Бухта надежды. Испытание прочности (СИ)

То, что их передвижения не остались незамеченными, Бондаренко понял сразу же после первых пуль, буквально скосивших ветки кустарника, мимо которого буквально только что он промчался, при этом едва не споткнувшись о незаметный в высокой сочной траве старый пенек. Пашкина куртка мелькала где-то в трех метрах справа, но времени детальнее рассматривать попросту не было.

Позади теперь были слышны не только выстрелы, а и голоса разозлившихся людей, попавших в засаду. Что-то подсказывало майору, что сейчас начнется все самое интересное.

Да и предчувствие не заставило себя долго ждать. Огонь заметно усилился, видать, те прочухались и решили наказать дерзких нападавших. Приходилось метаться из стороны в сторону, резко изменяя направление, чтобы не словить пулю.

Пашка отставал – его куртка все реже и реже мелькала сбоку. Скорее всего, начал выдыхаться, заморыш.

Очередная очередь вновь пронеслась над самой головой Бондаренко, заставив его презрительно скривиться в сторону таких метких стрелков и резко остановиться, услышав короткий вскрик у себя за спиной. Обернувшись, Павел Степанович заметил упавшего на колени Пашку, который схватился за собственный бок. Ох и отличную же он сейчас из себя представлял мишень! Стреляй – не хочу!

- Что такое? Задели? – подскочил к нему майор, проехав по инерции несколько метров как на катке, и приземлился практически на пятую точку, посчитав все камешки, что были на земле.

- Не знаю… - ошалело смотрел на собственные руки, залитые кровью, Пашка.

- Так, вставай давай. Потом, потом, все потом. Не время щас рассиживаться, - сначала сам подскочил на ноги Бондаренко, а потом начал поднимать стонущего от боли парня. – Давай, давай… Неча булки расслаблять, салабон!

- Я не могу… - чувствуя, как подкашиваются ноги, простонал Пашка, не веря собственным глазам.

- Я т-те дам «не могу»! Че ты как баба? А ну вставай давай, иначе нас сейчас тут обоих нашинкуют как морковку по-корейски. Вставай! – подхватил поудобнее пацана Бондаренко, шипя себе под нос. – Здоровый какой… Фиг поднимешь. Да встань ты уже на ноги, мать твою! Ты меня слышишь?

- Я…

- Головка от… Да встань ты! – из последних сил тряхнул пацана майор, рявкнув тому чуть ли не в лицо, слыша треск выстрелов и ожидая, что следующая пуля все же достигнет цели.

Взгляд Пашки вдруг стал осмысленным, будто он только проснулся и еще не понял, где он находится.

- Давай, давай, побежали… - потащил парня на себе Бондаренко, чертыхаясь от злости.

Казалось, что бежали уже вечность, а зеленые трехэтажные корпуса еще были на приличном расстоянии. Куда точно ранило пацана, Бондаренко не успел рассмотреть, да и тот не давал этого сделать, крепко прижимая правую руку к боку. «Вот ведь заморыш… Выберемся, я с вас три шкуры спущу, а бегать научу,» - зло думал майор, скрипя зубами от тяжести.

- Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть, еще чуть-чуть…

- Что… вы там говорите, Пал Степаныч? – поинтересовался Пашка, удивляясь, какая у него горячая и липкая кровь. И вроде было уже ранение, хоть и легкое, но такого страха, как это, оно не вызывало. Сейчас он как-то остро ощутил, что может умереть.

Раз!

И его уже просто не будет в этом мире. От таких мыслей становилось худо, а ноги снова норовили подкоситься.

Чувствуя, что парень сползает с его плеча, Бондаренко несколько раз его подбрасывал с характерным уханьем. За спиной слышались голоса, складывалось впечатление, что их решили взять живыми, потому как выстрелов становилось все меньше, а потом и вовсе прекратились.

Наконец, ноги ступили на асфальт, покрывшийся мелкими трещинами. Майор быстро оглянулся по сторонам и, заметив выглянувшего из-за раскинувшихся кустов сирени мертвяка, не стал ждать, пока тот направится к ним, левой рукой вынул пистолет и с одного выстрела уложил того. Пашка вздрогнул всем телом, когда над его ухом грохнул выстрел, но ничего не стал спрашивать.

- Пал Степаныч! – позвал из-за забора майора Сашка, маша рукой. – Сюда!

- Сашка! Ты тут как оказался?

- Да! – по-мальчишечьи отмахнулся Смирнов. – У них там суета началась… Вот я и успел проскочить. А что с…

- Об этом потом… Они скоро сюда придут. Надо уносить ноги.

- Сюда, здесь есть сквозной проход, быстрее. Там найдем уже, где укрыться и переждать ночь. До темноты мы все равно не выберемся.

Огненно-красное солнце все ниже и ниже опускалось к горизонту, примыкающему к морской глади. Огромные облака, уплывшие к горизонту, были похожи на вспушенную вату. Они окрашивались всеми оттенками красного, создавай впечатление кровавого заката. Значит, завтра будет ветрено… Так всегда – красный закат свидетельствовал о ветреном следующем дне. Да и вообще природа сама не могла определиться, какое же сейчас время года – еще две недели назад мела метель, потом установилась теплая погода. Еще вчера была буря, выламывающая деревья с корнем, а сегодня тихий штиль и буквально за ночь распустившиеся листья на кустарниках.

Сашка шел впереди, предупредительно закинув снайперскую винтовку за спину и взяв в руки один из автоматов, что до этого нес Бондаренко. Он был чем-то вроде авангарда. Сам же Павел Степанович с тезкой на плече следовали буквально в паре метров позади. Бондаренко постоянно оглядывался, ожидая, что преследователи вот-вот их настигнут. Пришлось по широкой дуге обходить здание пансионата и выходить через задние ворота. А там уже, стараясь не поднимать пыли, затеряться в узких улочках и переулках.

- Черт! – ругнулся майор.

- Что случилось? – тут же остановился Сашка, беспечно повернувшись к отстающим.

- Кровь. – Кивнул на заметные на светло-серой пыли, покрывшей дорогу, пятна крови, которая продолжала капать сквозь пальцы побледневшего Пашки. – Нас так быстро найдут. Тут и собак не нужно.

- У них нет собак…

- Похрен. Надо что-то делать.

- Давайте туда, - кивнул в сторону двухэтажного здания в конце улочки Сашка, а сам принялся быстро рвать ветки сирени, что росла вдоль дороги. Нашматав добрый веник, пацан быстро начал орудовать на дороге, сметая вобравшие в себя пыль и грязь капли на обочину, где росла густая зелень. Оценив результаты своей работы, парень быстро перекинул через ближайший забор поломанные ветки и припустился вслед за Бондаренко, едва не напоровшись на вышедшего с примыкающего переулка медленного и какого-то сонного мертвяка. Стрелять не стал – нечего шум поднимать, раскрывая тем самым свое местоположение. Отскочил в сторону, испуганно чертыхнувшись, и, прибавив скорость, поспешил догнать остальных.

Дом был на вид крепким – двухэтажный, сложенный из ракушняка и обнесенный высоким каменным забором. Калитка была закрыта, поэтому Сашке как самому здоровому пришлось перелезать через забор и открывать ту изнутри. Все же еще был не сезон, да и все во дворе говорило о том, что хозяева здесь давно не появлялись, поэтому шанс, что здесь встретится мертвяк, был ничтожно мал. Но, как говорится «тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать»…

Как только Бондаренко с тихо постанывающим Пашкой вошли во двор, Саня выглянул на улицу, внимательно осмотрев дорогу, пытаясь найти хоть одно пятнышко, но кроме медленно бредущего в их сторону зомбака ничего не увидел.

- Принесла же тебя нелегкая! – в сердцах ругнулся он, боясь, что торчащий под воротами мертвяк будет привлекать собой слишком много ненужного внимания.

Пришлось поработать наживкой и отвести мертвяка дальше по улице: ждать, пока тот неуклюже доковыляет хотя бы за метров пять до парня, а потом отбегать подальше, рискуя угодить в зубы такому же, а то и быть замеченным преследователями. Мертвяк шел, волоча ноги и вытянув вперед скрюченные вымазанные в грязи пальцы, с застывшей на отекшем лице вечной ухмылке. Эти медленные зомби были легкой мишенью сегодня при тренировке: неповоротливые, тупые…. Но сейчас его медлительность и нерасторопность только нервировала Сашку.

Заведя мертвяка подальше меж домов, Сашка решил возвращаться обратно: вдоль заборов, скрываясь в тени придорожных кустарников, а то и скашивая напрямик. Отчего приходилось изображать человека-паука, сигая через ограды. В одном из дворов он едва не расквасил себе нос, споткнувшись о газонного гномика в красном колпаке, радостно лыбящегося из-под густой бороды.