Лебединая песнь. Последняя война

— Хотите увидеть кровь канзасского сельского парня? — гремел голос Черного Франкенштейна, когда он занес ботинок, чтобы сокрушить череп своего соперника.

Но Джонни цеплялся за жизнь, он ухватился за лодыжку чудовища и лишил его равновесия, потом выбил из-под него другую ногу. Болтая толстыми руками, Черный Франкенштейн рухнул на мат с такой силой, что задрожал пол зала, и от дружного рева толпы чуть не снесло крышу.

Черный Франкенштейн съежился на коленях, заломив руки и взывая к жалости, а молодой парень взял над ним верх. Потом Джонни повернулся помочь судье, а пока толпа орала от восторга, Черный Франкенштейн подпрыгнул и сзади кинулся на Джонни, его громадные ручищи сцепились вместе, чтобы нанести оглушающий удар.

Испуганные крики болельщиков заставили Джонни Ли Ричвайна в последнее мгновение увернуться, и он ударил чудовище в клубок жира на животе. Воздух, вырвавшийся из легких Черного Франкенштейна, прозвучал как свисток парохода; шатаясь на нетвердых, спотыкающихся ногах возле середины ринга, он пытался избежать своей судьбы.

Джонни Ли Ричвайн поймал его, пригнул и поднял тело Черного Франкенштейна на «мельницу». Болельщики на мгновение замерли, пока весь этот вес отрывался от мата, потом стали закричали, когда Джонни стал крутить чудовище в воздухе. Черный Франкенштейн орал как ребенок, которого нашлепали.

Раздался звук, похожий на ружейный выстрел. Джонни Ли Ричвайн вскрикнул и стал валиться на мат. Ноги его подкосились, и человек по имени Черный Франкенштейн уловил момент, чтобы оторваться от плеч молодого парня. Он слишком хорошо знал звук ломающейся кости; он был против того, чтобы парень крутил его, как лопасти мельницы, но Джонни хотел потрясти своих болельщиков. Черный Франкенштейн упал на бок, а когда уселся, то увидел, что молодой местный борец лежит в нескольких футах от него, со стоном сжимая колено, на этот раз от неподдельной боли.

Судья стоял, не зная, что делать. Распростертым полагалось лежать Черному Франкенштейну, а Джонни Ли Ричвайну полагалось выиграть эту главную схватку, именно так было по сценарию, и все шло прекрасно.

Черный Франкенштейн поднялся. Он знал, что парень испытывал сильную боль, но должен был выдержать образ. Подняв руки над головой, он прошел через ринг под градом стаканчиков и мешочков из-под попкорна и, когда приблизился к ошеломленному судье, сказал тихим голосом, совсем не похожим на его злодейское пустозвонство:

— Дисквалифицируйте меня и отправьте этого парня к врачу.

— А?

— Сделайте это немедленно.

Судья, местный житель, у которого в соседнем Бельвилле был магазинчик металлоизделий, наконец показал руками крест-накрест, что означало дисквалификацию Черного Франкенштейна.

Громадный борец с минуту прыжками показной ярости демонстрировал свое недовольство, а публика освистывала и обругивала его, потом он быстро соскочил с ринга, чтобы пройти в раздевалку, эскортируемый фалангой полицейских. На этом длинном пути ему пришлось выдержать летящие в его лицо «попкорн», шматки мороженого, а также плевки и непристойные жесты от детей и взрослых граждан. Особенно он боялся старых благообразных леди, потому что одна из таких год назад в Уэйкроссе, штат Джорджия, напала на него со шляпной булавкой и попыталась ткнуть ею в его половые органы.

В своей «раздевалке», которой служили скамейка и шкафчик в комнате футбольной команды, он постарался насколько возможно расслабить мышцы. Некоторые боли и ушибы уже стали хроническими, плечи казались стянутыми и были как куски окаменевшего дерева. Он расшнуровал кожаную маску и стал разглядывать себя в маленькое треснувшее зеркальце, висевшее в шкафчике.

Его едва ли можно было назвать симпатичным. Волосы на голове сбриты наголо, чтобы маска лучше надевалась, лицо отмечено шрамами от многих схваток на ринге. Он точно помнил, откуда у него появился каждый шрам — нерассчитанный удар в Бирмингеме, слишком убедительный бросок стула в Уинстон-Сэлеме, столкновение с углом ринга в Сьюс-Фоллс, встреча с цементным полом в Сан-Антонио. Ошибки в согласованности действий в профессиональной борьбе приводят к реальным повреждениям. Джонни Ли Ричвайн не смог сохранить равновесие, нужное, чтобы выдержать большой вес, и расплатился за это ногой. Он сожалел об этом, но ему ничего не оставалось делать. Представление должно продолжаться.

Ему было тридцать пять лет, и последние десять лет своей жизни он провел на борцовском ринге, колеся по шоссе и сельским дорогам между городскими спорткомплексами, гимнастическими залами университетов и сельскими ярмарками. В Кентукки его знали как Молнию Джонса, в Иллинойсе как Кирпича Перкинса, и в дюжине других штатов под подобными же устрашающими вымышленными кличками. Настоящее его имя было Джошуа Хатчинс, и в этот вечер он был далеко от своего дома в Мобиле, штат Алабама.

Его широкий нос ломали трижды, и он так и выглядел; последний раз ему даже не хотелось исправлять его. Под густыми черными бровями сидели глубоко запрятанные глаза светло-серого цвета древесного пепла. Другой маленький шрам круглился вокруг ямочки на подбородке, как перевернутый вопросительный знак, а резкие черты и морщины лица делали его похожим на африканского короля, перенесшего многие сражения. Он был настолько огромен, что казался чуть ли не чудом, люди с любопытством глазели на него, когда он проходил по улице. Бугры мышц округляли его руки, плечи и ноги, но живот его был распущен, слегка свисал — результат слишком большого количества пакетов с глазированными пончиками, съеденными в одиночных номерах мотелей. Но даже неся лишний жир, похожий на автомобильный баллон Джош Хатчинс двигался с силой и изяществом, создавалось впечатление туго скрученной пружины, готовой мгновенно распрямиться. Это все, что осталось от той взрывной энергии, которой он обладал, когда играл защитником у Нью-Орлеанских «Светлых» так много лет назад.

Джош принял душ и смыл пот. Завтра вечером ему предстояло бороться в Гарден-Сити, штат Канзас, куда нужно будет добираться через весь штат долгой пыльной дорогой. И жаркой дорогой, потому что кондиционер в его автомобиле сломался несколько дней назад, а он не мог себе позволить отремонтировать его. Ближайший платеж ему поступит лишь в конце недели в Канзас-Сити, где он должен участвовать в борьбе против произвольных семи соперников. Он вышел из душа, обтерся и оделся. Когда он собирался уже уходить, пришел организатор матча и сказал ему, что Джонни Ли Ричвайна увезли в больницу, он будет в порядке, но Джошу нужно быть поосторожнее на выходе из гимнастического зала, потому что местные могут устроить небольшую потасовку. Джош поблагодарил его спокойным голосом, затянул молнию на своей сумке и попрощался.

Его разбитый, купленный шесть лет назад «Понтиак» был припаркован на стоянке круглосуточного супермаркета «Продуктовый Гигант». По опыту, который обошелся ему в множество проколотых шин, он знал, что нельзя пар — коваться близко к борцовским залам. Дойдя до универсама, он вошел в него и через несколько минут вышел с пакетом глазированных пончиков, несколькими пирожными и пакетом молока. Он выехал, направляясь на юг по шоссе номер 81 к мотелю «Хороший Отдых».

Его комната выходила окнами на шоссе, и грохот проезжающих грузовиков напоминал рычание зверей в темноте. Он включил по телевизору «Вечернее шоу» и намазал плечи спортивной растиркой «Бен Гэй». Он давно уже не тренировался в гимнастических залах, хотя не переставал твердить себе, что собирается начать снова ежеутренний бег трусцой.

Пресс у него был слабоват: он знал, что его могут здорово избить, если бить по животу и не затягивать удары. Но он решил, что займется этим завтра — всегда есть в запасе завтра, — надел свои ярко-красные рейтузы и лег на кровать, чтобы съесть свой ужин и поглядеть телик.

Он уже наполовину съел свои булочки, когда праздную болтовню прервал выпуск новостей «Эн-Би-Си». Появился мрачный диктор, сзади которого была надпись «Белый Дом», и начал говорить что-то насчет «встречи первостепенной важности», которую имел Президент с Министром Обороны, Председателем КНШ, Вице-президентом и всякими советниками, и о том, что из близких к правительственным кругам источников поступило подтверждение, что встреча эта касалась САК и НОРАД. Американские базы ВВС, с серьезностью в голосе сказал диктор, могут перейти в состояние повышенной боевой готовности. По мере поступления новостей будут сделаны дополнительные сообщения.