Вверх по течению (СИ)

— Начальник дивизии? — взревел командующий.

— Я. — откликнулся пожилой генерал — лейтенант в бородке клинышком и золотом пенсне, больше похожий на земского врача, чем на военного. Но мнение о нем было неплохое. Тактик. Только характером не вышел. Комбриги у него себя очень вольготно чувствуют.

— Замени эту бригаду на передке. Отправить на переформирование на Узловую, — и снова повернулся к проштрафившемуся комбригу, нависая над ним. — Но если и потом также воевать будешь — сошлю в тыл. Заведовать выставкой трофеев. Вам ясно генерал Вариас?

Комбриг, судя по его блеснувшему взгляду, был бы даже рад такой перспективе. Он давно служил больше по привычке и должности получал по старшинству выслуги. Пенсию себе выслужил еще до войны и теперь добирал боевые проценты к ней. Вот и воевал, как в прошлую войну было принято, но без огонька. Хорошо хоть плотными колонами солдат в атаку не гонял.

Комкор налил себя воды из розового хрустального графина. Жадно выпил ее и сказал уже вполне успокоившимся голосом.

— Теперь для всех, — остановился Аршфорт у карты. — Прошло десять дней с начала наступления, а мы продвинулись на север всего на сорок пять километров. Это недопустимо медленно. По плану мы должны были уже стоять в окрестностях морского порта, а до него еще шестьдесят километров. Это, учитывая такую льготу, что правый наш фланг прикрывает река. Станцию Тробленку взял с боем бронеотряд и полдня воевал там почти в окружении, пока пехота соизволила подтянуться ему на помощь. Но пехота еще ладно… Генерал Бьеркфорт.

— Я, — вытянулся в струнку худой и длинный генерал похожий на де Голля.

— Почему опоздали к плану развертывания?

— ВОСО## виновато, экселенц. Не могло найти вовремя для нас вагонов.

— Вы чем командуете, граф? — снова заревел Аршфорт.

— Отдельно кавалерийской бригадой, экселенц, — спокойно ответил ему генерал.

— Так какого подземного демона вы торчали в вагонах железной дороги, если у вас под командованием бригада кавалерийская? — Аршфорт сделал акцент на последнем слове. — Своим ходом вы бы от Узловой были бы тут через два дня. А по железке ваша бригада проделала этот путь за неделю. Думаю, у вас найдется о чем побеседовать с комиссаром ЧК. После военного совета.

О — о–о — о–о… Аршфорт наконец‑то нашел, как меня встроить в свою систему военной диктатуры. Похвально. Быстро соображает.

— Теперь о приятном, господа, — Аршфорт мило улыбнулся. — Указом его императорского величества Отония Второго командир нашего броневого отряда барон Бадонверт с сегодняшнего дня причислен к когорте имперских рыцарей. По совокупности заслуг с начала наступления. К сожалению, пока пришла только телеграмма. Знак вам вручат позже, барон. И не здесь.

И в моей душе колокола забили малиновым звоном.

Амнистия мне!!!

Иначе, зачем бы нужна была эта хитрая формулировка 'по совокупности заслуг'.

Но ноги самостоятельно сделали шаг вперед и слова обгоняя мысли сами выстроились в ритуальный формуляр.

— Служу императору и Отечеству!

— Вольно, барон. Ваши наградные листы на чинов бронеотряда его королевское величество Бисер Восемнадцатый утвердил. Засылайте гонца в наградной отдел ставки за знаками. И позовите меня на церемонию награждения. Все же она первая в моем корпусе.

Командир кавалерийской бригады зашел в мой вагон и удивленно оглянулся. Салон у меня переделан из стандартного пассажирского вагона второго класса, прихваченного по случаю на узловой станции. Но так… на скорую руку. Швы видны. Оставлены лишь пара купе для меня и денщиков. Узкое купе стюарда в другом конце вагона с микроскопической кухонькой и титаном для кипятка. Ватерклозет с холодным умывальником. Остальное — салон. Мебель простая дубовая с какого‑то вокзального кабинета — Тавор постарался. Диван так вообще лавка из зала ожидания с маркой железнодорожной компании на высокой спинке. Карта на стене за шелковой шторкой. Конторский шкаф. Несколько керосиновых ламп на столе и потолке и все.

— Простите… — замялся генерал с обращением, так как на кожаной куртке я не носил знаков различий, — барон, если я не ошибаюсь. Где мне найти королевского комиссара?

— Я перед вами, генерал. Королевский комиссар барон Бадонверт. Честь имею.

— Честь имею. Генерал — майор граф Бьеркфорт. Командир Удетской отдельной кавалерийской бригады. Прибыл к вам по направлению командира корпуса… Э — э–э — э–э… для беседы.

И замолк, надеясь, что я сам ему расскажу, зачем он здесь. А то он в полных непонятках пребывает.

— Присаживайтесь, ваше сиятельство. Чай? Кофе? Что‑нибудь покрепче?

— Благодарю, ваша милость, — принял граф мою игру в отвлеченный светский разговор. — Рюмку водки, если нетрудно.

Позвонил в колокольчик и отдал приказ по — рецки заглянувшему в салон младшему денщику.

— Вы не огемец, ваша милость? — удивленно спросил генерал.

— Нет, ваша светлость. Рецкий горец по рождению. И барон тоже рецкий. А разве в империи это имеет какое‑либо значение?

— Нет, но… — слегка замялся граф. — Так какие у вас ко мне вопросы?

Тут Ягр принес графинчик сливовицы от вдовушки грамм на триста, рюмки на полтосик, соленые огурцы, квашеную капусту и моченые в той же капусте яблоки, уже порезанные. Салфетки и приборы. Расставил все на столе на простой льняной салфетке, наполнил нам рюмки и удалился.

— Прошу вас, ваше сиятельство, — сделал я приглашающий жест на натюрморт. — Чем богаты, как говорится… Со знакомством, — поднял я свою рюмку.

Пил генерал вкусно, не закусывая, только крякнув. Настоящий кавалерист. Было в нем что‑то от российского представления о гусарах, если бы не его кирасирский рост.

Поставив рюмку на стол. Он показал мне глазами 'повторить'.

Повторили. Закусили моченым яблочком.

— Хороша сливовица. Домашняя. С любовью делана, — оценил напиток генерал.

Былое напряжение его, очевидно, отпустило. И он немного расслабился.

— Так что вы хотели у меня узнать, барон?

— Реальную причину вашей задержки от графика движения войск, — налил я по третьей.

— Нехватка вагонов. А раздергивать бригаду по частям я не позволил — собери ее потом. Только квартирьеров вперед выслал.

— Сколько вагонов вам требовалось?

— Минимум две сотни. Но ВОСО одновременно не набирало и половины. Отправляли пехоту частями.

— Интересно… — протянул я и жестом предложил выпить. — Когда мы покидали Узловую неделю назад, то после очищения станционных и запасных путей пустые вагоны стояли на протяжении чуть ли не на десяток километров в сторону разрушенного моста. Куда они все делись?

Выпили. Крякнули. Закусили.

— Толком мне никто ничего не объяснял, барон, но как я понял из обрывков разговоров все вагоны в первую очередь пошли под пленных, чтобы их скорее вывезти из района боестолкновения. И действительно эшелоны с закрытыми теплушками шли нам навстречу почти непрерывно.

— Это где столько народа сдалось? Да вы закусывайте, ваше сиятельство… Может сальца соленого порезать?

— Всего достаточно, — улыбнулся граф и смачно захрустел малосольным огурцом. — А сдалась группировка царцев у Северного форта, которую в болота загнали. На третий день. Целиком вся дивизия. Их с ходу отрезали от тылов, а патроны кончились быстро. Помирать с голоду в болоте им не захотелось.

— А у Южного форта как?

— Те еще держатся. Но вот на том разъезде, где поворот на полевой укрепрайон, там тоже приличное поле окружено колючкой. С пленными. Под охраной. Даже вышка с пулеметом есть. Много пленных. С полк где‑то. По мере возможности и их вывозят. Так что обратно не все вагоны доходят до Узловой.

— Понятно. А как себе все же вагоны выбили?

— Пулеметом.

— Как? — удивился я.

— Поставил пулеметы на путях и сказал, что кто первый кто попытается забрать пустой вагон, отправится вслед за ушедшими богами. Так вот за трое суток и накопил потребное количество на бригаду. Готов ответить по всей строгости за самоуправство.