство, которое выбрал наш враг; так дайте ему этого средства столько, сколько он хочет.

Генерал Уильям Текумсех Шерман

Армия северян 1861 ст. г.

Планета Альгерон, Империя людей

Яхта императора едва успела выйти из гиперпространства, как ей пришлось спасаться бегством. Вся звездная система кишела хадатанскими судами, и каким бы могучим ни оказался человеческий корабль, для их объединенной силы он был не соперник. Сколари срочно принялась устанавливать контакт. Электронные блеяния врага позабавили военного командующего, но из любопытства Ниман Позин—Ка приказал своим кораблям прекратить огонь. Они подчинились, но продолжали подходить, пока полностью не окружили человеческий корабль. А когда люди понесли чушь насчет мирных переговоров, договора и двусторонних торговых соглашений, хадатанин послал за полковником Натали Норвуд. Из всех людей, которых он пока что встретил, она была самой здравомыслящей.

Норвуд удивилась вызову, но ей было интересно узнать, что происходит, так как пленников не считали нужным держать в курсе дела. Хадатане готовились к бою — это было очевидно, — но больше она ничего не знала. Конвой из четырех охранников провел ее по уже знакомым коридорам до люка командного центра. Люк исчез в потолке. Звездная Гвардия все еще помнила, что Норвуд сделала Ким—Co, но беспрепятственно пропустила ее.

Внутри командного центра все было точно так же. Каюта имела овальную форму, пятнадцать стенных ниш и огромный головизор в центре. Сейчас он показывал пятипланетную звездную систему и огромное количество крошечных кораблей, многие из которых собрались вокруг вспыхивающего зеленого шара. По–зин–Ка поднялся ей навстречу.

— Здравствуйте, полковник. Вы хорошо выглядите… во всяком случае, я так предполагаю.

Это была шутка, первая шутка, которую Норвуд услышала от военного командующего. Она вежливо засмеялась.

— Да, спасибо.

Позин—Ка указал на длинный, плавно изогнутый стенной экран. Треть его занимала адмирал Паула Сколари. Она продолжала говорить о мире, несмотря на то, что хадатане не проявляли никакого интереса к ее словам. Рядом с ней стоял император, лицо расслабленное, глаза устремлены в пространство.

— Эти индивидуумы утверждают, что они высокопоставленные члены вашего правительства. Мужчина заявил, что он — император, а женщина представилась военным командующим Сколари, хотя ее действия говорят о противоположном. Я подумал, что они явились за почетной смертью, и собирался удовлетворить их желание, но они стали убегать. А едва мы сблизились с ними, залепетали о прекращении военных действий, о чем–то, называемом «перемирие», и о торговых соглашениях. — Хадатанин казался искренне изумленным. — Скажите, полковник, это действительно ваши руководители?

Норвуд посмотрела на экран, вспомнила, как гибли миллионы, и каждой клеточкой своего существа почувствовала ненависть к этим людям.

— Да, это наши руководители. Жалкие, не правда ли?

— Поистине, жалкие, — согласился Позин—Ка, игнорируя последнее требование Сколари ответить. — Что они пытаются сделать?

Норвуд стоически пожала плечами.

— Они ничего не знают о вашем народе и надеются, что вы заключите мир.

— Но зачем нам это делать? — спросил хадатанин. — Мы побеждаем.

— Верно, — грустно согласилась Норвуд.

— Так что, посоветуете убить их?

С трудом поборов себя, Норвуд ответила ровно:

— Нет. Они беспомощны и не могут причинить вам никакого вреда.

— Сейчас нет, — подтвердил Позин—Ка, — но как насчет будущего? У нас есть пословица: «Тот, кто щадит врага, увеличивает армию, которая его свергнет».

— У нас тоже есть пословица, — парировала Норвуд. — «Не делай другим то, что ты не хотел бы, чтобы они сделали тебе».

— Правильно, — согласился Позин—Ка и сказал что–то по–хадатански. Тысячи лучей света сошлись на императорской яхте.

Норвуд увидела, что Сколари вздрогнула, повернулась к императору и исчезла вместе с ним в ослепительной вспышке, — это лазерные лучи смяли силовые поля яхты и прожгли корпус. Огненный шар расцвел, исчерпал кислород и исчез.

Позин—Ка был бесстрастен.

— Вы можете идти.

Норвуд поискала в его лице хоть какой–то признак человечности, но, осознав вдруг, как это глупо, отвернулась. Если охранники подумали, что слезы — это странно, они ничего не сказали.

Отряд 1–го кавалерийского выделили для поддержки 2–го пехотного полка Эд Джефферсон. Всех их расставили по обеим сторонам широкой, U-образной долины и хорошенько замаскировали. Виллен и то с трудом различала машины, пусковые установки и кводов. Салазар ушел далеко вперед и крикнул, чтобы она не отставала. Виллен махнула ему. Оба соблюдали строгую радиотишину. выполняя приказ полковника Эд и ее штаба.

Вслед за Салазаром Виллен поднялась по узкой тропе, идущей вдоль склона полого холма, миновала путаницу валунов и вышла на маленькую расчищенную площадку. Салазар заметил ее накануне во время патрулирования и решил, что она идеально подойдет.

Виллен сканировала окрестности. Она сделала это отчасти по привычке, и отчасти от страха быть обнаруженной. Оба ушли для текущего ремонта.

Салазар мысленно улыбнулся.