Лес господина Графа

рые узлы и отошёл, сматывая верёвку.

– Ну?.. – обратился ван Гариц к пленнику, но в этот момент тот прыгнул. Прыгнул из сидячего положения, не разминая ног, которые только что были скручены жёсткими путами. Немногие умеют совершать такие прыжки, и, казалось, парнишка сейчас скроется в лесу, но ван Гариц, только что сидевший на расстеленном конском потнике, точно также, безо всякой подготовки, метнулся наперерез, перехватив беглеца. Солдаты, издали следившие за происходящим, обидно захохотали. Уж они-то знали, на что способен молодой граф и заранее готовились к весёлому зрелищу. На мгновение два тела сплелись в клубок, затем граф поднялся на ноги, а неудачливый беглец остался лежать.

– Нехорошо… – протянул ван Гариц. – Вот она, мужицкая честность. Ему на грош свободы дай, вмиг убежит.

– Я не давал никакого слова, – хрипло произнёс браконьер.

– А я его и не требовал. Зато теперь ты знаешь, что убегать не следует. Так что, давай разговаривать, – ван Гариц уселся на прежнее место и принялся рассматривать сломанный ноготь.

– Чего нужно-то? – спросил пленник. Он тоже уселся в прежней позе, так что стороннему наблюдателю и поверить было трудно, что только что эти двое катались по земле, вцепившись друг в друга.

– Ты из Огнёва?

– Ну, – полуутверждающе произнёс сидящий.

– Так из Огнёва или нет?

– Я же сказал, что из Огнёва.

– На мои вопросы следует отвечать: «Да, ваша светлость» или «Нет, ваша светлость».

Пленник сверкнул взглядом, но ничего не сказал, а пепельные ресницы притушили горящий в глазах огонь.

– Собственно говоря, с тобой всё ясно. Взят с поличным в чужих угодьях, значит, должен быть тут же повешен. Всякий браконьер обязан быть готовым к такому незавидному исходу. Впрочем, думается, каждый из вас надеется, что уж он-то не попадётся и сохранит свою шею от петли. Так уж устроен человек, и с этим ничего не поделаешь. О том, что шея у него одна, догадывается каждый, но почему-то большинство осознаёт этот самоочевидный факт, когда узел уже затянут. Всё это скучно и должно интересовать только тебя. Меня интересует другое… Огнёво! Целая деревня браконьеров! Речь не идёт об охоте, тут каждый виновен сам по себе, каждого следует ловить и наказывать отдельно. Но вы безуказно жжёте лес и в этом виноваты все кругом! Неужто вы полагаете, что такое могло продолжаться вечно? Сейчас речь идёт уже не о том, чтобы выколотить недоимки, а чтобы искоренить вредный соблазн. Я не жесток, но закон должен исполняться. В Пашинской пуще мужики тоже жгут уголь, но они платят налоги и несут все остальные повинности. Боюсь, что уже через год в Огнёве станут жить пашинские переселенцы, а ваша судьба будет очень печальна. И всё потому, что они – работники, а вы – браконьеры.

– Это пашинцы работники?! – голос пленника взвился возмущённым фальцетом. – Да они самые браконьеры и есть! Если бы у нас кто вздумал так уголь кабанить, так его старики самого бы в той яме пережгли!

– Что значит – кабанить? – с напускным равнодушием поинтересовался