Легион Фалькенберга

Джордж Хамнер направился к выходу. Но не успел дойти до двери. Его окликнул Брэдфорд.

— Пожалуйста, Джордж. — Голос его источал участливость. — Боюсь, вы не сможете сейчас покинуть нас. Это для вас небезопасно. Я позволил себе отдать полковнику Кордове приказ… гм… охранять это помещение, пока мои люди восстанавливают порядок.

На стадионе воцарилась тревожная тишина, все долго ждали. Потом снова послышались крики и выстрелы.

Звуки приблизились. Они долетали как будто не только с самого стадиона, но слышались и за его пределами. Брэдфорд нахмурился, но промолчал. Все ждали, казалось, очень долго; стрельба продолжалась. Выстрелы, крики, вопли, сирены, сигналы тревоги — и многое другое, все смешивалось.

Дверь распахнулась. Вошел Кордова. Теперь на его мундире были знаки различия полковника. Осмотревшись, он отыскал Брэдфорда.

— Сэр, не можете ли вы выйти на минуту?

— Сообщите всему кабинету, — приказал президент Будро. Кордова взглянул на Брэдфорда. — Немедленно, сэр.

Кордова продолжал смотреть на Брэдфорда. Вице-президент слегка кивнул.

— Хорошо, сэр, — ответил офицер. — Согласно приказу вице-президента части четвертого батальона проникли на стадион и арестовали около пятидесяти руководителей так называемого конституционного совещания.

Наш план заключался в том, чтобы проникнуть на стадион незаметно и увести арестованных из президентской ложи во дворец. Однако когда мы попытались произвести арест, нам оказали сопротивление вооруженные люди, многие в мундирах домашней стражи. Нам говорили, что на стадионе нет оружия, но это оказалось неверно.

Толпа, во много раз превосходившая по численности моих людей, освободила арестованных. Мы попытались снова захватить их, но были атакованы и вынуждены с боем отступать.

— Боже! — воскликнул Будро. — Много пострадавших?

— Электростанции! Вы захватили их? — спросил Хамнер. Кордова выглядел растерянным.

— Нет, сэр. Моих людей туда не допустили. Электростанции в руках совета техников и инженеров, они угрожают взорвать станции, если мы попытаемся завладеть ими силой. Мы пытались отрезать их от внешней поддержки, но не думаю, чтобы силами одного моего батальона удалось сохранить порядок. Нужен весь полицейский полк…

— Идиот! — Хамнер до боли стиснул кулаки.

Совет техников. Большинство из них я знаю. Мои друзья. Или были друзьями. Поверит ли кто-нибудь из них мне сейчас? Но по крайней мере Брэдфорду не удалось захватить электростанции.

— Каково положение снаружи в настоящий момент? — спросил президент Будро. На улицах по-прежнему звучали выстрелы.

— Толпа соорудила баррикаду на рынке и еще одну у театра напротив дворца, сэр. Мои войска пытаются разобрать баррикады. — Голос Кордовы звучал виновато.

— Пытаются. И маловероятно, чтобы это им удалось. — Будро встал и прошел ко входу в приемную. — Полковник Фалькенберг! — позвал он.

— Да, сэр? — По сигналу президента Фалькенберг вошел в комнату.

— Полковник, вы знакомы с положением снаружи?

— Да, мистер президент.

— Черт возьми, вы можете что-нибудь сделать?

— А что президент предлагает мне сделать? — Фалькенберг осмотрел членов кабинета. — В течение трех месяцев мы пытались сохранить порядок в городе. И не могли этого сделать даже при сотрудничестве со стороны техников.

— Не моя вина… — начал подполковник Кордова.

— Я не давал вам слова. — Губы Фалькенберга были строго сжаты. — Джентльмены, теперь вы имеете дело с открытым восстанием, и одновременно вы враждебно настроили одну из самых мощных фракций собственной партии. Мы больше не контролируем ни электростанции, ни предприятия пищевой промышленности. Повторяю, что президент предлагает мне сделать?

Будро кивнул.

— Справедливая критика. Но его прервал Брэдфорд.

— Прогоните толпу с улиц! Ваши драгоценные войска должны сражаться, именно для этого они здесь!

— Конечно, — ответил Фалькенберг. — Президент согласен на введение военного положения?

Будро неохотно кивнул.

— Вероятно, придется.

— Хорошо, — сказал Фалькенберг.

Хамнер неожиданно насторожился. Он заметил что-то необычное в голосе и манерах Фалькенберга. Что-то важное?

— Политики обычно создают ситуации, выход из которых могут найти только военные. Обычно впоследствии также во всем обвиняют военных, — сказал Фалькенберг. — Я принимаю на себя ответственность за осуществление законов военного положения, но мне должны подчиняться все правительственные силы. Я ничего не смогу сделать, если отдельные части не станут подчиняться моим приказам.

— Нет! — Брэдфорд вскочил на ноги. Стул за ним с грохотом упал. — Я понимаю, что вы делаете! Вы тоже против меня! Поэтому вы никогда меня не поддерживали, не позволили мне стать президентом! Вы сами хотите завладеть этой планетой! Вам это не удастся, вы, дешевый диктатор! Кордова, арестуйте этого человека!

Кордова облизал губы и посмотрел на Фалькенберга. Оба были вооружены, и Кордова решил не рисковать.

— Лейтенант Харгрив! — позвал он. Дверь в приемную распахнулась.

Но никто не вошел.

— Харгрив! — снова крикнул Кордова. Он положил руку на кобуру пистолета. — Вы арестованы, полковник Фалькенберг.

— Правда?

— Это нелепо, — крикнул Будро. — Полковник Кордова, уберите руку от оружия! Я не позволю разыгрывать в моем кабинете фарс.

Еще несколько мгновений ничего не происходило. В комнате было тихо, и Кордова переводил взгляд с Брэдфорда на Будро, не зная, что делать дальше.

И тут Брэдфорд обратился к президенту:

— И вы, старина? Полковник Кордова, арестуйте и мистера Будро. А что касается вас, мистер изменник Джордж Хамнер, вы получите по заслугам. У меня люди по всему дворцу. Я знал, что дойдет и до этого.

— Знали… В чем дело, Эрнест? — Президент Будро казался удивленным, Голос его звучал жалобно. — Что вы делаете?

— Заткнись, старый хрыч! — рявкнул Брэдфорд. — Вас тоже нужно будет расстрелять.

— Думаю, мы слышали достаточно, — отчетливо сказал Фалькенберг. Голос его разнесся по комнате, хотя он его не повышал. — Я отказываюсь подчиниться аресту.

— Убейте его! — крикнул Брэдфорд. И сунул руку под полу.

Кордова дернул из кобуры пистолет. Но не успел его достать — за дверью послышались выстрелы. Их грохот заполнил комнату, и в ушах у Хамнера зазвенело.

Брэдфорд с удивленным видом повернулся к двери. Глаза его остекленели, и со своей обычной полуулыбкой он упал на пол. Стали слышны новые выстрелы, автоматные очереди, и Кордову отбросило к стене зала заседаний. Там его удержали удары пуль. На мундире появились ярко-красные пятна.

В помещение в сопровождении трех морских пехотинцев вошел главный старшина Кальвин. У всех из-под кожаного обмундирования выпячивалась броня. В струившихся через окна ярких солнечных лучах их шлемы казались тусклыми.

Фалькенберг кивнул и убрал пистолет в кобуру.

— Все в порядке, главный старшина?

— Сэр!

Фалькенберг снова кивнул.

— Цитируя мистера Брэдфорда, я предпринял меры, которые обезопасят коридоры, господин президент. А теперь, сэр, если вы подпишете провозглашение военного положения, я займусь ситуацией на улицах. Главстаршина!

— Сэр!

— Вы прихватили декларацию, подготовленную капитаном Фастом?

— Сэр. — Кальвин достал из кармана документ. Фалькенберг взял его и положил на стол перед президентом Будро.

— Но… — Голос Будро звучал безнадежно. — Хорошо. Особого выбора нет. — Он посмотрел на тело Брэдфорда и содрогнулся. — Он готов был убить меня, — негромко произнес Будро. Президент казался растерянным.

Слишком многое произошло, и слишком многое требовалось сделать.

Звуки боя снаружи становились громче, зал для совещаний заполнил острый запах свежей крови. Будро пододвинул к себе документ, просмотрел его, потом достал из кармана ручку. Подписал и протянул Хамнеру, чтобы тот тоже подписал в качестве свидетеля.

— Вам стоит обратиться к президентской гвардии, — сказал Фалькенберг. — Она не знает, что делать.