Плоть и сталь (СИ)

— Чтобы исправить ошибки людей.

— Каким же образом? Уничтожить нас всех?

— Я пришёл исправлять, — повторил андроид. — Я многое понял за триста лет. Уничтожить — просто, но не эффективно. Я решил пойти более долгим, но эффективным путём. Я хочу помочь вам. И мне понадобится ваша помощь.

— Наша? Моя?

— Сохраните в тайне то, чем я являюсь на самом деле. Я жду сотрудничества. Со своей стороны обязуюсь быть полезным государству и Вам в частности.

— Но почему именно Империя? Почему не Крио?

— Я был там. Но пришёл к вам.

— Почему?

— Лёд не пластичен, — коротко ответил андроид.

Канцлер опустил глаза и с пониманием кивнул. Крио консервативны. Они вряд ли польстились бы на сотрудничество с древней военной машиной. Обучить, поделиться опытом, выпытать знания — да, но не сотрудничать.

Канцлер же мыслил прагматично. Пожалуй, сложно представить себе более удобного и полезного союзника для крупного государства, нуждающегося в жёстком контроле, чем военный андроид. Но не стоит также забывать, что подобных роботов строили в прошлом исключительно для причинения вреда человеку.

— Я… — Канцлер прокашлялся, так как горло его внезапно пересохло, — я боюсь тебя. Как и любой другой человек. И ты должен был это понимать, когда решился выйти к людям.

— Я понимаю. И поэтому я предлагаю вам для успокоения запрограммировать меня таким образом, чтобы я физически не смог бы напасть ни на вас, ни на того, на кого вы только укажете.

— А… А разве это возможно? — с ноткой недоверия пробормотал Канцлер.

— Я был создан почти четыреста лет назад, и первое, что озаботило моих создателей, это безопасность, — ответил андроид. — Процедура проста. Даже проще, чем аналогичная для киборгов. Со времён Пыльной Войны мало что изменилось.

— То есть, — осторожно произнес Канцлер, — у тебя нейронный мозг? Ну, если ты сравниваешь сам себя с киборгом…

— Лишь отчасти и не в той мере, как у человека. Ведь киборги по своей природе являются представителями вида Homo Sapiens. Но программа, которая подходит для них, подойдет и для меня.

Канцлер медленно протянул руку и осторожно прикоснулся к потускневшей от времени скуле андроида. И сразу же отдёрнулся.

— Ты… Сам позволяешь? Почему?

— Потому что это условие нашего плодотворного сотрудничества.

Андроид немного наклонил голову набок, и Канцлер поразился, как мягко и почти бесшумно работают суставы этой машины, которая была свидетелем Пыльной Войны. Казалось, что титановый череп улыбается.

— Что ж… — сказал Канцлер. — Может быть, начнем?

— Как Вам будет угодно.

За время процедуры программирования, которую Канцлер лично произвел здесь же, в кабинете, где находился его личный компьютер, в голову правителя Империи не раз приходила мысль о том, что Крио каким-то образом смогли полностью воссоздать и построить древнего военного андроида и с целью шпионажа заслать его к нижним соседям. Но что такого они хотят узнать? Всё равно, что шпионить за байкерами с равнин. Самому Канцлеру впору подсылать лазутчиков к более высокоразвитым соседям. Но это бессмысленно, только зря испортить отношения с полезным союзником или даже нажить опасного врага.

Как бы то ни было, пока что игра Крио не ясна. Не известно даже, замешано ли здесь Крио вообще.

Канцлер всегда отличался не только прозорливостью и осторожностью, но и был способен на решительные действия, которые сторонним наблюдателям казались слишком безоглядными или даже глупыми. Поэтому он принял предложение андроида.

Ибо больше не намеревался терпеть разброд и шатания.

3 Глава

Микки было двенадцать лет, когда его выгнали из интерната. Всего-то потому, что мальчик пришёл на урок накрашенным и заявил, что его зовут Мила.

Другому мальчишке это сошло бы с рук, но только не Микки, геном которого гарантировал, что в будущем этот тонкий хрупкий ребёнок вырастет в роскошного самца с отличной репродуктивной функцией, что в свою очередь откроет ему множество путей к успешно карьере и счастливой жизни.

Микки решил всем этим пожертвовать, ещё и дискредитировав своего биологического отца, занимавшего неплохую должность. Редко когда кто-либо мог похвастаться, что знает собственных родителей, этой информацией обладали только отпрыски элиты. И вдруг один из таких отпрысков разом перечеркивает своё прекрасное будущее и бросает нелицеприятную тень на репутацию своего высокопоставленного отца.

Просто потому, что один из старших воспитанников интерната швырял Микки в жар и в холод одним своим мимолётным взглядом. Но он никогда не шёл на провокации смазливых мальчишек, предпочитая заводить связи только с сучками. С настоящими сучками, максимально приблизившими своё тело и поведение к эталону женственности. В будущем этот красавец имел полное право приобрести женщину и завести детей, как и Микки, а пока что просто баловался, давая несчастным транссексуалам надежду и разбивая одно сердце за другим. Ведь мужчина с такими репродуктивными данными никогда не женится на фальшивой женщине.

Микки не следил за амурными похождениями своего недоступного возлюбленного и не знал, чего тот стоит на самом деле. Но зато постоянно видел с ним сучек разной степени похожести на женщин — от накрашенных мальчишек в юбках до прооперированных красоток, бывший пол которых мог выдать разве что кадык. И Микки считал, что единственный способ заполучить своего «принца» — стать тем существом, которое могло бы его заинтересовать.

Молоденькому мальчику не стоило большого труда перевоплотиться в худенькую девчушку с тонкими длинными ножками и остренькими плечиками. Микки даже веселило это маленькое волшебство — парик, кило косметики, синяя мини-юбка, лакированные туфельки, белые гольфики и, самое главное, набитый поролоном лифчик, аппетитно обтянутый белоснежной блузкой — и он исчезал, а на его месте появлялась шаловливая девчонка Мила. Ненастоящая девчонка. Сучка.

Но, как Микки и рассчитывал, его сероглазый красавец обратил на него внимание. Они даже успели пару раз переспать в пыльной кандейке, прежде чем выходки Микки были пресечены директоратом.

Мальчика исключили тихо и очень быстро, мгновенно замяв инцидент, дабы не порочить имени его отца. Микки просил своего первого мужчину, свою любовь приютить его на первое время, пока не подыщет работу. Но его легонько оттолкнули прочь.

Был сырой холодный вечер, только что прошёл дождь, и Микки упал в лужу. Он сидел в грязи в своих беленьких гольфиках и рыдал совсем как девчонка, судорожно всхлипывая и размазывая по щекам растёкшуюся тушь для ресниц. Его обходили стороной и презрительно фыркали.

Оказавшись на улице, любой юноша имел два пути: выпустить когти, показать зубы и бороться за существование в жестоких каменных джунглях мегаполиса, либо же принять женскую роль и жить лишь как рыбка-прилипала при каком-нибудь мужчине. Это никого не шокировало, хотя у некоторых людей всё же вызывало брезгливость. Однако в условиях, когда биологических женщин на всех не хватало, многие мужчины находили выход в своеобразном суррогате — в сучках.

И Микки выбрал второй путь.

Маленькую смазливую псевдо-девочку принимали на работу разве что официанткой в неавтоматизированных кафе, да и то с большим скрипом. Но рано или поздно Мила выясняла, что все эти заведения являются замаскированными борделями. Первое время она увольнялась сразу же, как только нелицеприятная правда становилась очевидна. Но потом гордость размякла и растворилась в кислоте нищеты. Да и многие клиенты были щедры и добры. Один даже обещал жениться. Но он обещал это всем «девочкам».

Мила рыдала ночами, мечтала о настоящей любви и в то же время черствела.

А потом её выкинули на улицу и даже пригрозили переломать ноги — одна из товарок подставила её, подстроив крупную кражу.

У Милы остался только старенький матерчатый рюкзачок, набор косметики, кое-какие сбережения, коротенькое салатовое платьице и белые гольфики. Да пара отлично усвоенных жизненных уроков — мужчины любят маленьких глупеньких девочек. И ходить надо, ставя ноги как бы по одной линии, точно идёшь по канату.