Страшнее Зомби (СИ)

Что за хня? А! Епт!

Жутко приплясывая в спустившихся штанах мешающих ему бежать, из-за угла появился пятясь, как рак, Погарыш. При этом он отчаянно отпихивал от причинного места намертво вцепившегося в ткань когтями зомби без ног, которого бедолага тащил за собой. Автомат Погарыша, который он прислонил к стеллажу, брякнулся на бетон и теперь горе-путешественник никак не мог до него дотянуться. Первой подбежавшая Вика схватила мертвеца за остатки плечевого пояса, почти по локти погрузив руки в гнилые кишки мертвеца, нащупывая среди влажных и скользких кусков схлопнувшихся легких, похожих на сморщенные грибы острые крошки позвоночника. При этом она так визжала, что подбежавший следом и прессующий ударами приклада лицо зомби Бабка едва не получил звукового шока, вызванного направленным воздействием ультразвука. Лишившаяся больше части зубов и обеих глаз мало похожая на человека кукла отчаянно цеплялась за штаны, норовила цапнуть и Бабку, а Погарыш все никак не мог освободиться от столь некстати застрявшей детали туалета. Ему удалось развернуться спиной к зомби и вытащить из штанины одну ногу, когда шея мертвеца хрустнула от пинка подоспевшего только сейчас Семена, ушедшего слишком далеко.

Всхлипывая, Погарыш долго топтал бесчувственный труп зомби, а вся троица, замерев, рассматривала сзади его искусанные и поцарапанные ягодицы, повреждения, которые, находящийся в адреналиновом азарте Погарыш не успел еще заметить.

Сереженька, да что же это такое!

Сестра было бросилась к Погарышу, обернувшемуся на вопль с недоумевающей гримасой на лице, но Семен быстро сгреб ее в охапку, не давая приблизиться к инфицированному. Та, как могла, вырывалась, но Семен, получив несколько ударов раскрытой ладонью по лицу резко ударил ее поддых, так что она сложилась вдвое, и пытаясь вздохнуть немного воздуха, уже не мешала разговору Бабки, Семена и Погарыша. Погарыш утверждал, что укусы не серьезные, а Бабка хотел, чтобы он продолжил идти с ними, но Семен, направив автомат на Погарыша, сказал, что лучше сейчас пристрелит обратившегося, прежде чем он вцепиться в него сзади в самый неподходящий момент. Бабка бросился и выбил автомат из рук Семена, фонарь откатился под стеллаж, на бетонном полу началась возня, в результате которой никто не смог долгое время выйти победителем. Пришли драчуны в себя только после отчаянного крика Вики, которая заметила, как стоявший до этого столбом братик вдруг рванул со всех ног в темноту. Она долго кричала, искала его, умоляя вернуться, но от Погарыша не было слышно ни звука. Топот убегающих ног в огромном помещении отражался и искажался в различных направлениях так, что определить откуда он исходит не было никакой возможности.

Давайте, нам нужно как можно быстрее убраться отсюда.

Пересчитав оставшиеся патроны и снарядив их обратно в магазины, сказал Бабка. Патронов оставалось пятьдесят на три ствола. Свой автомат Погарыш утащил в темноту.

27 мая 1993 года, Четверг 23:50. День Седьмой.

Секретный комплекс, уровень минус один, возле г. Бугуруслан Бугурусланского района Оренбургской области

Внезапной вспышкой зажглись, на секунду горели нестерпимо ярким светом, который сжигал сетчатку несчастных, что имели неосторожность взглянуть на них в эту секунду, лампы, а затем взрывались, осыпая острой стеклянной крошкой все в радиусе пары метров от себя. Люди, чьи лица были обращены в сторону ламп, теперь зажимали распоротые раны, прикрывали глаза, кричали и корчились от боли. Те же, кто в это время спал или был в момент запуска освещения обращен лицом в другую сторону, успели заметить, как защелки автоматических дверных замков, оснащенных электромагнитами, резко дернулись разом, щелкнули, выпрыгивая из технологических зазоров запорные устройства, двери успевали на долю сантиметра открыться, и когда напряжение в сети вновь упало до нуля, отпущенные электромагниты уже не могли удержать открывшиеся двери. Свет высветил проходы тщательно и аккуратно заложенных такими серьезными баррикадами, что паре или двум мертвецов, застрявших в них, выбраться было не под силу. Высветил людей, в попытке согреться свернувшихся калачиком на нехитрых остатках некогда богатого и ценного эшелона экспедиции, высветил их наспех разложенные и нещадно чадившие под низким потолком наспех разложенные костерки, в которых варилась жидкая и на вид совершенно не аппетитная бурда. Высветил приученные жить в постоянном страхе глаза, ввалившиеся щеки, жидкие грязные волосы, слипшиеся в один комок, неопрятную щетину, еще не ставшую настоящей бородой, худую и грязную одежду, манеры, скорее присущие диким зверям или жителям пещер, отчаявшихся увидеть лучшую жизнь, и терпевших унижения и скверную жизнь больше по привычке. Их смысл существования напоминал зуб, ослабленный с корней от длительной цинги, который очень сильно шатался, но еще держался на своем месте скорее чудом, чем наличием действительной силы для этого.

Их ставшие теперь постоянными спутниками, паразиты и грызуны, следующие за человеком по пятам, делали итак ставшую несносной жизнь, за гранью любых приемлемых представлений даже о трудном деле борьбы за выживание, еще более безнадежной и тоскливой.

Эти люди не ждали ничего хорошего от будущего, и оно их не обмануло. В сгущающихся сумерках установившейся теперь под этими сводами вечно темноты, обреченные и загнанные в угол, в полушаге от спасенья люди, увидели как сквозь десятки открывшихся одновременно дверей к ним, прямо в костры, опрокидывая последний ужин в огонь, шагнули сотни стонущих и разевающих в дикой жажде человеческой плоти силуэты, поедая заживо первых попавшихся на их пути так скоро, что они не успевали умереть, а их конечности, как трофеи, уже несли вперед шествующие вечно голодные волны нежити.

Трескались набитые свежей, сочащейся кровью прогнившие раздувшиеся животы зомби, которые подобно беременным тараканам, скользили в устилающих бетонные плиты пола кишках своих жертв, они вяло шевелились, не в силах больше преодолеть последнее проклятье съеденных ими. Иные падали и их тут же превращали шедшие следом в большую гнилую отбивную, которая, все же пыталась добраться до людей, как бы это комично не выглядело стороннему наблюдателю. Лучшие куски пиршества проглатывались целиком, людей разрывали на части заживо трое, четверо, а иногда и пятеро не желающих отпускать свою часть добычи ходящих мертвецов. Здесь каждый мог почувствовать себя большой пиццей пеппероне, которую искусный и отважный повар бросил в толпу смертельно голодных людей. Он удирает во все лопатки, так как знает, что всем ее не хватит, голодные незамедлительно потребуют добавки, а другой у повара нет, и он, опасаясь хулы в свой адрес и необоснованных побоев, стремиться побыстрее скрыться, подчиняясь инстинкту самосохранения.

Нет, не сразу люди поняли свое положение. Вначале нашествие мертвецов их раздосадовало, так как они лишились из-за них скудного ужина. Длинные и не очень точные очереди от бедра разрывали напополам зарвавшихся гостей. Пустые гильзы застилали пол, едкий дым сгоревшего пороха заставлял людей щурить слезившиеся глаза, кашлять, они перестали видеть противника. Затем, когда дым немного рассеялся, видя, что зомби продолжают переть как на параде, люди рассердились. Теперь они отступали, экономя каждый патрон, использовали каждый предмет, чтобы остановить продвижение, или хотя бы замедлить этот ритмичный шаг, бросали под ноги различные вещи, быстро собирали баррикады, меняли друг друга, когда приходило время перезарядки новых магазинов.

После того, как было расстреляно по два, а иной раз и по три рожка, а жизненное пространство выживших сократилось вдвое до узкой полоски между толпой и баррикадами, становилось понятно, что такое количество зомби они остановить просто не в состоянии. И дело даже не в том, что им не хватит боеприпасов. Гораздо хуже было то, что зомби шли друг за другом и на место каждого убитого вставали двое других, после того как они миновали дверные створы, они выходили на стратегический простор, заставить их отступить было немыслимо, победить очень проблематично.