Генму (СИ)

Найт стоял с приоткрытым ртом и красными, как помидоры, ушами. Братья веселились от души.

— Дай пять, братишка!

— Держи, братишка! Йуху! Молодец Пиксель, не наколол!

— Р… ребята, я немного не понимаю, — проговорил Найт. — Что это вообще было?

— Это была милая шалость, — похлопал ресницами Генрих, состроив идиотскую физиономию.

— Есть у нас один знакомец, хакер и по совместительству гений монтажа и трёхмерки, — поспешно перебил его брат. — Единственный, кто выжил после разгрома одной местной банды. И выжил-то потому, что сдал своих приятелей. Ну, оттрубил на северных штольнях несколько лет, а потом мы как-то с ним пересеклись, разговорились. Нормальный чел, с юмором. И душою нам близок… Это его очередное творение. Обещал как раз в самый прайм-тайм впихнуть. Великого таланта человек.

— Кстати, три, два, один, — перебил его Генрих и театрально развернулся в сторону видеофона, — та-дааам!

В ту же секунду маленький экранчик замигал, раздалась мелодичная трель вызова.

— Оперативненько, — захихикали братья и, толкаясь, кинулись к видеофону. Остановившись, они глубоко вздохнули, их лица приняли серьёзное выражение, и Штэф нажал кнопку принятия вызова.

На экране появился генерал Макгвайер, отец близнецов. На его скулах играли желваки, а голубые глаза были прозрачными от гнева. В остальном он выглядел спокойным, как айсберг.

— Что это значит? — процедил он.

— Что? Где? — спросили с одинаковой интонацией Штэф и Генрих, являя собой саму невинность и недоумение.

— Только что. На всех рекламных щитах в центре.

— Наверное, реклама очередная. А что?

— Не стройте из себя ещё больших идиотов, чем вы есть, — прорычал генерал. — Это ваших рук дело?

— Пап, да ты чего? Мы же не рекламщики и не трёхмерщики, — продолжали ломать комедию братья.

— Отставить фамильярность! Отвечать по существу! — рявкнул генерал так, что даже Найт дёрнулся.

— Так точно, господин генерал! — вытянулись в струнку его непутёвые сыновья, прилагавшие заметные усилия, чтобы не рассмеяться.

— Вы позорите не только мои седины, но также доброе имя и честь подразделения «Шершень»! Эта самодеятельность… этот кусок дерьма, который ваши дружки-хакеры всунули в эфир… Доколе это будет продолжаться?!

— Пап, ну ты же знаешь, как нас в городе ненавидят! Это мог сделать кто угодно, — залепетал Штэф, хлопая ресницами.

— Совершенно без нашего ведома! — поддакнул Генрих таким же точно голоском.

— Даю вам пять минут. Если это ваше… творчество появится ещё хоть раз, я похлопочу о вашем переводе в армию Бета, и вас зашлют в Гоби мутантов пасти.

— Не виноваты мы! — хором пропели братья, потом загалдели наперебой, и генерал, тяжело вздохнув, отключился.

Генрих и Штэф, хохоча, кинулись к ноуту на прозрачной тумбе замысловатого дизайна, прыгнули с ним на кровать и открыли крышку.

— О! Вот это рейтинг! Ты посмотри только! — веселились они, тыкая пальцем в монитор.

Генрих оглянулся к Найту и махнул ему рукой:

— Иди сюда, глянь!

Найт приблизился и деликатно остановился рядом с кроватью, заложив руки за спину.

— Ну что ты как неродной! — братья затащили его на кровать и сунули ноут под нос.

Какой-то видеоканал в Сети. Судя по тому, что страница была оформлена фотографиями Штэфа и Генриха (весьма откровенными и фриковатыми фотографиями), это их личный канал. Судя по набору функций, он открытый и интерактивный. Называлось всё почему-то «СС — Сумасшедшие Сестрички». Найт даже присвистнул от рейтинга просмотров. Это ж сколько они зарабатывают! Да, с таким рейтингом можно запросто покупать одни натуральные продукты и ни о чём не заботиться.

В топе страницы висело видео, которое только что довело генерала Макгвайера до белого каления, с фразой от какого-то пользователя: «Сестрички жгут напалмом»!

Под видео тянулась длинная вереница комментариев, общий смысл которых сводился к тому, что «Шершни» — это воистину страшная сила и гроза всего живого, похлеще киборгов Альфа. Некоторые требовали новых видео в разделе «Братская любовь», некоторые обещали совершить какое-нибудь преступление, чтобы за ними пришли «сестрички» и грубо наказали. Ближе к концу страницы начались недовольные и слёзные вопли: «Верните где росло!», что указывало на исчезновение видео из рекламного эфира. Неведомый Пиксель подразнил общественность и замёл все следы. Братья веселились, Найт чувствовал себя скованно и неуверенно.

Наконец Штэф сел, установив ноут на полочке над кроватью, нажал кнопку под этой полочкой, и кровать сразу же окружило разноцветное сияние — голографическая стена, своеобразный полог.

— Всем привет! — заговорил молодой киборг, нажав кнопку видеозаписи. — Этот и другие шедевры грязной…

— Гряяязной, — зловеще и сексуально прошипел вылезший из-под его рук Генрих.

— Гряяязной клеветы на наши святые, безгрешные личности истинных патриотов Империи вы можете приобрести по адресу…

Он ткнул в чувствительную панель в углу монитора, и во весь экран засветился код нужной страницы.

— Спасибо всем за сочувствие, дорогие наши патриоты. Уверяем вас, мы найдём негодяя, порочащего светлое имя подразделения «Шершень» и накажем его!

— Жестоко, больно и долго, — встрял Генрих и стал развязно облизывать и обсасывать свой средний палец.

— А что именно мы с ним сделаем, смотрите в новых выпусках «Братской любви»!

— Маленький спойлер, — Генрих отодвинул брата от экрана. — Как бы мы ни старались, этот негодяй обязательно выживет и ещё долго будет порочить светлое имя подразделения «Шершень».

— В разных выражениях и изображениях!

— Всем пока! — братья напоследок продемонстрировали долгий смачный поцелуй взасос и выключили съёмку.

Найт сидел на краешке кровати в полнейшем шоке.

Наконец он не смог больше молчать.

— Ребята, это, конечно, не моё дело, но… Вот это всё… Оно что вообще значит?

— Это значит, что нас достали правила, — подмигнул ему Штэф.

— Но ведь… Это всё и правда… как-то кхм… не подобает киборгам. И тем более киборгам-«Шершням».

— Ой, да брось! Киборг может делать вообще всё, что хочет. Кто ему запретит? Закон? Так мы законопослушные граждане. Папочка? Ну нам уже не годик давно. Общественная мораль? Пфф-хе-хе-хе, мораль!

— Ну хотя бы мораль, — Найт напряжённо искал корректные слова. — Вы ведь родные братья. И при этом, как я полагаю, вы… эм… ну…

— Сексовники, да.

— Чего? — Найт сбился с мысли.

— Ну, есть любовники, а есть сексовники. Мы не можем быть любовниками, это же противоестественно! К тому же, я этого засранца терпеть не могу! Но братьев не выбирают. — Штэф отвесил оплеуху Генриху, и тот с интервалом в полсекунды ответил точно такой же оплеухой.

— Я тебя тоже ненавижу, чучело ты извращённое! — добавил он к оплеухе беглый поцелуй в губы. — Но чёрт, в постели тебе нет равных!

— Ещё бы! У меня ж длиннее на целый микрон!

— Погодите, — Найт зажмурился и помотал головой. — Господи, вы так рассуждаете, как будто всё нормально!

При этом перед глазами вдруг словно солнечное пятно под закрытыми веками проступил образ Лиандры, сжимающей ногами его торс.

— А что тебя смущает? — невинно поинтересовался Штэф. — Мы ж не наплодим болезненного потомства, портящего своей кривой ДНК безупречный Имперский генофонд.

— Между прочим, в Древнем Египте братья с сёстрами плодились и ничего! — подхватил Генрих.

— И в Воссоединённых Штатах плодятся, только дренажом ДНК плода корректируют, — перебил Штэф.

— А братикам уж невинно побаловаться нельзя? — встрял Генрих.

— И потом, — продолжил Штэф (Найту казалось, что это без пауз говорит один и тот же человек), — разве будет лучше, если братья станут относиться друг к другу как Каин с Авелем?

— Ну, Авель-то, положим, Каина вроде бы любил.

— И при этом был тем ещё сраным карьеристом, вон как перед боженькой выслуживался!

Братья как будто забыли о существовании Найта на своей постели и принялись спорить о чём-то совершенно невероятном, и Найт решил их прервать: