Четвёртый (СИ)

- В МТС работал после семилетки, - объяснил он в ответ на шутливое замечание Фимки.

Так, или иначе, три камеры мы добыли. А тут и рассвет забрезжил, и стало видно, что вокруг валяются разбросанные миномётные мины.

- Нам инструктор говорил, что их не стоит трогать, если непонятно в каком положении взрыватель, - остановила Ольга мой порыв поскорее возобладать предметом, в котором, несомненно, содержится тол.

- Взрыватели для снарядов и мин, они вообще целая наука, - добавил Фимка. - В наш краткий курс минно-подрывного дела не уместились. То есть, если деваться некуда - можно попробовать выкрутить. Возможно, повезёт.

- Потому, когда их раскидало, могли взвестись и стать очень чувствительными - добавил в заключение Миша. - Ребята продолжали вкладывать в меня те знания, которые успели вложить в их головы при ускоренной подготовке.

При слегка наладившемся естественном освещении я разглядел трубку, выставившуюся из-под останков мотора. Довыломал и прихватил с собой, потому что в голове возникла интересная мысль. Ребята как раз увидели ещё одно колесо с рассечённой осколком покрышкой и теперь извлекали очередную камеру. Ольга озиралась по сторонам, охраняя нас от неожиданностей. Она неплохо смотрится с короткой мальчишечьей стрижкой, на которую расстарался не перестающий удивлять нас обилием разноплановых талантов Фимка. А то, пока он её не обкорнал, натягивала пилотку до ушей, чтобы спрятать волосы.

Помяв пальцами снятую с диска покрышку, я повесил её на плечо - попробую выкроить подобие ласт.

***

Роль закройщика взял на себя Ефим - сказал, что его этому папа учил.

- А чему тебя учила мама? - полюбопытствовал Миша.

- Заставляла ходить в музыкальную школу на класс скрипки, - улыбнулся наш черноволосый товарищ. - А сам я больше любил бокс - была по дороге секция в заводском клубе.

Шили, однако, все. Сначала плотно облегающие жилеты из шинельного сукна, потом короткие, до колен, штанишки из того же материала. Затем... что-то вроде чехлов на икры, предплечья и бицепсы. Их предполагалось обернуть вокруг нужной части конечности и зашнуровать продольно. Штанишки тоже, кстати, шнуровались вдоль бёдер снаружи и удерживались шнуром на поясе. А поверх этого слой резины от камер тоже держался на шнурках и ремешках.

Сначала мы подумывали эти детали туалета изготовить на клею, но, с одной стороны, готового отыскалось маловато, а каучука, чтобы растворить в бензине, не было. С другой, без вулканизации получилось бы не слишком прочно, а как на наших размерах соединений провести этот процесс...? А сшивать листовую резину, хоть и муторно, но можно. Скобочками из медной проволоки.

Ласты из покрышки получились загнутые носками внутрь и не слишком жёсткие, но приемлемые, а в качестве масок подошли противогазы из цилиндрических гофрированных коробок. Оставалось отделить фильтр, и приладить загнутую металлическую трубку, конец которой следовало держать губами, вдыхая и выдыхая исключительно через рот. Лишние клапана пришлось заглушить, а герметичность заделки трубки в отверстие для крепления фильтра обеспечить сургучом. Не знаю, зачем немецкие сапёры возили его с собой вместе со специальной посудиной для разогревания, но оказался он крепким и правильно пах.

Когда экипировка была готова, мы отправились её испытывать и, заодно, нужно было потренироваться, а то это ведь только у меня был небольшой опыт подводного плавания, полученный как-то в декабре в отпуске, проведённом в Хургаде. А в эти времена с подобной экзотикой мало кто знаком.

***

Это озеро мы выбрали по карте, за то, что к нему не вело ни одной отмеченной топографами дороги. Да ещё болото рядом - неудобное для посетителей место. Всю ночь добирались через лес, спотыкаясь о корневища и уворачиваясь от ветвей. А, когда приблизились, учуяли дым - кто-то жёг костёр.

И правда - на бережку высился обстоятельный шалаш, рядом с которым маячила фигура часового. Ничего, кроме того, чтобы залечь и наблюдать, мы сразу и не придумали - то есть, это явно не немцы, а контакт со своими нас интересовал. Пока в общетеоретическом плане, потому что наполнить результаты встречи конкретикой мы были не готовы.

Дождались рассвета, пронаблюдали смену часового и уход троих обитателей этого лагеря куда-то на северо-восток. Потом из шалаша появилась женщина в военной форме и некоторое время распоряжалась деятельностью двоих красноармейцев. Затем она меняла повязку на ноге раненого, использовав бинт, сохший, развешенным на ветвях. Наконец в нашу сторону двинулся мужчина с винтовкой. Какое-то время он придирчиво выбирал укромное местечко, где обстоятельно пообщался с окружающей средой, внеся органику под одну из молодых осин. А уже когда он застегнул штаны и взял в руки оружие, до этого момента лежавшее рядом, вот тут-то я его и окликнул:

- Дяденька старшина, пожалуйста, не стреляйте.

- А ну, выходи, - резко обернулся на голос этот сурово настроенный человек.

- Не выйду, а то вы рефлекторно меня убьёте, - возразил я. - На мне вражеская форма. А я не желаю кровопролития - мне всего-то и нужно, что посмотреть ваши документы. А застрелить вас в то время, когда вы какали, мы могли легко и непринуждённо, но ведь не застрелили.

- То есть я на прицеле? - спросил старшина.

- Четырёх стволов, - пришлось признать очевидное.

- Мне что, винтовку бросить?

- Просто повесьте на плечо.

После этого я вышел из-за укрывающего меня дерева и показал на левый нагрудный карман: - Дадите посмотреть? - Да, я нарочно избегал требовательных интонаций, поскольку старался не допустить возникновения стандартной ситуации, на которую старшина мог отреагировать тоже стандартно.

Документы были извлечены из кармана и переданы мне. Я их просто пролистал - было важно, что человек не избавился от них, и даже партбилет не выбросил.

- Рассчитываю на ответную любезность, - вдруг с ехидством в голосе произнёс мой покладистый собеседник.

- Пожалуйста, - отдал я лежавший в кармане зольдатенбух. - Только здесь не по-нашему и сплошные враки. Нет больше того парня, про которого это писали. И ещё я не имею права рассказать вам ни про моё имя, ни про звание, но, поскольку, решаю поставленную командованием задачу в предписанном районе, то имею право знать о подразделениях, оказавшихся в моей операционной зоне. Вы ведь понимаете? - всё это произносилось самым дружелюбным тоном.

- Это что? Допрос? - не повёлся на мою уловку старшина.

- Да чего там? - встрял из-за кустов Фимка. - Если какают, значит, имеют, что кушать. Если построили такой большой шалаш, значит, никуда не торопятся. Не будем отдавать им тушёнку. Наверно, они больше любят рыбу.

- Уверена, что в шалаше старший офицер. Раненый и нетранспортабельный, иначе они его унесли бы на носилках, а не сидели бы в жалкой сотне километров от линии фронта - поддержала беседу Оля, тоже не показываясь на виду.

- Не рыбой единой живут, - так же из засады прорезался Миша. - Фуражиров вон с утра выслали в сторону Усатово. Если по-тихому картохи накопают, это ещё ничего, но, если попытаются у жителей чего-нибудь купить или выпросить, могут на полицаев нарваться. А то и немцев на свой след наведут. Я так думаю, что нам нужно прощаться и сматываться.

- Вы уж простите, Антон Егорович, - сказал я, забирая у старшины "свои" документы. - Однако не могу не согласиться с товарищами.

- Ты погоди, Ференц, - вдруг спохватился мой "собеседник". - Доктор говорит, что генерала только через неделю можно будет нести, а до той поры, может...? А то я тут скоро корни пущу.

- С нами, что ли, проситесь? - уточнил я.

- Ну да.

- Вечером в сумерках сюда приходите, а мы до той поры обсудим это дело с начальством.

***

Озеро это, если судить по карте, имело форму кляксы, то есть состояло из нескольких заливов и мысов, отчего вся его поверхность с одной точки не просматривалось. Поэтому мы не стали отказываться от намерения провести здесь испытания ныряльно-плавательного снаряжения, а просто отошли по берегу на несколько километров и выбрали для своих целей прикрытую островом протоку. Здесь и принялись за дело. Недостатков в наших гидрокостюмах хватало - в одних местах тёрло, в других давило. У Ольги слетел левый ласт, конец трубки удручал зубы... и так далее. Поэтому инструменты и материалы, прихваченные с собой, не раз пускались в ход, пока мы не довели амуницию до более-менее внятного состояния.