Полуостров Надежды. Трилогия

Тепло костра согрело юношу, растопило обиду, смягчило боль. Мысли потекли тягуче и плавно, погружаясь вместе с сознанием в сон. А в этом сне все повторилось снова: побег из сыйта, встреча с «небесным духом» — раненым летчиком Семеном Будиным, его «повеление» Нанасу спасти девушку Надю с неведомой базы в поселке Видяево и отвезти ее в город-рай Полярные Зори… Снилось и смертельно опасное путешествие по заснеженной дороге — «белой ветке». От Ловозера до оленегорской развилки, где Нанас, отбиваясь от бандитов, впервые в жизни убил человека; затем до разрушенной Колы, где радиация умертвила оленей и едва не убила его самого; потом до Видяева, где сначала им с верным Сейдом повстречалась белая собака Снежка, а потом ее сородичи помогли отбиваться от кошмарных синеглазов… И конечно же ему снилась Надя, которую он встретил в таинственном подземном гроте на «великой рыбе» — атомной подводной лодке. А потом перед глазами пролетела дорога назад: встреча под Оленегорском раненого учителя Романа Андреевича, Надино похищение, чудесная способность Сейда, благодаря которой Нанас научился управлять снегоходом и спас Надю… Затем была бандитская группировка, снежные парусники которой остановил ценой своей жизни старый учитель; потом — едва не закончившаяся общей гибелью встреча с большеногим великаном… А когда ему приснился конец этого трудного и длинного пути — огни на стенах заветного города Полярные Зори, — Нанас проснулся.

Солнце еще не поднялось над невысокими и редкими деревьями, но его лучи уже раскрасили снег розовым цветом. Безоблачное синее небо обещало чудесный день. Но для молодого саама все чудеса сошлись сейчас только в одном желании: он хотел, чтобы Надя вернулась и сказала, что им обоим разрешили остаться в городе-сказке. Однако девушки рядом с ним не было…

Нанас быстро вскочил с лапника и поспешил выбраться из-за деревьев. Парень с ужасом подумал вдруг, что Надя не смогла найти его в темноте и пошла к петербургской трассе, решив, что он, не дождавшись ее, отправился назад.

Однако, выскочив на открытое место, юноша сразу увидел свой одинокий след, хорошо различимый в косых лучах восходящего солнца, тянущийся вдоль оставленной снегоходом полосы до самых ворот в защитной стене. Больше на снежной целине никаких следов не было. Это говорило о том, что Надя все еще оставалась в городе. Но почему? Ведь она сказала ему, чтобы он ее ждал, что она обязательно вернется!.. Даже если ее просьба насчет Нанаса осталась бы без ответа, Надя все равно бы пришла, чтобы сказать ему об этом. Хотелось верить, что она бы в этом случае и сама не захотела оставаться… Или захотела бы? Или… уже осталась?..

Юношу словно обдало холодной волной, хотя утро было совершенно безветренным и совсем не морозным. Поверить в то, что Надя забыла о нем, предала, променяла все то, что было с ними и между ними, на чудеса сказочного рая, он просто-напросто не мог! А точнее — не хотел в это верить… Но «не мог» и «не хотел» — это разные вещи. И то, что он этого не хотел, — было совершенно понятно, а раз все-таки подумал об этом, то, наверное, и мог…

Нанас зажмурился и скрипнул зубами. «Да нет же, нет! — мысленно завопил он. — Как ты только мог подумать такое о Наде?! Ты ничуть не изменился, остался тем же самым балбесом, разве что узнал чуть больше слов!.. Если ты считаешь, что Надя на такое способна, значит, это ты сам такой, это ты можешь легко предать того, кого любишь!»

Последней мысли он так испугался, что закричал уже вслух:

— Нет! Я не могу!.. — и распахнул глаза.

А потом его вновь пронзило жутким холодом. Он подумал вдруг, что Надя не вернулась не потому, что забыла о нем, а потому, что не смогла этого сделать. Вдруг с ней что-то случилось в этом проклятом «раю»? Вдруг городскому начальству не понравилось то, что она рассказала, и ее где-то заперли в наказание, а то и вовсе она попала в руки к злым людям? Пусть Полярные Зори и были сказочным городом (хотя и в этом Нанас начал уже сомневаться), но то, что люди в нем жили разные, он уже убедился. Взять тех же Коновалова с Митрофановым! Да и Сошин немногим лучше…

Нанас не сразу понял, что уже не стоит на месте, что ноги все быстрей и быстрей несут его к воротам. До первого ряда колючей проволоки оставалось еще шагов десять, когда он услышал:

— А ну стой!

Парень остановился и посмотрел на ворота, точнее, на ту дверь рядом с ними, куда их вчера завели, но никого там не увидел — и ворота, и дверь были заперты. Тогда он поднял голову и увидел в том месте, откуда ночью светил прожектор, возвышающуюся над увенчанной колючей проволокой стеной небольшую бревенчатую коробку. Прожектор блестел из нее отражающим восходящее солнце круглым стеклом. Рядом стоял мужчина в сером камуфляже и целился в Нанаса из грозного с виду оружия, которое было куда больше знакомого «калаша».

Мужчина был явно не из числа встретившей их ночью троицы, но походил на них не только одеждой, но и мрачным и, в то же время презрительным выражением лица.

— Кто такой? Куда прешь? — будто плюнул он с высоты.

— Я Нанас. Мы ночью приехали с Надеждой Будиной. Ее увел Сошин…

— A-а!.. Дикарь… Слышал. И чего ты опять приперся? Тебя пускать не велено.

— Я только узнать!.. Надя… Надежда Будина… Что с ней? Где она?

— А я почем знаю? Где надо, там и есть. Давай-давай, проваливай! Не уйдешь — буду стрелять.

— Подожди! — взмолился Нанас. — Ты узнай, где она, это нетрудно. Там внизу у вас есть такая штучка, через нее можно говорить с вашим начальником. Поговори с ним, узнай про Надю, мне очень нужно!..

Его слова почему-то очень развеселили мужчину. Тот, запрокинув голову, стал громко смеяться, отчего едва не обронил серую меховую шапку — в последний момент подхватил ее, ругнулся и выкрикнул:

— Ты что, и правда совсем дурак? Какая еще штучка? Телефон?.. Хочешь, чтобы я оставил пост и побежал звонить?

Юноша закивал.

— А кто будет периметр охранять? Может, ты сюда заберешься и покараулишь пока вместо меня у пулемета?

Нанас обрадовался:

— Да, я заберусь! Правда, давай! Я умею стрелять. А ты сходи, скажи Наде, что я ее жду.

Мужчина внезапно рассердился.

— Проваливай, идиот! Проваливай! Мне на тебя даже патронов жалко. И тебя жалко, дурака! Не понимаешь, что твоей Наде ты на хрен не нужен? Ты дикарь, вот и возвращайся к своим дикарям, там себе бабу ищи — такую же, как ты, дуру неумытую.

«Я два дня назад умывался!» — едва не сорвалось с языка Нанаса, но он тут же сообразил, что этим лишь подтвердит слова охранника насчет того, что он неумытый дикарь. Да и не это было главным. Самым обидным было другое… И он крикнул:

— Надя не такая! Я ей нужен!

— Это ты не такой, идиот! — завопил мужчина, отчего-то распалившись не на шутку. — Знай свое место, дикарь! И пеняй на себя…

Раздался щелчок передергиваемого затвора. Мужчина припал к пулемету. Нанас понял, что тот сейчас будет стрелять, и стал быстро пятиться. Затем развернулся и побежал к лесу, чувствуя, как заледенела в ожидании выстрелов спина.

Он остановился, когда до ближайших деревьев было уже рукой подать. Охранник так и не выстрелил — наверное, и впрямь пожалел патронов.

Юноша оглянулся. Стена тянулась и влево, и вправо, насколько хватало взгляда. Нет, вдалеке справа она вроде бы все-таки заканчивалась. И эта стена, сделанная из бетонных плит, кирпича, камня, металлических полос, казалась даже издали столь неприступной, что перебраться через нее можно было, лишь перелетев на крыльях. Но крыльев у Нанаса не было. Да если бы и были, его все равно подстрелили бы охранники, коробочки которых возвышались над стеной по всей ее длине.

Видел Нанас за этой неодолимой преградой и ряды многочисленных домов. Здания располагались очень далеко, подробности разобрать было трудно, но все равно сердце молодого саама затрепетало, словно не хотело верить тому, что видели глаза… Похожее чувство он испытал, когда впервые увидел каменные «короба» в Ловозере, но тогда он еще думал, что все эти чудеса — забавы всемогущих духов, а не творения человеческих рук. Да и не шли ни в какое сравнение те двух-трехэтажные здания, которых и было-то всего горстка, по сравнению с этими — некоторые из них, казалось, своими крышами царапали небо!