Наёмники Дождливая Осень.

- Таки выполняй его.

- Не могу! Если ты со своей бандой будешь таскаться за мной по пятам, Чирок нас скорее выследит!

- Он и так знает где мы, или вот-вот узнает. Эй! Каслер! – Сахрар наконец-то заметил одного из своих сотников и направился к нему.

- Порази тебя гром, дубина! – Прошипел Хамай и в сердцах плюнул на землю.

 В скором времени у возка с раненым тэйваром было не протолкнуться, тревожная весть, облетевшая лодинитов, согнала сюда почти всех, кто был не занят в дозорах, и тысячник велел становиться на привал. Наблюдая эту картину, Хамай думал, он прикидывал варианты, как можно незаметно покинуть лагерь, но ничего путного придумать не мог, кроме одного способа.

- Перегрузите все деньги с возка на лошадей, но сделайте это незаметно. – Приказал он своему помощнику. – И позовите ко мне Кивира.

- Слушаюсь.

 Наступила ночь, дождь, не зная чем себя ещё занять, то утихал до мелкой холодной мороси, то припускал, барабаня по кожаным палаткам. Привыкшие к его выходкам лошади, сбившись в мелкие косяки и опустив свои большие головы к земле, пофыркивая, о чём-то переговаривались, а неприкаянные дозорные тенями бродили вокруг лагеря.

 Хамай встал, сам оделся и тихим свистом подозвал помощника.

- Всё готово?

- Да господин.

- Вот и ладно. – Он на секунду замер, огляделся, но ничего в темноте не увидев, решительно вышел из палатки. – Когда начнётся заварушка, даже для виду не сопротивляйтесь, просто бросайте всё и уходите к Медону, через неделю, надеюсь, там встретимся. 

- Понял господин Хамай.

 Купец надвинул капюшон и скрылся в ближайших кустах, пройдя через них, спустился в небольшой овражек и прошёл по его дну до места, где его ждали люди.

- Можем ехать господин Хамай? – Спросил один из всадников.

- Можем, если груз здесь.

- Здесь господин.

- Тогда в путь. – Группа из двадцати всадников и сорока лошадей, обогнув лагерь по дуге, устремилась на восток.

 Где-то, через два часа, в своей палатке, неожиданно проснулся тысячник Сахрар. Он зябко повёл плечами, зевнул и, накинув на себя меховой жилет, вышел на улицу. До рассвета оставалось часа три.

- Как там тэйвар? – Спросил он у дежурного.

- Без изменений йёр.

- М-да. – Сахрар снова зябко передёрнул плечами и побежал к ближайшим кустам. Пробегая мимо стоянки Хамая, он мельком глянул на неё и, что-то на краю сознания кольнуло, но потребность не дала зацепиться мысли за сознание, и он ускорил шаг. Завершив свои дела он, было, вернулся мыслями к купцу, но у его палатки послышался шум и какие-то крики, а через секунду барабан забил тревогу. – Что такое? – Лагерь разом проснулся, люди вскакивали со своих мест, седлали коней, строились в сотни.

- Йёр! – У самой палатки Сахрара настиг Бекар, один из его полутысячников. – Нас похоже окружают.

- Чирок? Много их? – Сахрар начал быстро облачаться в брони.

- Да шут их знает, дозорные донесли, что отряд не маленький, одна его часть зашла со стороны леса, вторая перекрыла нам дорогу, а позади нас речка с топкими берегами. Не надо быть семи пядей во лбу, что бы понять, куда они хотят нас загнать.

- Что предлагаешь?

- Ударить по одному из отрядов.

- Хм. – Сахрар сдвинул шлем на затылок. – А что перед нами? – Бекар пожал плечами. – Небольшое поле, а дальше, лес вроде. У меня другой вопрос, что будем делать с тэйваром? На коня его теперь не посадишь.

- А что мы можем? Уложи его в повозку, подбери двух опытных бойцов из местных, и пускай уходят через ту самую речку. – Тысячник тронул коня. – Ах, да, и передай Хамаю, пусть уходит тем же путём, мы прикроем.

- Как скажешь йёр. – И Бекар  ускакал к тэйвару. У палатки возник другой полутысячник Марбан, этот, в отличие от лёгкого нравом Бекара, был всегда угрюм и неразговорчив.

- Что будем делать с обозом йёр? – Не глядя в лицо командиру, спросил он.

- Бросим. Твои готовы?

- Да йёр.

- Тогда пошли своих людей вперёд, пусть узнают что там.

- Уже. Там в лесу пешее ополчение бунтовщиков, тысячи три мечей.

- Как думаешь, сходу прорвёмся? – Марбан нахмурился ещё больше.

- Если увязнем, нам конец. Конница Чирка зайдёт нам в тыл и прикончит.

- Знаю. – Кивнул тысячник. – Дождёмся, когда пехота на поле выйдет и ударим. Стройтесь, пойдём двойным тараном.